обеспечен, да только раньше он был одним из самых богатых в мире, а сейчас — просто обеспеченный.
Хотел я узнать, как Кояма умудрились допустить это и почему не помогают вернуть прежнее положение, да боюсь спрашивать — не мое это дело, как бы не осадил старик. Да и не факт, что клан Кояма не помогает своему роду. И все-таки что-то такое у меня на лице, видимо, промелькнуло.
— С Охаяси я как-ни…
— Клан не может помочь Аматэру, — прервал он меня. — Проблема в том, что у рода нет мужчин. Мы не можем взять на себя управление его делами, иначе… репутация и статус Аматэру рухнет. Вести же дела с Атарашики никто не хочет и потому, что женщина, и потому, что делиться не хотят. Что смогли, помогли сохранить, а дальше от клана мало что зависит. Где-то политика, где-то традиции, где-то социальные ограничения, и пока Аматэру Атарашики не выберет себе наследника, ничего не изменится.
Могу понять, почему она не сделала этого до сих пор. Это в моем прошлом мире кровь в плане наследования не так уж много значила, хоть и говорили о ней постоянно, а здесь существует такая штука, как родовые способности — камонтоку. То есть прямое подтверждение, что кровь не водица. Ну выберет она кого-нибудь, и что? От рода останется одно название, и все это прекрасно будут понимать — мощнейший камонтоку одного из древнейших родов мира исчезнет так или иначе. Не выберет — род вымрет, но все запомнят, что это были люди несломленные и не поправшие свою честь. Вот и сидит старушка, думает, какую именно оставить о себе память. Я бы выбрал последнее.
Да, не позавидуешь старушке.
— Кхм, э-э… давайте не будем о грустном, — предпринял я еще одну попытку сменить тему. — Может, сыграем в шахматы?
— Давай лучше в го, — поддержал меня Кента.
— И все же я голосую за шахматы.
В общем, я настоял на своем, и уж не знаю, случайно это получилось или какая-то семейная телепатия, но в итоге я опять бился против Кенты и Акено, подошедшего чуть позже, разом. Ну хоть выиграл. А когда покидал дом Кояма, Кагами передала мне деревянную шкатулку.
— Это для твоего хорошего знакомого, — ответила она на мой удивленный взгляд. — Если сможет отгадать, что это за чай, его ждет приз.
— А что за чай? — спросил я, разглядывая гранулы, которые оказались спрессованными шариками чая.
— Вот у него и узнаешь, — ответила женщина. — Попытка одна, потом передашь мне ответ.
— А что за приз?
— Какой любопытный, — покачала она головой. — Призом будет сто грамм «Савамори агику». Сомневаюсь, что он когда-нибудь его пробовал, Акэти дают его лишь в подарок, да и то не часто.
— А это тогда что за чай? — приподнял я шкатулку.
— Иди уже, хитрец, — улыбнулась она.
Вернулся домой я очень вовремя — как только переоделся и сел за компьютер проверить почтовый ящик, так тут-то небеса и решили извергнуть все накопленное ими ранее. Лило так, что я даже об Идзивару вспомнил. Как он там, бедный котейка? Впрочем, не первый день живет, поди давно нашел место, где можно переждать непогоду. Так что звонок в дверь, признаться, меня удивил. Кому это дома не сидится в такую погоду? Вариантов-то немного, но мало ли.
— Здравствуй, Шина, — произнес я медленно, глядя на девушку с зонтом. — С чем пришла?
— Может, в дом пустишь для начала? — поморщилась она в ответ.
Не хотелось бы, но не держать же ее под дождем. Пришлось пропустить, и пока она проходила мимо, походя кинув сложенный зонт в предназначенный для этого ящик, я окинул взглядом свой мини-дворик. Жесть погода разгулялась. Реально как из ведра льет.
— Чаю не предлагаю, а вот… — начал я, пройдя вслед за Шиной в гостиную.
— Я все сделаю, — и девушка направилась на кухню.
Все так же бесцеремонна.
Быстренько организовав чай, Шина вернулась в гостиную, где я ее и дожидался, сидя на диване. Поставив поднос на край столика, она разлила напиток и, взяв свою порцию, замерла, усевшись напротив меня.
— Я хочу извиниться за свое поведение, — начала девушка, с ходу удивив меня. — На дне рождения отца я вела себя неправильно.
Интересно, это она по своей воле сюда пришла или родители таки дожали?
— Прощаю, — пожал я плечами. — Давно уже не сержусь.
— Спасибо, — выдохнула она. — Ты только не подумай, что меня сюда мама отправила. Родители мне, конечно, мозг промыли, но свою неправоту я и так осознаю, просто упрямая слишком, — зачастила Шина. — Я рада, что все вернется как было, а то напрягала эта ситуация. Я правда сожалею.
— Ну, как прежде уже ничего не будет, — хмыкнул я, — но понимание своих ошибок — это тебе в плюс.
— В смысле — «не будет»? — замерла она вновь. — Все-таки сердишься, да? Син, я больше никогда так не сделаю, ну прости. Пожалуйста.
— Я же говорю, что простил, не сержусь и даже вспоминать не хочу.
— Тогда в чем дело? — нахмурилась Шина.
— В доверии, — вздохнул я. — За свои слова в этом мире надо отвечать. Ты своими словами убила дружбу, а извинениями — конфликт. Причин ссориться больше нет, но дружить как ни в чем не бывало… — покачал я головой, — это уже вряд ли.
— Убила конфликт, значит, — произнесла она, медленно поставив на столик чашку. Даже глотка не сделала. — По-твоему, я для этого сюда пришла? Убить конфликт?
— Шина, ты опустила меня в дерьмо при посторонних. Опустила, потопталась, а потом еще и обвинила в том, что замаралась в этом дерьме. И ты думаешь, ситуацию исправит банальное «прости»? Да, я думаю, ты пришла сюда, дабы не разжигать конфликт еще больше. И я согласен с тобой: миллионы соседей общаются друг с другом и при этом не являются друзьями, незачем нам с тобой враждовать из-за ошибки. Будем просто соседями.
— Соседями? — вскочила она. — Ты тупоголовый даун, а я, как выяснилось, никаких ошибок не совершала. К демонам эту дружбу! Хочешь вражды, будет тебе вражда!
Ну ё-моё. Расставил точки над «и», называется. Ох уж эти подростки. Я, конечно, резковат был, и в том моя вина, мог бы помягче, но как-то она совсем уж неадекватно себя повела.
— Как скажешь, — вздохнул я. — Где выход, сама найдешь.
— Да уж у себя в квартале не заблужусь, — процедила она в ответ.
Провожая выскочившую из дома Шину, еще раз глянул на темное небо. М-да, погодка. А вернувшись в гостиную, я все-таки не выдержал. В который уже раз за последние минуты подошел к входной двери и,
