Я склонилась над трупом, осторожно повернула его голову и удивленно присвистнула. Ну-ка, ну-ка… Так и есть! Под губами оказались острые клыки, а глаза огненно-желтого оттенка. Да он вампир! А где вампир, там и ингредиент для зелья невидимости… Где тут мой любимый разделочный нож?
За спиной послышался тяжелый вздох, и боковым зрением заметила сапог Бишопа.
— Оставь его в покое, ключ уже у меня. Давай выбираться из этого дерьма.
Пыхтя над трупом, я дернула плечом, отмахнувшись от назойливой «мухи».
— Питикака, — с усталым раздражением позвал рейнджер, прислонившись к стене и скрестив на груди руки. — Объясни мне, что ты делаешь?
— А ты сам не видишь? Посмотри на его глаза, — я взяла голову трупа за подбородок и развернула к рейнджеру.
— Ну?
— Баранки гну, это вампир!
— Это я вижу, но зачем ты пытаешься отрезать ему палец?
Теперь уже из моей груди вырвался усталый вздох. Как же надоело объяснять очевидные вещи…
— Слушай, Биш. — Я отложила нож и повернулась к мужчине, — возможно, ты крутой следопыт… Нет, ты действительно крутой следопыт! Но я знаю эту игру вдоль и поперек, и если я делаю что-то странное, вроде отрезания пальца у вампира, значит так оно и надо. Может для тебя это будет сюрпризом, но в Скайриме есть вещи, которые решают дела помимо лука и стрел. Например, алхимия, которая только что спасла тебе жизнь… И поверь, уж если я потрошу вампира, значит, на то есть основания!..
Бишоп молча слушал мою отповедь с непроницаемым лицом, только его щека начала странно подергиваться.
— … И если ты не будешь мне мешать, то может быть я и сварю какое-нибудь лекарство от твоего нервного тика. Договорились? — Я снова вернулась к своему занятию.
— Пит…
— Господи боже, что еще?!
— Если ты хочешь взять прах вампира для зелий, то для этого обычно используют их волосы, а не пальцы.
Упс!
— …хотя, что простой следопыт может знать об алхимии? — Бишоп оторвался от стены и, убрав бесполезный лук на спину, вытащил кинжал. — Как закончишь кромсать этого данмера — догонишь, а я пошел. Мне здесь порядком надоело…
Он развернулся и скрылся в проходе, что-то бурча себе под нос. Я разобрала только «…спокойно, Бишоп… Это просто сделка, и она когда-нибудь закончится…». Хм… Ладно, согласна, погорячилась. Извинюсь при случае. Я отрезала прядь волос, подумала и, с усилием переломив кость в вампирском пальце, спрятала всю добычу в мешочек для ингредиентов. Поднялась и, отряхнув колени, поспешила за рейнджером в глубины гробницы.
К нашей удаче разбойники закончились на синем вампире, и мы без проблем преодолели весь оставшийся путь. Обошли ловушки, даже нашли несколько старых монеток и дешевых аметистов, пока не уткнулись в каменную дверь. Тяжелый массивный круг с прорезью для драконьего ключа в центре, от которого расходились три окружности, как в дартсе. Я подошла вплотную, уперла руки в боки и начала рассматривать дверь снизу вверх. Неизвестно, сколько ей лет, но этот камень, похоже, не брало даже время: не было ни трещин, ни сколов, а вырезанные фигурки медведя, мотылька и совы на окружностях отличались поразительной проработкой.
— Здесь нужен драконий коготь, — я протянула ладонь и поманила пальцем, — давай ключ.
— Вот еще, — усмехнулся Бишоп, — скажи, как открыть, а о ключе я позабочусь.
— Слушай, я чертовски устала. Хочу есть, мыться и спать, и мне не до твоих меркантильных замашек.
— Ты сама тянешь время… — невозмутимо повел плечами рейнджер.
Я закрыла глаза, чувствуя, как в голове нарастает пульсирующая боль. Отлично, не хватало еще мигрени: то ли от бессонной ночи; то ли недостатка кислорода — в этой дыре вместо воздуха висела только каменная крошка и тлен; то ли от несносного придурка, доставшегося в напарники.
Я сжала пальцами переносицу, несильно помассировала:
— На ключе символы. Поверни каждый круг на двери в том же порядке, что и звери на ключе, затем вставь ключ в замочную скважину.
— Вот видишь, — весело заметил Бишоп, уже разглядывая золотую фигурку драконьей лапы, — это было совсем не сложно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Оценив как следует барельеф, рейнджер подошел к двери. Навалившись всем весом на крайний круг, мужик начал вращать его с громким скрежетом, а я от усталости опустилась на пол и прислонилась спиной к стене.
Бишоп упирался со всей силы, отчего на руках тугими канатами выступили вены. На высоком лбу, пересеченном парой шрамов, заблестели бисеринки пота, а от напряжения лицо рейнджера исказил хищный оскал — верхняя губа приподнялась, обнажив ряд белых ровных зубов. Черт, они у него даже лучше, чем у меня с толпой дантистов! Везучий гад. Везучий сексуальный гад… Еще бы помалкивал — цены бы не было. Я прикрыла глаза, возвращая мысли в прежнее русло: сейчас стоит думать не о рейнджере, а о зале за этой дверью, где точно решится — довакин я или нет.
Довакин… Сколько пафоса, сколько преимуществ в одном только слове. Герой нордских легенд, способный убить дракона и поглотить его душу. Завладеть драконьей магией и обрести могущество. Герой, который может трясти горами, как вениками, силой своего Голоса. Ух! Дух захватывает! Конечно, обладание такой мощью накладывает определенные обязательства вроде долга убить Алдуина — черного птеродактиля, который едва не спалил меня в самом начале. Или, например, вернуть мир в Скайрим и закончить гражданскую войну, усадив враждующие стороны за стол переговоров, но… Нехай сами разбираются. В гробу я видала их проблемы — своих тьма.
И для их решения мне нужны силы довакина. Я смогу огнем дыхнуть, например… Хотя после попойки у меня тоже такое случается. Или перевоплотиться в самого монстра… Правда, если меня разбудить не вовремя, то и перевоплощение не требуется. Или вот…
Размышления прервал грохот, и с потолка посыпалась каменная крошка. Тяжело дыша, Бишоп отошел от двери и мгновенно выхватил кинжал. Я нехотя поднялась. Глядя, как круглая дверь медленно въезжает в паз, протянула свой лук рейнджеру:
— Выйдет больше проку, если он будет у тебя.
Бишоп коротко кивнул и взял оружие.
— Ты когда-нибудь имел дело с драуграми? — я нервно переминалась с ноги на ногу перед входом в последний зал.
— Приходилось, — рейнджер бросил на меня короткий взгляд, — идем тихо, чтобы эти твари нас не заметили.
— Боя все равно не избежать, — я достала кинжал. В моих руках он практически бесполезен, но хоть что-то. — К Стене мы подойдем без проблем, но стоит ее коснуться, как драугры проснутся вместе со своей шишкой из главного саркофага.
— Шишкой? — переспросил Бишоп.
— Драугр-военачальник, — пояснила я. — Кстати, будь осторожен. Это говнюк знает пару фраз на драконьем: один раз гаркнет — и нас сдует на другой конец Скайрима… Ой, да не строй такое лицо! Сам скоро поймешь о чем я.
Еле сдерживая рвущееся наружу ворчание, Бишоп медленно втянул воздух и, не говоря ни слова, шагнул в открывшийся зал. Я двинулась следом.
Огромная пещера, служившая последней усыпальницей в Ветреном пике, встретила нас звуком капающей воды и писком летучих мышей, копошащихся в темноте сводов. Падающие лучи из дыры в потолке высветили в глубине пещеры огромную каменную стену, расположенную полукругом у саркофага. Тихой поступью мы направились к ней. Бишоп двигался на полусогнутых, неслышно скользя над землей. Каждое движение выверено, отточено, как взмах скальпеля в руках умелого хирурга. Никакой суеты. Невольно я начала копировать его манеру ходьбы.
— Осторожно, «красотка», — прошипел рейнджер, не оборачиваясь, — эхо наших шагов отдается от стен. Хватит топать, как кабан.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Скопировала манеру ходьбы, мать ее… Я прикусила язык и перестала заниматься ерундой — дальше шла как обычно, пока путь не преградил ручей. Видимо, из-за снегов на вершине горы талая вода просочилась внутрь, кольцом охватив возвышенность с единственным саркофагом и Стеной.
