— Она готова, ваша светлость.
— Хорошо. Я вернусь часа через два; займитесь предварительным допросом. Однако помните: к моему приходу арестованная должна быть не только живой, но в состоянии давать показания. Желательно — искренние. Но! — герцог внезапно вспыхнул. — Не позволяйте ей пачкать моё имя! Ни моё, ни моей супруги!
— Я всё понял, ваша светлость, — с достоинством ответил комендант.
Полученный от герцога свиток он держал так, будто тот жёг ему руку.
Застывшую, замороженную не хуже герцога, Марту подсадили в карету. Рядом на диван, обитый бархатом, тяжело опустился тот, кто совсем недавно во всеуслышание объявил её супругой, а законную жену отдал палачам.
— Винсент, ты мне нужен, — бесцветно сказал герцог. Капитан, словно давно поджидая, что его позовут, запрыгнул в карету, почти не коснувшись подножки.
Пока выезжали со двора, пока пересекали мост и направлялись к городу, никто не проронил ни слова. Наконец капитан подал голос.
— Что там в Анжи?
— У тебя найдётся выпить? — неожиданно спросил герцог. Капитан снял с пояса флягу.
— Ром. Аккуратней, штука заборис…
Его светлость опрокинул в себя содержимое фляжки, не поморщившись. Прижал ладонь ко рту, как простецкий работяга после глотка слишком уж ядрёного хмельного, выдохнул.
— Прорыв магической защиты, как я уже говорил, — сказал совершенно нормальным голосом. — С предварительным уничтожением базовых огневых точек. Из леса со стороны Хаальдена прорвались орки. Дикие, неклеймёные. Пятнадцать местных мужчин выхолощены и распяты на воротах собственных домов, остальные посажены на колья и выстроены в два ряда. Двадцать две изнасилованных женщины со вспоротыми животами. Четыре беременных. Выпотрошены. Сказать, что стало с нерождёнными младенцами?
— Не надо. — Капитан кивком показал на побелевшую Марту. — Я прочту сам, когда вернусь.
— Вот-вот, почитай. — Отвернулся к окну. Коснулся ледяной руки Марты. — Прости, девочка, — сказал, не поворачиваясь. — Я не хотел тебя втягивать во всё это, так уж получилось… — Поболтал фляжку, на дне что-то булькнуло. — На-ка, выпей. Быстро, одним махом. Знаю, что непривычна, но тебе сейчас это нужно. Давай-давай, быстренько…
Вспомнив, как её вчера сразу повело после вина, Марта собралась с духом. И пусть развезёт! Может, хоть на минуту она забудет о том, страшном и непонятном, что вокруг творится… Тростниковый спирт обжёг горло, перехватил дыхание. Она закашлялась сквозь слёзы, но тут же почувствовала, как вниз, к сердцу, пролегла огненная дорожка, от которой загорелось всё внутри. На пустой-то желудок… Почему-то в последнее время её только поили, а вот поесть — никто не предлагал.
Герцог подхватил пошатнувшуюся девушку, осторожно уложил на диванные подушки, мысленно поблагодарив коменданта за заботу.
— Поспи, Марта, не слушай нас.
Повернулся к капитану.
— Дело стало слишком шумным, такого не утаить. Мы задели бриттов, сильно задели, и теперь они начнут целую компанию порочащих слухов. Винс, нам нужна легенда. Добротная, крепкая, душещипательная легенда о похищенной жене герцога, о коварных заговорщиках, об авантюристке-самозванке… И сейчас мы с тобой эту легенду придумаем.
И оба посмотрели на Марту, которую, кажется, моментально сморило. Была она чудо как хороша, трогательна, беспомощна… совсем как Анна. Герцог невольно поморщился. Да, совсем как его жена в первую неделю после свадьбы. Теперь-то он понимал: супруга намеренно гасила в себе порывы, могущие повредить её образу, воплощению кротости и невинности… Его светлость горестно усмехнулся. Анна не была невинной. Он узнал об этом далеко не в первую ночь, нет, тогда всё прошло, как полагается: робкие ответные ласки, закушенные губы, кровь на простынях… Три дня после этого его не подпускали к телу, ссылаясь на ужасные рези. И он, дурак, повёлся.
Эта — была другая. За два года супружества его светлость успел привыкнуть к флюидам лживости и лицемерия, исходившим от его законной половины. Марта же — была словно окутана дымкой чистоты, он почти осязал её, прикасаясь к дивным золотистым прядям, гладя по голове… Удивительно, что он не заметил этого сразу. Впрочем, гнев — плохой советчик.
Герцог кинул быстрый взгляд на Винсента. Тот сидел с совершенно непроницаемым лицом. Как будто каждый день правитель самой обширной провинции Галлии, любимец короля, свирепый воин, безжалостный судия — любовался простой крестьяночкой и осторожно, не желая потревожить её сон, убирал пряди со лба.
— Винс, ты-то сам — неужели не заметил разницы?
— Вы, ваша светлость, законный супруг, и то сомневались, так куда уж мне… Лицом-то они, сами видите, как схожи. Если бы знать заранее, что другую подставят — может, и пригляделись бы сразу. А тут — нашли, кого искали, повязали, бумаги при ней, дело закончено. Вот когда она туфли на каждом шагу терять начала — тут я задумался. Да и ростом она ниже, у меня глазомер хороший.
— А почему молчал?
Капитан пожал плечами. Пластины наплечников чуть слышно потёрлись друг о друга.
— Но ведь документы нашлись? Их всё равно нужно было доставить в первую очередь. Даже если допустить, что нам подсунули вместо Анны подставу — что ж, иногда нужно и заглотнуть наживку, чтобы увидеть ловца. Увидели?
— Да, похоже, мы заставили его проговориться… — Герцог усмехнулся, вспоминая сильно растерявшего апломб бриттского посла. — Тебе бы моё место занять, с твоим умом-то, Винс. А я пошёл бы в капитаны. Меняемся?
— Рожей не вышли, ваша светлость, — хладнокровно ответил капитан. — На моих-то молодцах поболее таких шрамиков будет, и не только на мордах. Вот как заработаете столько же — тогда приходите. Может, и поменяемся.
Марта, добросовестно притворяющаяся спящей, зажмурилась сильнее, чтобы не слышать таких ужасных слов. Что-то сейчас будет? К её удивлению, герцог лишь насмешливо фыркнул:
— Пил вроде бы я, а хамишь ты… Ладно, Винсент, хватит меня развлекать. Я в порядке. В следующий раз просто сразу сунь мне свою флягу.
— Я запомню. С чего на вас так накатило, ваша светлость?
— Не поверишь… — герцог потряс пустой фляжкой, вернул капитану. — Испугался. Был на грани срыва. Ох, как она меня завела своей беременностью… Она же дважды дитя от меня скидывала. Первый раз я даже поверил, что это случайность, якобы из-за падения с лошади; утешал её, скорбел вместе с ней. И она так натурально горевала… Во второй — нашёл почти пустой пузырёк из-под настойки пижмы с девясилом, убойная смесь… Ребёнок, если остаётся цел, чаще всего рождается уродом. А теперь — она мне объявляет, что брюхата, да ещё требует, чтобы я при этом взял её под защиту!