В течение всего XV в. использовались асимметричные наплечники того же типа, что и на фигуре Козе, о которой мы говорили выше. Правда, со временем их углы округлились, а на спине они стали такими широкими, что накладывались друг на друга, словно крылья. После приблизительно 1490 г. их края начали срезать вертикально 24 ,и, хотя наплечники не уменьшились в размерах, они перестали перекрывать друг друга; в то же самое время исчезло предохранительное ребро у их верхнего края. Спереди наплечники в течение века почти не изменялись, разве что только после 1440 г. они приобрели более округлую форму, однако уже с около 1420 г. левый наплечник часто усиливался спереди большой пластиной круглой формы (рис. 131). Иногда ее делали прямоугольной с острыми выступами и покрывали краской, на которой писали девиз. Приблизительно в это же время, с 1425 г., верхние края наплечников стали загибаться вверх, образуя фланцы (haute-pieces), причем левый был выше правого. Это делалось для защиты шеи. На произведениях искусства XV в. еще до 1445 г. изображали круглую усиливающую пластину, но уже примерно к 1435 г. ее сменила защитная пластина (gardbrace), закрывавшая передний левый наплечник на три четверти снизу. Эта пластина почти полностью повторяла форму наплечника. Точно такая же пластина, только меньшего размера, прикреплялась к правому переднему наплечнику, причем креплением обычно служила скоба со шпилькой. Обе защитные пластины часто имели предохранительное ребро, пересекавшее их по диагонали, и с самого начала — высокие фланцы (рис. 134—135). В течение последнего десятилетия XV в. они быстро увеличивались в размерах, пока левый фланец на отдельных образцах не стал достигать уха (рис. 140).
Конструкция наручников в течение XV в. изменилась очень мало. Приблизительно к 1430 г. их короткие открытые верхние участки сделались длиннее, а их половинки стали почти полностью охватывать руку. В то же самое время боковое крыло правого налокотника увеличилось и приняло форму V-выступа, который закрывал внутреннюю часть локтя и сухожилие. Над верхней частью этого выступа приклепывали небольшую усиливающую пластину, которая заменила боковое крыло. Левое крыло увеличилось совсем ненамного, но вся передняя часть налокотника теперь обычно закрывалась усиливающей пластиной в виде раковины, напоминающей по форме правый налокотник и боковое крыло, но более крупных размеров. Эта пластина прикреплялась с помощью скобы и шпильки. Очень редко аналогичная усиливающая пластина изображается и на правой руке, как, например, на картине 1460—1462 гг. в Нёрд-лингене, но на правую руку такое сооружение надевалось крайне редко.
О последующем развитии наручников в XV в. мало что можно добавить. После приблизительно 1450 г. наручи стали постепенно утрачивать форму тюльпана; одновременно начали исчезать предохранительные ребра, прикрепленные к ним ниже налокотников. В самом конце века от усиливающих пластин на налокотниках отказались в пользу симметричных налокотников с большими пластинами в форме раковины для защиты суставов. Часто на этих пластинах делали ребра жесткости, протягивавшиеся от выступа локтя к внутренней части сустава (рис. 138—139).
И наконец, следует отметить довольно редкую форму наручников, использовавшихся во второй четверти XV в. На них боковое крыло заменено закругляющимся выступом, доходившим до верхнего края внутренней пластины той части наручника, которая закрывала руку от плеча до локтя. Многие правые наручники подобного типа, но с левыми наручниками обычной формы, изображены на рисунках из альбома падуанского художника в Камера делле Стампе, в Риме (рис. 130—131), а одна пара сохранилась на сборных доспехах в коллекции Дино (Метрополитен-музей).
В течение 30-х гг. XV в. латные рукавицы того типа, который мы видели на чербургских доспехах (с отдельными пальцами), превратились в самые настоящие варежки (рис. 108). Пястные пластины были продолжены до кончиков пальцев. Правая рукавица обычно имела одно сочленение на запястье и два — над пальцами, а левая, не нуждавшаяся в большой подвижности, имела сочленение только в одном месте над серединой пальцев. В то же самое время задние края манжет стали закрывать предплечья; эти выступы были сначала закругленными, но в течение 40-х гг. стали удлиняться и заостряться, пока приблизительно к 1450 г. не приобрели форму листа и не стали доходить чуть ли не до самых налокотников. Такая форма сохранялась до конца XV в.
Переходим теперь к развитию ножных лат (фото 18; рис. 157—159). После приблизительно 1450 г. в моду вошла заостренная нижняя полоса наколенника, за исключением тех случаев, когда к ней прикреплялась кольчужная бахрома. После 1450 г. эта полоса стала гораздо короче. Примерно к 1430 г. боковое крыло каждого наколенника сильно увеличилось и приобрело слегка выпуклую форму и широкую неглубокую V-образную «складку» в центре; края их, так же как и края боковых крыльев налокотников, часто расширялись или отодвигались назад. Наколенники подобного типа использовались до конца XV в. с небольшими изменениями, хотя на некоторых иллюстрациях боковые крылья полностью окружают заднюю часть коленного сустава, например на картине Пизанелло «Мадонна со святыми Антонием и Георгием» (Национальная галерея, Лондон).
Другим усовершенствованием было добавление примерно с 1430 г. подвижной пластины поверх набедренника. Она закрывала просвет между выпуклым краем основной пластины, которая, тем не менее, сохранила свой изгиб, и пахом. Сама эта пластина, в свою очередь, имела выпуклый верхний край с загнутым краем (рис. 158). После приблизительно 1450 г. она обычно прикреплялась к основной пластине набедренника одной узкой полоской с зазубренным краем. Затем, после 1470 г., появилась тенденция слегка поднимать верхний край основной пластины в середине, пока, наконец, к 1490 г. он не стал напоминать плоскую букву S; к 1500 г. он приобрел вогнутую форму и располагался теперь параллельно верхнему краю верхней пластины (рис. 159). Набедренники в течение всего века сохранили шарнирные выступы с внешней стороны бедер; примерно с 1440 г. их обычно делили на две или более вертикальные «планки», соединенные друг с другом (рис. 158).
Как и везде, в течение всего века в Италии носили набедренники с широкой нижней пластиной, которые были сконструированы таким образом, что не надо было надевать наголенники (рис. 164).
Наголенники (поножи) в течение XV в. практически не изменялись, разве только в самом низу они лишились закругленных выступов над костями лодыжки, и нижний край у них стал прямым — их иногда надевали с более или менее остроносыми железными башмаками (рис. 178), но чаще всего с туфлями, покрытыми кольчугой (рис. 158). Эта кольчуга предназначалась для защиты верхней части ступни и прикреплялась намертво к нижнему краю наголенника, а к туфлям привязывалась шнурками с железными наконечниками (фото 19; рис. 158).
Наконец мы подошли к описанию шлемов. В Италии в течение XV в. использовали три основных типа шлемов: салад (селата), армэ, кабассет; большой бацинет надевали очень редко 25 .
Как мы уже говорили, термин «челата» впервые упоминается в описи Гонзага 1407 г., где его очень четко отличают от «барбюта». Возможно, в этой описи под челатой подразумевался открытый бацинет, описанный в третьей главе. История его развития в Италии в течение последующих тридцати лет почти не исследовалась. Мы можем сказать с уверенностью только одно: приблизительно к 1430—1440 гг. использовались два типа шлема, которые обозначались обоими этими словами. Оба типа имели одинаковую форму и иногда снабжались забралом; оба они изготовлялись из единого куска металла и сзади и с боков протягивались почти до самых плеч; верхняя часть шлема была круглой формы с килеобразным выступом, имевшим отверстие в виде замочной скважины для прикрепления гребня. Этот выступ изгибался, повторяя форму назатыльника, и затем загибался вверх, образуя небольшой хвост. Различие между челатой и барбютом заключалось в форме отверстия для лица. У одного — это просто арка, возможно слегка сужавшаяся к низу, а у другого — это отверстие T-образной формы, часто имевшее по краю прикрепленную полоску стали, нечто вроде предохранительного ребра; иногда верхнюю перекладину буквы Т образовывали два овала, имевшие в месте соединения выступающий угол (рис. 52). Такая форма в точности воспроизводит классический греческий «коринфский» шлем. Было высказано предположение, что это — точная копия скульптурного изображения коринфского шлема или какого-то сохранившегося его образца. Таким образом, нет никаких причин считать, что этот шлем произошел от бацинета.
