Одно это прикосновение наэлектризовало ее, как удар молнии. Тепло ночи и его мягкий голос вернули ее к их первому лету, когда она была совсем юной. Она верила тогда, что любовь побеждает все, но сейчас ее жизнь стала намного сложнее, и она не готова была позволить своим прежним чувствам к Остину повлиять на образ ее мыслей.
Ей нужно время – много времени, – чтобы все обдумать. Она сказала Остину, что согласна разрешить ему войти в жизнь Джексона, и этого более чем достаточно на сегодня.
– Никаких условий? – нерешительно спросила Трейси.
Она не убрала руку.
– Никаких. Я могу подождать. Когда решишь, чего ты хочешь, дай мне знать. Мы можем пойти дальше каждый своим путем, а можем построить что-то вместе. Когда-то давным-давно… моя любовь к тебе была глубока, как Ред-Ривер. Не забывай об этом. – Голос его внезапно охрип.
«Но ты все равно ушел и оставил меня», – горестно подумала Трейси. Она не собиралась позволить ему сделать это второй раз. Не в присутствии Джексона.
– Эй… – Остин притянул ее к себе и крепко обнял. – Спасибо, – хрипло прошептал он.
Его прикосновение обожгло ее. Трейси почувствовала себя некомфортно в его объятиях и постаралась освободиться. Он отпустил ее, надеясь, что не зашел слишком далеко.
Он смотрел, как она уходит, поднимаясь по ступеням в свою квартиру. Она дружески помахала ему, прежде чем задернуть занавески, и даже этот простой жест несказанно обрадовал его, наполнив сердце надеждой.
Трейси отошла от окна, заглянула к Джексону. Его ровное сонное дыхание успокоило ее. Она одна наслаждалась своим замечательным сыном целых шесть лет. У него есть право узнать отца, сказала она себе. Кажется, Остин хороший человек и прекрасный отец для Эмили, он будет честным и с сыном. Но она понятия не имела, что же именно принесет будущее им всем четверым, и не знала, почему это так пугает ее.
Она снова побрела в столовую и взяла работу, которую начала проверять. На этот раз она прочитала се целиком, сделала красной ручкой несколько исправлений. Удивительно, до чего легко исправлять чужие ошибки! Трейси взяла следующую работу, прочитала и ее, поставила оценку. К одиннадцати все они были проверены и готовы к завтрашней раздаче студентам для переписывания и работы над ошибками, а она сама устала и решила отправиться в постель.
Душ расслабил ее, и она надела хлопковую трикотажную рубашку, которая была голубой когда-то давным-давно. Сейчас она была почти белой, в многочисленных красных, розовых, желтых и малиновых отпечатках маленьких пальчиков после одного дождливого дня, когда они с Джексоном занялись рисованием. Предполагалось, что краски водорастворимые и легко будут смываться отовсюду. Этого не произошло, но она до того любила эту рубашку, что продолжала надевать ее даже с пятнами. Кроме того, они напоминали ей об одном счастливом утре, которое она провела с сыном.
Трейси легла в кровать с сентиментальным романом в руках и прочитала главу-другую, чтобы уснуть. Герой был высок, силен, одет в вылинявшие джинсы, сидевшие на нем удивительно плотно, и его походка заставляла героиню неизменно обращать на него внимание. Она почитала еще немного и поняла, что автор будто описывал Остина. Зевнув, отложила книгу в сторону, выключила свет и погрузилась в сладостный сон, где ее собственный герой крепко обнимал ее. Он тоже удивительно походил на Остина. Этой ночью Трейси спала лучше, чем когда-либо с момента возвращения в Дюрант.
– Мам, – позвал ее Джексон, когда они утром одевались и собирались. – Я хочу на день рождения большой ремень с серебряной пряжкой. – Он застегнул джинсы и наклонился, чтобы собрать как можно больше складок над голенищами сапог. – Знаешь, как у отца Эмили. Может, ты могла бы найти одну с моими инициалами.
– Ты не говорил Папе Джеку, что хочешь именно это? Мне бы не хотелось купить тебе то же, что и он. – Она натянула темно-синие брюки и шелковую блузку, тоже синюю, и быстро застегнулась.
– Нет, – улыбнулся он. – Я просил у Папы Джека не пряжку.
Его мальчишеская ухмылка и таинственный блеск глаз напомнили ей Остина, а затем она вспомнила сон, который видела прошлой ночью. Трейси покраснела от этого воспоминания, пока Джексон приплясывал вокруг нее, не в состоянии сохранить свой маленький секрет.
– Хочешь знать, о чем я попросил его? – Его ярко горящие от нетерпения глазенки буквально умоляли ее спросить, что же такое он хочет.
– Не знаю, – подыграла она. – Может, тебе не стоит говорить мне, особенно если это ваш с Папой Джеком секрет. Давай-ка подумаем. Может, ты попросил еще пару джинсов?
– Нет, глупенькая. Ты же знаешь, он купил мне целых пять пар, чтобы я мог надевать каждый день чистые, а ты бы стирала их все в субботу.
– Даже не напоминай мне, – криво усмехнулась Трейси. – Никогда не любила стирать и никогда не полюблю.
– Папа Джек сказал, чтобы ты купила настоящий крахмал и делала на штанинах складки, прежде чем гладить.
– Спасибо, я знаю, как гладить джинсы, – с улыбкой парировала она. – Полагаю, я в состоянии правильно заложить стрелки.
Джексон усмехнулся и забросил ранец на плечи.
– Я готов.
– Я тоже.
Она взяла портфель, и они вместе вышли из двери.
– Попробуй еще раз, – сказал Джексон, упиваясь игрой.
– Ты попросил еще пару сапог? Или собираешься надевать эти каждый божий день?
– Ага, отец Эмили надевает их каждый день, а он – учитель, как и ты, ма. Нет, я попросил Папу Джека купить мне пони, – жизнерадостно заявил он.
– Что? – недоверчиво переспросила Трейси.
– Да. Настоящего пони, как Мейбелл. Папа Джек сказал, что он должен сначала поговорить с тобой и еще найти место, где держать его.
– Прекрасный план. Администрация нашего комплекса не позволяет содержать пони в гостиных. И я тоже.
Джексон был несколько разочарован эти новым правилом, пока не услышал, как их окликнул знакомый голос:
– Доброе утро. – Остин стоял недалеко от них у своего пикапа. – Как твои дела сегодня, Джексон?
– Эмили! – закричал тот и бросился к пикапу. – Ой, здравствуйте, пала Эмили. Я имею в виду, мистер Миллер, – засмеялся он. – Как вы сюда попали?
– Мы здесь живем, Джексон. А как ты здесь оказался? – спросила Эмили.
– Я тоже здесь живу! Потрясно! Чертовски здорово, Эмили, что мы живем в одном и том же месте, – радостно сказал он.
– Джексон, – упрекнула Трейси.
– Ну ладно тебе, Папа Джек всегда говорит «чертовски здорово», но на него ты не кричишь. – Джексон выпятил губу и надулся.
– Мой дядя тоже так говорит, – кивнула рыжеволосой головкой Эмили. – А папа говорит, что это слово для взрослых. – Целую минуту она о чем-то серьезно размышляла, потом широко улыбнулась. – Слушай, мы можем играть вместе. Ты можешь приходить ко мне домой или будем играть прямо здесь, во дворе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
