секунды примитивный страх шевельнулся в сердце Конана, заставив его смутиться. Затем в приступе ярости он прыгнул вперед, чтобы принять бой, и наткнулся на тело черной служанки, потерявшей от страха сознание и лежащей у самого порога. Конан споткнулся, меч вылетел из его руки.
В тот же миг чудовище со сверхъестественной скоростью развернулось и напало на Конана. Поскольку Конан упал и растянулся на полу комнаты, чудовище пролетело мимо и ударилось о противоположную стену в коридоре.
В мгновение ока оба были на ногах. Чудовище вновь прыгнуло на Конана, и сверкнувшая за окном молния осветила его огромные клыки. Киммериец нанес левым локтем удар в челюсть, правой нашаривая кинжал.
Волосатые лапы демона сжали Конана смертельной хваткой, и, будь он послабее, спина его была бы сломана. Конан услышал треск одежды, разрываемой когтями демона, несколько звеньев его кольчуги отлетели с металлическим звоном. По весу Конан не уступал чудовищу, но сила его была невероятной. Напрягая каждый мускул, Конан чувствовал, как его левую руку заламывают все дальше и дальше, таким образом, что чудовищное рыло приблизилось вплотную к его лицу.
В полутьме они топтались, напоминая нелепый танец. Конан нашаривал кинжал, а чудовищные клыки приближались. Киммериец осознал, что, поскольку его пояс сдвинулся, ему будет не достать кинжал. Силы начали покидать его, как вдруг он ощутил, как нечто холодное коснулось его правой руки. Это был меч, который Диана подобрала с пола и теперь сунула ему в руку.
Отведя назад правую руку, Конан нацелился и ударил со всей силы по телу своего противника. Шкура демона была удивительно прочной, но все же лезвие меча сделало свое дело. Лязгнув челюстями, чудовище издало звериный рык.
Конан рубил снова и снова, но казалось, что демон даже не чувствует стальных ударов. Лапы его подтягивали к себе Конана ближе и ближе, в объятии, способном сокрушить кости самого крепкого человека. Острейшие клыки вплотную приблизились к лицу Конана. Кольчуга с треском и звоном рвалась под ударами когтей. Вот уже когтистые лапы добрались до его одежды, вонзились в его тело, оставляя глубокие кровавые полосы на его взмокшей от пота спине. Из ран чудовища сочилась странная жидкость, непохожая на кровь живых существ.
Напрягаясь из последних сил, Конан ударил обеими ногами в брюхо зверя и вырвался из смертоносных объятий. Кровь ручьем стекала с него на мраморный пол. И когда демон, раскинув обезьяноподобные лапы, приготовился вновь схватить киммерийца, Конан отчаянным усилием поднял меч над головой обеими руками и обрушил его на шею чудовища. Лезвие вошло почти до половины. Подобного удара могло бы хватить на двух или трех врагов, принадлежавших к человеческому роду. Но здесь Конан имел дело с нечеловеческим существом, и мощь его намного превосходила мощь любого смертного существа.
Демон зашатался и рухнул на пол. Конан с трудом перевел дух, кровь капала с лезвия меча, и тут Диана обвила его шею руками:
— О, я так рада... Я молилась Иштар, и она спасла тебя...
— Ну, ну, — с грубой нежностью проворчал Конан, успокаивая девушку. — Может, я выгляжу не лучшим образом, но стоять еще могу.
Тут он внезапно вырвался из объятий девушки, глаза его широко открылись в изумлении. Мертвая тварь поднималась, голова болталась из стороны в сторону на полу-отрубленной шее. Неуверенно, шаг за шагом, демон пересек комнату, перевалил через все еще лежащую в обмороке черную служанку и исчез в ночной тьме.
— Кром и Митра! — выдохнул Конан. Оттолкнув в сторону девушку, он прорычал: — Потом, после! Ты милая девушка, но я должен догнать эту тварь. Это тот самый пресловутый ночной демон, и я выясню, откуда он появляется!
Он выскочил на улицу и обнаружил, что конь исчез. По обрывкам веревки, которая привязывала его, Конан понял, что животное насмерть перепугалось при виде ночного демона и, в панике оборвав поводья, унеслось прочь.
Через какое-то время Конан вновь появился на главной площади. Он пробивался сквозь возбужденно ревущую толпу, и тут он увидел ночного демона, который с трудом добрался до места, где находились приближенные Тутмеса, и рухнул к ногам кордафанца. Тело его содрогнулось в последний раз, и, умирая, он положил свою уродливую голову на ноги своего хозяина.
Толпа разразилась воплями ярости, осознав, кто насылал на Мероэ страшного ночного убийцу. Не обращая внимания на стражу, охранявшую место казни, со всех сторон потянулись к Муру руки разгневанных людей. Среди сплошного рева толпы Конан различил призыв:
— Убить его! Он хозяин демона! Убейте его!
Наступила внезапная тишина. На пустом месте возник
Агира, его бритая голова была раскрашена так, что напоминала череп. Он, казалось, возвышался над остальной толпой.
— Какой смысл уничтожать орудие и оставить в живых его хозяина? — резким голосом выкрикнул он и указал на Тутмеса.
— Вот тот, кому служит кордафанец! Это по его приказу демон убил Амбулу! Мои духи в тишине священного храма Джуллаха все рассказали мне! Убейте его тоже!
Когда множество рук потянулось к закричавшему Тут-месу, Агира протянул руку в сторону помоста, на котором восседала королева:
— Убивайте их всех! Освободитесь от них! Убейте господ! И вы будете не рабами, но свободными людьми! Смерть им, смерть, смерть, смерть!
Конан с трудом устоял на ногах, когда озверевшая толпа заметалась в разные стороны, и то тут, то там раздавался крик высокородного, которого толпа убивала с жестокостью, присущей диким зверям.
Конан пытался пробить себе дорогу к конным стражникам, с помощью которых он все еще надеялся восстановить порядок. Но тут он увидел картину, которая заставила его пересмотреть свое решение. Один из королевских стражников обернулся и со всей силы метнул копье в королеву, которую ему полагалось защищать. Копье прошло насквозь как сквозь масло. Секундой позже еще дюжина копий полетела в ее прекрасное тело. При виде гибели своей правительницы остальные конные стражи тут же присоединились к черному населению Куша. Началось массовое истребление правящей касты. Завладев чьим-то конем, Конан поспешно вернулся в свой дом. Он привязал животное, ворвался в комнату и достал из тайника мешок с монетами.
— Уходим! — рявкнул он, обернувшись к Диане. — И где, во имя Крома, мой щит? А, вот он!
— Но разве ты не возьмешь с собой все эти драгоценные вещи?
— Нет времени, черные восстали. Захвати буханку хлеба. Поедешь сзади меня, будешь держаться за мой пояс. Вперед!
Неся на своей спине двойную ношу, конь тяжелым галопом пересек Внутренний Город, оставляя позади себя преследующих и преследуемых, грабителей
