![]()
Наконец Энн, стиснув руки, проговорила почти шепотом:
— Диана, как ты думаешь, ты могла бы стать моей закадычной подругой?
Диана засмеялась. Она вообще часто смеялась.
— Ну, а почему бы и нет? Я ужасно рада, что ты будешь жить в Грингейбле. Так хорошо, когда есть подруга и есть с кем поиграть. Из девочек здесь поблизости больше никто не живет, а сестры у меня еще маленькие.
— А ты согласна поклясться, что мы будем дружить до гробовой доски?
Диана широко открыла глаза.
— Говорят, давать клятву грех.
— Да нет, почему же грех? Мы просто пообещаем друг другу никогда не расставаться.
— Да? Ну, это можно. А что нужно делать?
— Нам нужно взяться за руки над текущей водой. Но можно и вообразить, что вот эта дорожка — ручей. Сначала скажу я: «Торжественно клянусь быть верной моей закадычной подруге Диане Барри до конца своих дней». А теперь скажи ты, только уже поставь вместо своего мое имя.
Диана повторила клятву, не переставая смеяться. Потом сказала:
— Какая ты чудная, Энн. Мне уже говорили, что ты чудная, но все равно я уверена, что мы подружимся.
Когда Марилла и Энн отправились домой, Диана пошла их провожать до мостика через ручей. Девочки шли обнявшись. На мостике они распрощались, обещая обязательно встретиться завтра и провести вместе послеобеденное время.
— Ну и как? — спросила Марилла. — Ты нашла в Диане родственную душу?
— О да, — с восторгом прошептала Энн, совершенно не замечая иронии в словах Мариллы. — Ой, Марилла, я самая счастливая девочка на всем острове Принца Эдуарда. Мы с Дианой собираемся завтра строить шалаш в березовой роще. Можно, я возьму разбитые чашки из сарая? У Дианы день рождения в феврале, а у меня в марте. Правда, потрясающее совпадение? Диана даст мне почитать страшно интересную книжку. Она еще обещала мне показать место в лесочке, где растут рисовые лилии. Правда, у Дианы из глаз выглядывает душа? Как бы мне хотелось, чтобы из моих глаз тоже выглядывала душа! Диана обещала научить меня песенке «Нелли в орешнике». Она даст мне картинку, чтобы я повесила ее на стене у себя в комнате, — на ней изображена очаровательная леди в платье из светло-голубого шелка. Ей подарил ее агент по продаже швейных машинок. Как бы мне хотелось тоже что-нибудь подарить Диане! Я на дюйм выше ее, но она гораздо полнее меня. Она сказала, что хочет похудеть и быть более грациозной, но мне кажется, она просто хотела меня утешить. Мы собираемся как-нибудь сходить на берег залива и набрать ракушек. Мы решили назвать ручей, через который перекинут деревянный мостик, Дриадин ключ. Правда, замечательное название? Я как-то читала книжку, в которой был ключ с таким названием. Дриада — это, по-моему, что-то вроде лесной феи.
— Остается только надеяться, что ты не заговоришь Диану до смерти, — наконец сумела вставить Марилла. — Только запомни одно, Энн, когда планируешь все эти развлечения. Никто не позволит тебе играть все время. У тебя есть обязанности по дому, и играть ты будешь тогда, когда переделаешь все дела.
Счастье Энн ничто не могло омрачить, но зато Мэтью сумел доставить ей еще одну неожиданную радость. Он только что вернулся из поездки в Кармоди и, опасливо взглянув на Мариллу, смущенно вручил Энн небольшой пакетик.
— Ты говорила, что любишь шоколадные конфеты, вот я и купил тебе пакетик.
— Выдумал тоже! — фыркнула Марилла. — Не хватало ей еще зубы испортить. Ну да ладно-ладно, Энн, только не кисни. Раз уж Мэтью купил, можешь их съесть. Конечно, лучше бы он купил леденцов — они полезнее. И смотри не съешь все сразу, не то живот заболит.
— Нет, Марилла, я вовсе не собираюсь есть их все сразу. Сегодня я съем только одну. А можно, я половину отдам Диане? Остальные мне покажутся вдвое вкуснее. Как хорошо, что у меня теперь тоже есть что ей подарить!
Когда Энн поднялась к себе наверх, Марилла сказала брату:
— Одного у нее не отнимешь — в ней нет жадности. Я этому очень рада — терпеть не могу жадных детей… Подумать только — она у нас живет всего три недели, а мне уже кажется, что она была тут всегда. Даже трудно представить Грингейбл без нее. Ладно-ладно, Мэтью, нечего на меня смотреть — дескать, «а я что говорил?». Мужчине это вовсе не к лицу. Да, я рада, что оставила девочку у себя, и я уже к ней привыкла. Только не надо тыкать мне этим в нос, Мэтью Кутберт!
Глава тринадцатая
ВОСТОРГИ ПРЕДВКУШЕНИЯ
— Опять Энн не вернулась, когда я ей велела, — проворчала Марилла, бросив взгляд на часы и осмотрев двор, где все млело в августовском зное. — Сначала она заигралась с Дианой, а теперь вон сидит на поленнице и болтает с Мэтью, хотя я ей приказала прийти домой в два часа и заняться рукоделием. А он, конечно, слушает ее разинув рот. Вот уж человек, прямо голову потерял. Чем больше она трещит и чем непонятнее, тем в больший восторг он приходит. Энн, сейчас же иди домой, слышишь?
Через несколько секунд, в ответ на ее сердитый окрик и стук по стеклу, в дом вбежала Энн. Щеки девочки пылали, глаза блестели, незаплетенные рыжие волосы рассыпались по плечам.
— Ой, Марилла! — вскричала она. — На той неделе воскресная школа устраивает пикник — на поляне у Лучезарного озера. И там будут давать мороженое — подумай только, Марилла, — мороженое! Ты отпустишь меня на пикник?
— Энн, погляди, пожалуйста, на часы! Когда я тебе велела прийти домой?
— В два часа. Ой, Марилла, ну правда, ведь это замечательно, что будет пикник? Ты меня отпустишь? Я никогда в жизни не бывала на пикниках — только мечтала о них, но никогда…
— Я тебе велела быть дома в два часа. А сейчас без четверти три. Почему ты меня не послушалась, Энн?
— Я и хотела прийти в два, но мы с Дианой увлеклись и забыли про время. А потом надо же мне было рассказать Мэтью про пикник. Марилла, ну ты отпустишь меня?
— Когда я тебе говорю, чтобы ты пришла домой в такое-то время, то именно в это время ты и должна прийти, а не являться на полчаса позже. И нечего по пути болтать с разными любителями послушать твои байки. А на пикник я тебя, конечно, пущу. Ты же учишься в воскресной школе, почему же тебе не пойти на пикник, если все пойдут?
— Да, но… — замялась Энн. — Диана говорит, что все возьмут с собой корзинки с едой. Ты же знаешь, Марилла, что я не умею готовить, и хотя я согласна пойти на пикник без пышных буфов, мне будет очень стыдно явиться туда с пустыми руками, без сэндвичей или еще какого-нибудь угощенья. Это так меня беспокоит…
— И нечего об этом беспокоиться. Приготовлю я тебе пирожков и всего прочего.
— Ой, Марилла, миленькая, как я тебе благодарна! Энн бросилась на шею Марилле и поцеловала ее в сморщенную щеку. Это был первый случай в жизни Мариллы, когда она ощутила детский поцелуй на своем лице, и ее пронзило непривычное чувство нежности. Эта порывистая ласка Энн заставила ее заговорить с удвоенной строгостью:
— Вот еще придумала — целоваться. Лучше бы слушалась и приходила домой вовремя. А готовить тебе, конечно, надо учиться, я давно уже думаю, что пора начинать. Только уж больно ты у меня безалаберная, а когда готовишь, надо не мечтать, а помнить все время о том, что у тебя на плите.
Всю следующую неделю Энн не могла ни думать, ни говорить ни о чем, кроме предстоящего пикника.
Когда они в воскресенье возвращались с Мариллой из церкви, Энн призналась, что у нее мороз пошел по коже, когда священник объявил с кафедры о том, что в среду воскресная школа организует пикник.
— Ой, Марилла, у меня внутри все замерло от восторга. Я, наверно, до сих пор не верила, что пикник на самом деле будет. Боялась, что я все это себе вообразила. Но уж когда священник что-то с кафедры объявляет, значит так оно и есть.
— Ох, Энн, ты так себя взвинчиваешь, когда ждешь чего-нибудь хорошего, — со вздохом сказала Марилла. — Боюсь, у тебя в жизни будет много разочарований.
