— Не смеши ее, она и так смешная, — ответил Бандера. — У нас — зеленая, а у них теперь, красный свет на трассе горит, и возможно надолго. Так что если кто-то из вас в этом замешан… Пока не поздно… Сейчас я не жду, что вы здесь раскаетесь, при всех, но до вечера я жду звонка. Сейчас я еще могу что-нибудь придумать. Мышью объявлять не буду, отвечаю.
— А с комерсами что делать? Они постоянно обращаются, — спросил Рустам.
— Я уже все сказал, повторять не буду. По всем темам — мороз, кроме транзита. Чужие долги — это чужие проблемы. Единственные люди, чьи проблемы вы можете решать, это мастеровые, которые делают наши разбитые машины.
— Да как они делают, с них самих спрашивать надо, — возмутился Старик, глядя на Виталия одним глазом, другой был закрыт повязкой.
— Тебе что их на рынке продавать? Я надеюсь, вы все поняли. Все. Поехали на трассу. Рации на прием.
И Виталий катнул шар по бильярдному столу, как бы подводя черту разговору.
* * *
Бандера ехал в «Челленджере», на ходу разговаривая по телефону. Разговор естественно касался последних событий на трассе.
— Сам ничего понять не могу, че творится. Ты попробивай там у себя, может, кто из залетных приехал. Почему никого в курс не ставят?
В этот момент он заметил впереди знакомый белый «Лэнд Крузер» и сердце сладко заныло.
— О-о-о! — потянул Виталий и сказал в трубку, — Миха, подожди, у меня тут как раз человек по теме. Я тебе потом перезвоню. Давай. Пока.
Белый «Лэнд» Виталий нагнал на следующем же светофоре и встал рядом, во второй полосе. Тонированное стекло белого джипа опустилось, он увидел улыбающееся лицо Ирины, на которое он был готов смотреть бесконечно. Но загорелся зеленый, он включил передачу и, вырвавшись немного вперед, встал перед «Лэндом».
Так они и ехали по городу друг за другом, он впереди, она за ним. Виталий наблюдал за ней в зеркала и улыбался, на душе вдруг стало приятно и спокойно, все существующие проблемы отступили на задний план, ее присутствие затмевало их. О делах думать не хотелось, да и не мог он сейчас, но телефон продолжал звонить, он отвечал, что занят и перезвонит позже. В конце концов, это ему надоело, и Виталий перевел все звонки на телефон Старика, о чем ему и сообщил:
— Старый, я переадресацию сделал на твой телефон. Отключаюсь. Если будут звонить, поговори с людьми или скажи, пусть вечером мне перезвонят. Давай.
Они заехали в укромное местечко, недалеко от старой водонапорной башни, и остановили машины. Ирина вышла из своей машины и, сев на переднее сиденье «Челленджера», обняла Виталия, прижалась к нему. Он, зарывшись лицом в копну светлых волос, с удовольствием вдыхая их аромат, тихо произнес:
— Здравствуй, моя любимая.
— Привет, — ответила она, снимая светлую куртку, день был жаркий. — Давай сядем на заднее сиденье, — предложила она.
— Давай, — с удовольствием согласился Виталий, и они перешли назад.
На заднем сиденье «Челленджера» было уютно и просторно, она легла к нему на колени и, нежно глядя в его глаза, тихо прошептала:
— Я так соскучилась.
А он, млея от счастья, гладил ее по волосам, смотрел и не мог насмотреться в любимые глаза, говорил:
— Я тоже. Давай уедем куда-нибудь.
— Я не могу, — с сожалением отвечала Ирина. — У меня мало времени, скоро надо будет ехать маму встречать. Давай здесь посидим.
— Давай, — сказал Виталий таким тоном, что было совершенно понятно, что он конечно и «здесь посидит» с удовольствием, но все-таки хотелось несколько иного, ну что ж, нет — так нет.
— Где ты был сегодня весь день? — с интересом спросила его Ирина. — Я тебя ни разу сегодня по городу не встретила.
— Ну… у меня же дела… — начал мямлить Виталий.
— Какие дела?
— Ну, зачем тебе об этом знать? — говорил он, перебирая в руках ее светлые локоны.
— Ну, я хочу, ну расскажи, — просила Ирина.
Ей действительно было интересно все, что касалось Виталия, по очень простой причине — она любила его, любила по-настоящему, хотя, разве можно любить не по-настоящему, понарошку.
— Давай я тебе об этом расскажу в следующий раз, сейчас же у нас мало времени, — улыбаясь, хитрил Виталий.
Но от Ирины не так-то просто было отделаться.
— Ну расскажи, — продолжала настаивать она. — Это, наверное, так интересно. Ну, что ты делал сегодня?
— Да сегодня я почти ничего не делал, — начал рассказывать Виталий с серьезным видом. — День прошел практически впустую. Ограбил пару банков…сберкассу там одну…пару машин еще угнал…мотоцикл, ерунда, в общем.
— Не обманывай меня, — смеялась Ирина и в отместку за шутку легонько ущипнула его за бок.
— Да тебя разве обманешь? — тоже смеялся Виталий. — Я и не пытаюсь уже. Умненькая ты моя, — и Виталий поцеловал ее долгим поцелуем.
— Но если честно, — продолжал он, когда их губы разомкнулись, — еще не так давно, до того как с тобой познакомился, ну., может быть не совсем этим, но чем-то подобным я как раз и занимался.
— Я догадывалась, — ответила Ирина, глядя ему в глаза. — Но сейчас ты тоже чем-то занимаешься. Расскажи, а я посмотрю, обманываешь ты меня или нет. Я-то ведь кое-что знаю.
— Что ты знаешь?
— А не скажу, — хитрила она, — ну расскажи!
— Если знаешь, зачем спрашиваешь?
— Да не знаю я, — призналась Ирина. — Ну расскажи, пожалуйста. Это, наверное, так интересно. Ты же знаешь, какая у меня жизнь — учеба, дом, рожа эта противная. Никуда меня не пускает, я скоро с ума сойду от скуки. Единственная радость в жизни — ты.
И это действительно было так, Ирина вышла замуж не по любви, а от молодости и привычки слушаться родителей, у которых был свой расчет на этот брак — ее сыну от первого брака был нужен отец, семья должна быть полноценной. А она тогда думала, что стерпится — слюбится, все так живут. Стерпеться кое-как стерпелось, до определенного времени, до встречи с Виталием, но не слюбилось. В Виталия она влюбилась практически сразу, это была ее первая любовь, не считая школьных увлеченностей.
Мужа до встречи с Виталием она как-то терпела, но теперь тяготилась его присутствием, да и как мужчина, как личность, он был ни рыба ни мясо, никакой, в общем. Можно представить, какая у них была жизнь. А Ирина была молода, романтична и склонна в определенной степени к авантюризму. Казалось, Виталия ей сам бог послал.
— Тебя не будет, — продолжала говорить Ирина, — я умру, наверное.
— Понимаешь, — отвечал ей Виталий, продолжая гладить ее по волосам, — у тебя немножко неверное представление о скуке. Многие девчонки, если не почти все, с удовольствием поменялись бы с тобой местами.
— Да они просто не были на моем месте, — сказала она, и в голосе ее и взгляде угадывалась если не мудрость, то очень глубокое понимание жизни, не свойственное ее возрасту. — Через год такой жизни — завыли бы, когда поняли бы, что вся жизнь так пройдет. Я бы сама с удовольствием поменялась с кем-нибудь местами, лишь бы быть с тобой.
— Ну, так поменяйся, и мы всегда будем вместе, — с едва заметной улыбкой произнес Виталий.
— Если только с твоей женой, — засмеялась она.
— Слушай, а это — мысль! Они и по возрасту, друг другу больше подходят, чем он с тобой, да и чем я с ней. Давай познакомим их как-нибудь. Вдруг они действительно понравятся друг другу, — продолжал Виталий, улыбаясь.
— Давай, — согласилась она и тут же добавила: — Но ты только не уходи от темы. Чем ты занимаешься?
Виталий тяжело вздохнул, не хотелось ему говорить на эту тему и, пытаясь опять уйти от ответа, сказал:
— Слушай, а и правда, давай придумаем, как их познакомить. Они же и по характеру ведь одинаковые.
Но Ирина не дала ему уйти от разговора.
— Я знаю, — сказала она, — ну так, что ты делаешь?
— Работаю водителем у одного предпринимателя, — выдохнув, проговорил он.
— Ты же обещал правду сказать.
— Я не обещал, — улыбнулся Виталий.
— Обещал, обещал. Ну скажи, пожалуйста, — не унималась она.
— Давай потом скажу.
— Сейчас. Ну скажи, — у нее были такие глаза, что он, наконец, не выдержал.
— Я разбиваю машины на дорогах.
— Как? Зачем? — спросила она в недоумении.
— Подставляю свои машины другим, когда они нарушают правила. Ну… и зарабатываю на этом деньги.
— Тебе не страшно, можно же разбиться? — воскликнула она в ужасе.
— Ну, разбиваются, как правило, только машины, — успокоил ее Виталий, — Хотя, если честно… то в первые разы я испытывал, что-то такое… может быть, не страх, но большое волнение точно.
Ирина смотрела на него широко открытыми глазами, которые вдруг загорелись, и она с возбуждением произнесла:
— Я тоже хочу попробовать, с тобой!
— Да ты с ума сошла! Это ж действительно опасно, — наотрез отказал Виталий, он и мысли допустить не мог впутывать ее в такие переделки.
