— Основатель? — спросил Кэмпион.
— Внук основателя, мистер Джефферсон Клодж, в возрасте тридцати семи лет.
— Он ещё жив?
— Ну конечно нет. Портрет написан в тысяча восемьсот шестьдесят третьем.
— Банк в числе известных?
— Не слишком. — В голосе Джеймса звучал лёгкий укор. Лучшие банки, если позволите заметить, отличаются отсутствием этого качества.
Улыбка Кэмпиона просто обезоруживала.
— Вы довольно близко знакомы с семейством Палинодов, верно?
Директор провёл ладонью по лбу.
— Да, черт возьми, — неожиданно заявил он. — Да, пожалуй. Я их знаю с детства, они наши старейшие клиенты.
— Тогда постараемся избегать денежных вопросов. Хорошо?
Мистер Джеймс казался и грустным, и довольным.
— Придётся. Что вас, собственно, интересует?
Инспектор вздохнул и придвинул кресло поближе.
— А что может интересовать следствие? Мисс Рут Палинод была убита.
— Это официальная версия?
— Да, но мы её пока не разглашаем, пока следствие не закончится. Мы из полиции, как вы вероятно догадываетесь.
В беспокойных круглых глазках блеснула признательность.
— Вы хотели бы знать, как давно я знал её и когда видел в последний раз, верно? Ну что же, знал её я с детства, а в последний раз видел как-то утром, за несколько дней до её смерти. Трудно вспомнить, когда именно, но полагаю, накануне её болезни. Она приходила сюда.
— По делам?
— Да.
— У неё был счёт в вашем банке?
— В то время нет.
— Значит, счёт её был закрыт?
— Я обязан отвечать? — Джеймс побагровел от гнева. — Я вам уже говорил, что не могу давать информацию о финансовых делах моих клиентов.
— Гонг, — буркнул Кэмпион из глубины зеленого кресла. Давайте вернёмся к временам вашего детства. Где тогда вы жили?
— Здесь.
— В этом доме?
— Да. Видимо, нужно пояснить. В то время директором был мой отец. Когда я подрос, стал работать в центральной конторе в Сити, а потом, после смерти отца, занял место директора местного филиала. Мы не производим крупных операций и специализируемся на обслуживании частных клиентов. Большинство из них имеют у нас счета уже несколько поколений.
— Сколько ещё филиалов у банка?
— Только пять. Центральная контора помещается на Баттер — маркет.
— Полагаю, вы помните семейство Палинодов в пору их процветания?
— Ну разумеется! — воскликнул он с таким жаром, что посетители недоуменно переглянулись. Казалось, упадок семейства задел его лично. — Конюшни в переулке полны были превосходных лошадей. Повсюду крутилась прислуга. Поставщики прекрасно зарабатывали. Череда приёмов, званых обедов, дружеских вечеринок, повсюду серебро, хрусталь, ну и вообще… — он махнул рукой, слов явно не хватало.
— Канделябров? — подсказал Люк.
— Вот именно, канделябров. — казалось, директор очень благодарен за подсказку. — Профессор Палинод с моим отцом были почти приятелями. Я хорошо помню старика. У него была длинная борода, густые брови, и ещё он носил цилиндр. Любил посиживать в этом зеленом кресле, отнимая у моего отца время, но это никому не мешало. Вся жизнь в округе крутилась вокруг Палинодов. Мне не хватает слов, чтобы передать все великолепие, но это были прекрасные времена и незаурядная семья. Какие меха они носили в церковь! А брильянты, которые миссис Палинод надевала в театр! А рождественские ёлки, на которые приглашали счастливчиков вроде меня… Да, когда я вернулся сюда и нашёл их в таком состоянии, потрясение было ужасным.
— Они и сейчас очень милые люди, — рискнул Кэмпион.
— Разумеется, и человек чувствует себя по-прежнему им обязанным. Но нужно было видеть их тогда!
— Может быть, Эдварду Палиноду недоставало деловой хватки отца?
— Да, — согласился мистер Джеймс. — Пожалуй.
Последовала тягостная пауза.
— Мисс Джессика сказала мне, что её нынешний доход можно измерить в шиллингах, — начал Кэмпион.
— Мисс Джессика! — Джеймс всплеснул руками, но лицо осталось непроницаемым. — Я не могу обсуждать эту тему.
— Разумеется. Значит, последний раз вы видели мисс Рут накануне её смерти? Я прав?
— По-правде говоря, я не уверен. Она заглянула только мимоходом. Я постараюсь уточнить, подождите немного.
Он торопливо вышел из комнаты и почти тут же вернулся с человеком, который когда-то вполне мог быть правой рукой основателя банка мистера Джефферсона Клоджа. Человек этот был высок, худ и настолько стар, что кожа на лысой голове, казалось, приросла к черепу. Редкие седые волосы торчали на морщинистом лице в самых неожиданных местах, и больше всего бросалась в глаза отвисшая нижняя губа. Но слезящиеся глаза смотрели испытующе и проницательно. Услышав, о чем идёт речь, никакого удивления он не выказал.
— Это было сразу после обеда накануне дня её смерти или в тот самый день. — Тон у него был категоричный и резкий. Сразу после обеда.
— Мне так не кажется, мистер Конгрейв, — они обратили внимание, что директор, обращаясь к старику, повысил голос. Мне кажется, это было накануне утром.
— Нет, — по-старчески упрямо протестовал тот, — после полудня.
— Покойная заболела перед самым ланчем, а умерла во втором часу, — спокойно пояснил Чарли Люк.
Старик смотрел на него невозмутимо и равнодушно, и мистер Генри Джеймс повторил это замечание гораздо громче.
— Чушь, — убеждённо заявил Конгрейв. — Я прекрасно знаю, что это было после полудня, поскольку взглянул на мисс Рут и подумал, как сильно изменилась мода. Было это после полудня в день её смерти. И она чувствовала себя вполне нормально.
Мистер Джеймс виновато взглянул на Кэмпиона.
— Это было утром, я уверен, совершенно уверен, — настаивал он.
Пренебрежительная усмешка скользнула по лицу старца.
— Можете говорить что угодно, мистер Джеймс, ваше дело, буркнул он. — Бедной женщины все равно нет в живых. Это было после полудня. Если больше я не могу ничем вам помочь, то позвольте откланяться.
Инспектор внимательно посмотрел ему вслед, потом энергично потёр подбородок.
— Да, в свидетели он не годится, — заметил Люк. — Ещё кто-то в конторе нам мог бы помочь, мистер Джеймс?
Элегантный джентльмен озадаченно уставился на них.
— К сожалению, нет, — ответил он после минутного раздумья. — Разумеется, я хотел бы вам помочь, но как раз тогда наша мисс Уэбб не ходила на службу, потому что болела гриппом, и мы с Конгрейвом управлялись вдвоём. — Он слегка покраснел. — Вы можете подумать, что у нас слишком мало персоанала. Так оно и есть. Теперь трудно найти подходящих работников. Раньше было иначе, я вас уверяю. Помню то время, когда в у меня в конторе работало полтора десятка сотрудников. И обороты были куда больше.
Кэмпиону померещилось, что банк Клоджа усыхает прямо у него на глазах.
— Предположим, это было утро накануне её смерти, — предложил он. — Тогда она себя вполне прилично чувствовала, как я понимаю?
— Совсем наоборот, — возмутился мистер Джеймс. — Она произвела на меня впечатление совершенно больного человека. Возбуждённая, агрессивная, выдвигала совершенно невозможные требования. И когда я на следующий день услышал…да, я уверен, что это было на следующий день…что у неё случился удар, то совсем не удивился.
— Тогда диагноз не вызвал сомнений?
— Ни малейших. Доктор Смит — весьма солидный врач, его очень ценят в нашем районе. Услышав печальную весть, я сказал себе:" — Ничего удивительного. По крайней мере камень с плеч этих бедняг". — Едва произнеся эти слова, он вздрогнул и побледнел. — Не нужно мне было встречаться с вами, я это чувствовал, чувствовал с самого начала.
— Но ведь общеизвестно было, — негромко заметил Кэмпион, что у мисс Рут очень трудный характер. Родственники часто действуют друг другу на нервы. Но даже в таких случаях семейство редко прибегает к — скажем так — крайним мерам.
Лицо директора благодарно просияло.
— Да, — торопливо подхватил он, — именно это я имел в виду. Я просто опасался, что вы меня неверно поймёте.
Чарли уже стал подниматься с кресла, когда двери отворились и снова появился мистер Конгрейв.
— Какой-то человек пришёл к инспектору, — произнёс он едва ли не шёпотом. — Мы не хотели его впускать, но, полагаю, его следует провести сюда. — Он кивнул в сторону Люка. — Я его не отправил, а стоило бы.
Оскорбительное великодушие разыграно было превосходно. Не дожидаясь ответа, Конгрейв шагнул в сторону, жестом пригласив кого-то, ждавшего в коридоре.
Агент в штатском, мужчина с унылым лицом, изборождённым морщинами, энергично вошёл в комнату, не замечая никого, кроме Люка.
— Мы могли бы поговорить с глазу на глаз, инспектор?
Инспектор кивнул и, ни слова не говоря, вышел в коридор. Конгрейв закрыл за ними двери и подошёл к окну, выходившему на улицу. Отодвинув примерно на дюйм штору, он бесцеремонно припал глазом к щели и неожиданно залился тонким старческим смешком.
