- Давайте изменим порядок открытия.
- Что вы имеете в виду?
- Сначала, как и было запланировано, выступите вы, как председатель Совета МПА, организовавшего эту встречу, потом я, а потом выступит Ленин.
- Какой Ленин? - опешил я.
- А вон ходит по балкону.
По балкону действительно взад-вперед прохаживался маленький человечек в черном костюме, в жилетке, с галстуком в горошек и в лихо заломленной набекрень фуражке. "Боже мой, мне только Ленина и не хватало, - подумал я, - такую политическую недальновидность припишут..." Но времени на спор не оставалось, надо было идти на трибуну.
- Хорошо, я иду открывать, а потом, когда будете выступать вы, я с этим Лениным обговорю тему выступления.
Сказав несколько приветственных слов и уступив место на трибуне главному питерскому ветерану, я подозвал к себе Евгения Вербицкого.
- Видишь Ленина? - спросил я, кивнув в сторону балкона.
- Вижу.
- Сделай так, чтобы его долго искали. По крайней мере, чтобы выступать он мог бы не раньше завтрашнего утра.
- Понял. Сейчас сделаю.
В это время, закончив свою речь, вернулся на место председатель Совета ветеранов.
- А где же Ленин?
- Не знаю. Я посылал за ним, но его не нашли. Давайте, как планировали, предоставлять слово главам делегаций, а он может быть подойдет.
Дальше все происходило нормально. Я и сегодня горжусь тем, как мы организовали и провели эту незабываемую встречу. Позже Вербицкий рассказал, как он "спрятал" Ленина. Подойдя к "вечно живому", он сказал, что его выступление перенесено и состоится во время обеда. И предложил ему (в запасе еще целых два часа) слегка перекусить. Засунув большие пальцы в вырезы жилета и перекатываясь с пятки на носок, Ильич изрек с характерным грассированием:
- Вождь мирового пролетариата никогда не отказывался перекусить, если при этом есть еще и выпить.
Выпить было достаточно, и вскоре "вождь", свернувшись калачиком, тихо спал на старинном диване в укромном уголке Таврического дворца.
Глава 6
Визиты и визитеры
К концу ХХ века с развитием авиации мир для путешественников стал очень маленьким. Почти стерлись понятия "далекое - близкое". А благодаря начавшему разрушать тоталитарную систему в СССР и поднявшему "железный занавес" между Востоком и Западом последнему Генсеку ЦК КПСС Михаилу Сергеевичу Горбачеву, в последние годы и для российских граждан становятся обычными рабочие и деловые визиты, туристические и "челночные" вояжи. Что касается высших политических сфер, то официальные и неофициальные визиты прочно вошли в практику международной деятельности, так как договариваться всегда лучше, глядя партнеру в глаза.
И Бог создал французов
Визит ее величества королевы Великобритании Елизаветы II и ее встреча в Кремле с первым Президентом России Борисом Ельциным стали не только большими политическими, но и "культурными" событиями. В том смысле, что многим представителям российской власти, приглашенным на прием, пришлось ехать в театры и на Мосфильм, чтобы взять напрокат смокинги. В соответствии с королевским протоколом форма одежды для мужчин была "Black tie". Хорошо еще, что женщинам разрешалось быть без шляпок. Прием в Кремле прошел очень торжественно, но, я бы сказал (наверное, это было сделано в угоду королеве), несколько суховато. Королева Елизавета - хранительница традиций и блюститель протокола показалась мне более человечной и простой, чем об этом принято думать. Примером послужил ответный прием в Санкт-Петербурге на королевской яхте. Если на приеме в Кремле улыбку вызывали лишь некоторые наши "сановники", создавая которых Господь не предусмотрел возможность надевать на них фрак и бабочку, то на палубах яхты везде слышались оживленные разговоры и веселый жизнерадостный смех. Приложил к этому свои усилия и я. На яхте ее величества я познакомился с фрейлинами королевы. Почти все время до приглашения к ужину мы с женой провели с этими милыми женщинами и явно замучили переводчика, рассказывая друг другу веселые истории и анекдоты из придворной жизни.
За столом (строго по протоколу) я сидел по левую руку от королевы. По правую, естественно, Борис Николаевич. Когда закончились официальные тосты, повернувшись ко мне, Елизавета спросила:
- О чем вы так весело беседовали с моими фрейлинами?
- Мы сравнивали английские и русские анекдоты о придворной жизни и нашли, что юмора достаточно и в тех и в других.
- Расскажите и мне какой-нибудь из них.
- Ваше величество, вы не только королева и женщина, но еще и политик мирового значения, и я полагаю, что могу рассказать вам только серьезный политический анекдот.
- Хорошо, политический, но веселый.
Почему-то вспомнился именно этот:
Когда Господь создал Францию, он сел отдохнуть и посмотрел сверху на плоды своего творения. То, что предстало его взору, было очень красивым. Зеленые луга и кудрявые кущи, голубые реки и озера, довольно высокие горы в снежных шапках. И все это с двух сторон омывается лазурными морскими водами.
- Как красиво и хорошо я это сделал, - сказал Господь сам себе, - надо в противовес создать что-нибудь плохое. И создал самих французов.
Королева весело рассмеялась, а я, подняв глаза, напоролся снова на гневные, осуждающие взгляды - как я мог так непростительно надолго отвлекать внимание королевы от нашего Президента?
Большой политик
В соответствии с принятым во времена Президента Ельцина протоколом все приглашенные в Кремль по случаю визита иностранного гостя на высшем уровне собирались в просторном и светлом, величественно торжественном Георгиевском зале. Скольких исторических персонажей помнят его стены! Чья только нога не ступала на его великолепный паркет! Помню, на одном из приемов мы стояли вдвоем и разговаривали с известным актером и режиссером Сергеем Федоровичем Бондарчуком.
- Знаете, Владимир Филиппович, мы стоим с вами на том самом месте, где я, кажется, совсем недавно, но уже очень давно разговаривал со Сталиным. Стоим мы с ним, беседуем, вдруг подбегает Оля Лепешинская, она тогда была очень молоденькая и хорошенькая. Оля! - окликнул он стоящую неподалеку великую балерину, - подойди к нам, послушай, я про тебя рассказываю. Когда Ольга Васильевна подошла к нам, он продолжил: - Подбегает Оля, упирается своими грудками в Сталина...
- Не было этого! Я просто сильно разбежалась и сразу остановиться не смогла.
- Было, Оля, было. Именно так и было. Я свидетель. Так вот, упирается она в Сталина, поднимает головку и спрашивает игривым голоском: "Товарищ Сталин! О чем вы сейчас думаете?" А он посмотрел на нее внимательно, вынул изо рта трубку и говорит: "О работе думаю, дурочка!"
Но вернемся к протоколу. Сбор гостей в Георгиевском зале заканчивался за пятнадцать минут до начала официальных церемоний. Если высокий гость приезжал с женой, то все также приглашались с женами. Наконец открывались двери, ведущие во Владимирский зал и все, выстроившись в произвольном порядке, по нескольким ступенькам спускались в этот небольшой, но красивый круглый зал. Подходили к Президенту, и он каждого по очереди представлял "высокому гостю".
Освещая официальный визит в Россию канцлера ФРГ Гельмута Коля, все средства массовой информации постоянно называли его большим политиком.
- Действительно большой: под два метра ростом и как минимум килограммов под сто пятьдесят весом, - шутили мы в своем кругу.
Может быть, поэтому, во время протокольного представления моей персоны канцлеру Колю, пожав ему руку и оглядев его мощную фигуру, я с веселой иронией сказал:
- Да, теперь я вижу, что вы очень большой политик.
Переводчик перевел все в точности, именно с тем смыслом, который я вложил в эту фразу. Лукаво посмотрев на меня, "друг Гельмут" довольно чувствительно ткнул меня кулаком в живот и без промедления ответил:
- Ну, ты тоже не маленький!
Потом мы встречались еще несколько раз, но особенно запомнились встречи в дни вывода наших войск из Германии. Два дня вместили огромное количество мероприятий, и почти все проходили с участием Гельмута Коля. Наиболее эмоциональной была церемония торжественных проводов наших воинов у подножия памятника советскому солдату "с девочкой спасенной на руках". Когда грянул оркестр и марширующие солдаты запели: "Прощай Германия, прощай! Нас ждет любимый отчий край", - у меня по щеке покатилась слеза. Я видел, как в мою сторону повернулось сразу несколько телевизионных камер, но ничего не мог с собой поделать.
После церемонии все направились на обед в наше посольство. За столом мы сидели рядом с канцлером. В соседнем зале собралось очень много журналистов, которые жаждали встречи с Ельциным. Ему пришлось прервать трапезу и пойти к ним, остальные члены нашей делегации потянулись следом, и мы остались за столом вдвоем (третьим был переводчик). Канцлер придвинул к себе вазочку с черной икрой и, съев несколько ложек, отодвинул со словами:
