Кристина сделала еще глоток. Ей не терпелось задать несколько вопросов, тем более что случай был вполне подходящий.
— Ваша кухня замечательно оснащена.
— Да, пожалуй.
— С вами живет кто-нибудь еще?
Джастин Магнуссон улыбнулся ее наивной попытке узнать, существует ли в доме женщина.
— Нет, я живу один.
— Но…
— А меня интересует совсем другое: откуда такая любознательность, мисс Кеннеди? Уж не собрались ли вы написать книгу о моем доме или, на худой конец, обо мне?
— Нет, мистер Магнуссон. Если бы я писала о вас книгу, о вполне доступных фактах вашей биографии я бы без особых усилий узнала заранее.
Джастин недоуменно приподнял бровь.
— Ах да, я и забыл. У нас заключено перемирие сроком на вечер.
— А я — нет. Мы договорились отбросить всякую предубежденность по отношению друг к другу.
Кристина опечалилась, он все еще по-прежнему испытывал недоверие к ней. Но сама Кристина уже избавилась от любых подозрений. Ее неудержимо влекло к нему, гораздо сильнее, чем к кому-либо из мужчин в ее прошлой жизни…
Время текло незаметно, когда она слушала его, закутавшись все в тот же белый халат, потягивая перед горящим камином чудесный каппучино.
Глядя на Джастина, она вспоминала: это он вытащил ее из снега и спас. Маньяк, выпихнувший ее из машины, чтобы проверить, заводится ли мотор! Человек, заподозривший, что она репортерша, рискующая жизнью ради вожделенного интервью и соблазнительных подробностей для газеты или журнала, где она сотрудничает.
Господи! А что же это за таинственные подробности такие? Все же интересно. Если она здравый человек, да еще журналист, она постарается узнать об этом необычном человеке как можно больше. Не может же он и дальше оставаться для нее инкогнито, загадкой!
Если верить словам незадачливого синоптика, обещавшего вчера осадки в виде снега, этот роскошный дом находится в самом зените небывалого по своей силе и продолжительности урагана. И ей, возможно, придется пробыть здесь еще очень долго.
— Должен повторить, — заговорил хозяин дома, с откровенным интересом наблюдая за гостьей, — вы действительно прекрасно готовите. В два приема соорудить такое бесподобное блюдо — это особое искусство.
Кристина довольно улыбнулась.
— У меня дед был кондитером. Вот он действительно обладал талантом, у него было к этому настоящее призвание, благодаря чему он и сумел обосноваться в Штатах.
— Он был ирландец?
— Судя по фамилии — да.
— Случайно, не родственник покойному президенту?
— Нет, это простое совпадение. Дедушка переехал сюда году в двадцать девятом — его вызвали для работы в ресторане одного из отелей. Дед обожал готовить и трудился до самой смерти. Я его очень любила, а потому все время торчала на кухне. Потом уже, став взрослой, я обнаружила, что многому у него научилась.
— Вам не приходило в голову открыть свой ресторан или кондитерскую?
— Нет, — засмеялась Кристина, но, сообразив, что дальше может последовать вопрос о профессии, поспешила заметить: — А вот помогать готовить мне приходится постоянно.
Это было почти правдой. Когда их огромное семейство собиралось вместе, стол накрывался не менее чем на пятьдесят персон, и работы у женщин было выше головы. Кроме того, Кристина избегала ресторанов и любила готовить дома.
— Мастер на все руки, — восхитился Джастин Магнуссон. — Прошу прощения: мастерица.
— Скорее от скуки я увлеклась этим искусством… Но фильм уже начался. Давайте смотреть, — сказала она с облегчением и отпила каппучино, чувствуя себя по-прежнему неловко под изучающим ее взглядом хозяина. Напиток отдавал нежным привкусом миндаля.
— Амаретто, — пояснил Джастин. — Добавка для вкуса. Думаю, никакого вреда от этого не будет, особенно, если вечер собираешься провести перед камином и не надо срываться с места, чтобы мчаться в ночь и пургу.
— Отличный коктейль, — отозвалась Кристина, и Джастин Магнуссон молча улыбнулся, словно читая ее мысли. Кристина торопливо перевела взгляд на телеэкран.
Фильм начался, и они замолчали. Оба сидели, не проронив ни слова, и это молчание по-своему сближало их. Ведь так хорошо — сидеть рядом на ковре, опершись спинами о диван, слушать успокаивавшее потрескивание огня, смотреть старый милый фильм, потягивая горячий, ароматный каппучино. Ощущение гармонии и благополучия закралось в душу Кристины, и пока на экране разворачивались драматические события, она безмятежно, как в детстве, лакомилась сладким леденцом.
Вдруг опять она почувствовала на себе его горячий взгляд, почти немигающий, обволакивающий, пробуждающий во всем ее молодом и прекрасном теле сладкий трепет… А ведь он до нее даже не дотронулся!
Ничего подобного она еще не испытывала.
У нее перехватило дыхание. А он, как у маленькой девочки, бережно взял из ее рук леденец, небрежно бросил конфетку в стеклянную кружку, и его большая мягкая ладонь опустилась на лицо Кристины.
Он ее сейчас поцелует, с надеждой подумала Кристина. Она поняла это по его блестящим глазам, по напряжению, которое разлилось в воздухе и вот-вот готово было разрядиться. Кристина призналась себе, что никогда в жизни ничего она не жаждала так сильно, как его прикосновения — немедленно, здесь, на этом ковре.
Разум диктовал ей другое — вскочить на ноги, убежать прочь от слепого наваждения, почти безумия. Но вот этого-то безумия ей хотелось больше всего на свете… Хотелось его губ, его дерзкого поцелуя, нежности прикосновений…
Его губы приблизились.
Подозрительность, страх, желание — все это отчаянно боролось в ней.
Как зачарованная, она тянулась навстречу Джастину, окончательно потеряв всякую власть над собой. Его пальцы скользнули по шею Кристины, ее губы раскрылись как две розовые раковины, и оба они замерли в долгожданном поцелуе.
С трудом оторвавшись от него, она взглянула в его глаза — ярко-синие, серьезные, чарующие.
Джастин был так же взволнован и удивлен, как и Кристина.
Чувство реальности внезапно вернулось к ней. Она поднялась с ковра, и Джастина поразило, какой болью неожиданно наполнились глаза девушки.
— Не надо было делать этого! — еле слышно сказала она.
— Почему?
— Я вас даже не знаю толком.
— А я вас.
— Но вы меня все еще подозреваете, а подозревая, презираете, не так ли?
Джастин молчал, и Кристина поняла, что угадала: он ей по-прежнему не верит.
— Как вам не стыдно! — взорвалась она. — Как вы можете вести себя так по отношению к человеку, которого осуждаете и ненавидите!..
— С чего вы взяли, что я вас ненавижу? — повысил голос Джастин.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
