вернули первоначальное имя, до этого он носил имя «Парижская коммуна» — «Парижанка», так ласково называл его экипаж. У меня на нем товарищ служил, погиб в десанте под Григорьевкой в сорок первом.
Фрагмент 7
— Дед в сорок четвертом, после освобождения из оккупации, чтобы выжить записался в школу юнг. До пятьдесят второго служил на Черноморском флоте, в том числе и на «Севастополе».
— Кем служил?
— Сигнальщиком.
— БЧ-4, грамотным значит был.
— Да. Ходил в открытую румынами школу. Смог выучить два языка — румынский и немецкий.
— А мы относились к БЧ-5. Меня ведь уже в августе сорокового выбрали секретарем комсомольской организации нашей боевой части.
Мля…!!! Мало того что флотский, так еще и из замполитов! Как «любили» в армии этих «звездунов» я еще отлично помнил. Дед что-то там еще говорил, но я уже слушал его вполуха и напряженно думал, что теперь нам делать дальше? То что мы неведомым нам образом попали в прошлое больше не вызывало ни какого сомнения. Весь вопрос только в том, сможем мы попасть назад в наше время или нет. Даже если сможем, то как, когда и где?! Сидеть здесь сиднем и ждать у моря погоды, так неизвестно, сколько нам еще придется тут прождать, скорее нас немцы разбомбят или мы у них в тылу окажемся. Последнее мне не нравилось больше всего, так как последствия от этого были абсолютно непредсказуемы. Итак, что нам делать дальше? Переходить на сторону фашистов, так дурных нема. Партизанить здесь? Так технике уход нужен, топливо и боеприпасы иначе она мгновенно станет бесполезным железным хламом. Вернее очень опасным бесполезным железным хламом, если попадет в руки противника…
— Эй, парень, да ты меня не слушаешь!
— Прости, задумался я отец... Я так понимаю, выход у нас есть только один — пробиваться к нашим, по возможности сберегая технику, а потом любым способом добиться ее срочной эвакуации в тыл. — Озвучил я свои невеселые мысли деду.
— Правильно мыслишь парень! Если все это добро попадет к немцам, то быть беде, еще не известно, как тогда война повернется! Сам то ты, служил?
— Служил, танкистом.
— Чины имеешь?
— Капитан в отставке, последняя занимаемая должность командир танковой роты.
— Какие действия думаешь предпринять?
От этих простых слов чуть не щелкнул каблуками — так от них повеяло сталью и властностью.
— Первое что требуется от военнослужащего попавшего в неизвестную обстановку, это сориентироваться — так гласит Устав!
— Это хорошо, что ты помнишь Устав, за многие его положения мы кровью платили! Хочу дополнить — необходимо определиться не только на местности, но и во времени.
— Время мы по сводке определили, а место нашего так сказать «попадалова» мы не знаем, но думаю сможем довольно быстро узнать в ближайшей деревне или встретив наших бойцов.
— Э-э-э Нет!!! — Категорично рубанул рукой воздух Дед. — Это правильно, если мы находимся в нашем тылу, или в мирное время! Сунешься в деревню, а там противник, погубишь людей!
— Ваши предложения?
— Принимай командование на себя, и первым делом организуй разведку! Хочешь выжить, веди ее везде и всегда, запомни это!
Что бы потом не было кривотолков, подошел к капитану-танкисту, который проводил для нас стрельбыи без затей сказал: — Слушай, я капитан в запасе, а ты действующий, что решим?
— Вступать в командование в экстремальных условиях… это же… к тому же я ротой никогда не командовал, я по другой части, по технической, вот зампотехом пожалуйста.
— Да… — встречал я еще на срочной таких «дипломатов» — Значит так, — я заговорил громко, чтобы меня слышали все, — как старший по должности, ответственность и командование людьми и техникой принимаю на себя! Через пять минут общее построение! Ко мне, кто отвечает за технику, боеприпасы и топливо! Выполнять!
Командование я взял на себя, никто против этого и не возражал. Через пару минут, еле волоча ноги и постоянно спотыкаясь подошли два прапора.
— Капитан Волков, доложить о наличии топлива, БК и состояние всей техники.
— Прапорщик Меняйлик, — представился один из них, — топлива почти полные баки, с БК намного хуже. — Он достал из офицерской сумки раздаточно-сдаточные ведомости и забубнил, — восемьдесятпятый калибр, пять штук, все бронебойные, стодвадцатьвторой, семь штук, эти фугасные, стопятьдесятвторой, четыре штуки, тоже фугасные.
— Что с БК к пулеметам?
— Так… — зашелестел он ведомостями, — …вот! Нашел! Стопятьдесят штук к КПВТ на «бардаке», в ИС-е…
— По нему я сам знаю, двести патронов в четырех лентах и шесть набитых лент к ПКТ.
— В самоходке еще три полные и три пустые ленты к ДШК и два невскрытых цинка к пулемету.
Уперев взгляд во второго прапора, я ждал что он мне доложит. Но тот молчал, только хлопая глазами.
— Это кореш мой, просто поехал с нами на рыбалку, товарищ капитан.
— Понятно. Кем служит?
— На складе, портянки считает.
— Ладно. Позже разберемся. Меняйлик, как зовут твоего кореша?
— Феофанов.
— Что есть из личного оружия? — осмыслив мой вопрос, прапор сильно побледнел и заикаясь ответил: — О-о-д-дин ПМ у особиста н-нашего…
Плюс моя новая цацка из Южной Африки двенадцатого калибра, с сотней патронов…
— Встрой!
Неожиданно, из-за спины я услышал голос деда Павла: — У меня в буханке лежит СКС с оптикой и еще полторы сотни патронов к нему.
— Не густо, три ствола на всех.
— Надо у народа поспрашивать, может кто-то тоже что-то прихватил с собой? — подкинул правильную мысль Нечаев.
— Правильно, вот Вы Пал Игорич и поспрашивайте!
— Так сейчас на построении и спросим, чего зря время терять? — красиво съехал хитрый дед.
— Тоже верно! — отыскав глазами капитана, спросил: — Все собрались?
— Так точно!
— Командуйте, капитан!
— Становись! Гражданские на левый фланг, по порядку номеров рассчитайсь!
— Первый!
— Второй!
…
— Сорок девятый, расчет окончен!
После опроса народа выяснили, что из личного оружия мы имели на всех всего одного Макарова с шеснадцатью патронами, это одна обойма в пистолете и еще одна запасная в кобуре у особиста. Кроме того еще пять стволов охотничьего оружия, из них СКС деда, два Тигра с оптикой и две нарезных Сайги. На безрыбье, как говорится и рак рыба. Это на сорок девять человек попаданцев, прямо скажу,
