Так или иначе, осознание содеянного всё равно настигло — неизбежно и стремительно… Но слишком поздно.
И как быть? Если догадки подтвердятся — он не сможет игнорировать ситуацию и далее, примет срочные меры по исправлению фатальной ошибки. Ведь вполне вероятно, ОНА — его дочь, о существовании которой предпочитал не знать.
Поковырявшись в ящике стола, Владимир нашёл ксерокопию паспорта девушки.
— По срокам тоже совпадает… — вздохнул обречённо, чувствуя, как тревога нарастает с удвоенной силой.
«Диане двадцать шесть лет, родилась в апреле, а значит, её мать забеременела в июле» — быстро прикинул, лишний раз убеждаясь в правильности своих ощущений.
Будучи уже семейным человеком, изменял жене… Ему точно известно: бывшая любовница родила от него девочку (сама об этом сообщила, попросив о помощи тогда). Хотя, в целом, судьбой Ангелины он не интересовался, достаточно было того, что она исчезла навсегда и никогда о себе не напоминала.
— Мир тесен… вот так сюрприз… — такого поворота не ожидал: познакомиться с возможной дочерью спустя столько времени и тут же отдать её в уплату долга.
И от этого ему тошно. Бросил дочь, когда та была ещё в утробе матери, а повстречав, бросил в лапы жестокого человека. Дважды предал…
Вдобавок жизнь как-то по-дурацки сложилась: он состоялся как успешный человек, но на личном фронте — потерпел фиаско, с женой развёлся давно — ни семьи, ни общих детей.
Диана — его единственный ребёнок.
Окрылённый этой мыслью и стремлением докопаться до правды, Владимир незамедлительно позвонил знакомому частному детективу. Для начала нужно разобраться во всём, чтобы быть уверенным не на сто, а на двести процентов.
Впрочем, у него нет сомнений.
— Как зовут женщину: Ангелина Воскресенская? — уточнил сыщик, делая записи по ходу разговора.
— Да, надо собрать всю информацию, какую только получится: где живёт сейчас, где работает… Ну, ты понял.
— Не проблема.
— Желательно быстрее, и, конечно, конфиденциально.
— Разумеется, об этом мог не просить. Если не секрет, кто она такая?
— Старая знакомая.
— Володь, давай начистоту, для полного понимания мне необходимо знать, в каком направлении работать.
— Бывшая любовница. У неё есть дочь…
— А, ясно. Хочешь установить отцовство?
— Именно это, — ответил Владимир. Он сделает всё, для того чтобы спасти девушку! И как удачно, что через две недели запланирована поездка в Катар. Есть время подготовиться.
* * *
Вернувшись домой и зайдя в свою комнату, Саид застал милую картину: Халима с Дианой увлечённо болтают, как лучшие подруги, они без труда нашли общий язык — в чём не было сомнений, именно по этой причине просил жену помочь (от первоначальной идеи, чтобы Фатима занялась перевоспитанием наложницы — отказался, после недавних событий потерял доверие к целительнице, и теперь относится настороженно).
Но не это главное сейчас…
Больше всего привлёк мелодичный звонкий смех. Впервые он видит, как ОНА смеётся — такая естественная, лёгкая, искренняя. А рядом с ним ведёт себя иначе: напряжена, смотрит с опаской, порой вздрагивает от невинных прикосновений и даже голоса, когда обращается к ней. Хотя в моменты близости раскрепощается по максимуму, отдаётся без остатка, наполняя ответной бурей эмоций.
«Хочу, чтоб и мне так же улыбалась. Обязательно добьюсь от неё ВСЕГО, не только тело, но и душа будет моей!» — подумал он, прислонившись плечом к дверному косяку.
И пока женщины не замечают присутствия, решил послушать их разговор…
— Сколько Саиду лет? — спросила Диана.
«Интересуется мной?» — а ещё ему нравится, как звучит его имя, произнесённое ею.
— Тридцать девять, — ответила Халима. И тут же переключилась на другую тему: — Понимаю, ты не привыкла к нашему образу жизни и всё воспринимаешь как дикость, но поверь, он — хороший муж, а у тебя есть все шансы стать для него всем.
— Мне странно обсуждать это, тем более — с тобой, законной женой.
«Перешли на простое общение?» — впрочем, ничего удивительного: Халима умеет расположить к себе, у неё мягкий покладистый характер.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Когда говорила с ним, я обратила внимание… на… — она замолчала резко.
— На что обратила внимание?
— Думаю, Саид влюбился. Впервые вижу мужа таким…
— Каким? — Диана сразу напряглась.
— У него глаза «горят», он воодушевлён, окрылён, словно помолодел на десяток лет.
— Наверное, тебе показалось, — возмутилась девушка. Судя по реакции, ей противна мысль, что это может быть правдой.
— Узнаешь его лучше — тогда поймёшь, насколько я права.
«Влюбился?» — Саид поразился выводу жены. Он, конечно, не считает себя чёрствым на чувства, но влюбиться… нет, не допускает этого, чётко разделяя свои желания…
— Я боюсь его, — Диана поникла.
А вот эти слова неприятно слышать.
— Зря, откройся ему, увидишь, как всё изменится… — Халима обернулась, почувствовав на себе пронзительный взгляд. — О-ой… — излишней болтливостью может разозлить мужа. Не ожидала она внезапного возвращения, хотя, говоря объективно, для него старалась, пытаясь убедить его новую женщину не рваться на свободу, а свыкнуться со своим положением. И очевидно, он давно здесь стоит.
— Оставь нас, — спокойно сказал жене.
Та поторопилась уйти, почтительно склонив голову и не задавая вопросов.
— Как ты? — Саид приблизился к девушке.
Диана заметно разволновалась. Теребит манжет платья.
— Нормально…
— Боишься меня, значит, — недовольно произнёс.
Она кивнула в ответ.
— Что ж, я готов к диалогу, — присев рядом с ней, обхватил лицо девушки, заставляя смотреть в свои глаза. — Спрашивай, о чём захочешь, и потом не жалуйся.
Глава 22
— Можно спросить, о чём угодно? — совсем не ожидала, что Саид предложит такое.
— Да. Начинай, не стесняйся. Давай, расскажи, чем именно я пугаю тебя? Интересно послушать, — он откинулся на спинку дивана. Смотрит недовольно, нахмурившись.
«Разве не ясно?» — всё и так очевидно. Как я должна относиться к творящемуся беспределу, если меня вырвали из привычного мира, кинув на растерзание в логово «зверя». Конечно, боюсь — боюсь никогда не вернуться, а с «шикарными» перспективами в виде беременности и вовсе — обратный путь домой невозможен…
— Э-э… — как бы выразиться правильно, чтобы не вызвать гнев этого мужчины.
— Вроде на монстра и чудовище я не похож, — добавил он.
«Насчёт этого поспорила бы…» — во-первых, у него не самая дружелюбная внешность, с грубоватыми, будто высеченными из камня, чертами лица (правильными, в моём представлении, впрочем, это не имеет значения); а, во-вторых, тяжёлый характер о многом говорит — и это очень наглядный показатель.
— Ну, отвечай, — поторопил.
— Я не знаю, чего ждать от вас, господин… — озвучила свои страхи.
— Нет, не так, скажи иначе, — резко перебил, ко всему прочему заметно разозлился.
— Что сказать? — я вздрогнула. И никак не пойму, в чём суть внезапных претензий.
— Обращайся ко мне по имени и на «ты».
Быстро же меняет свои решения. Я бы предпочла официальный тон общения, нежели стирать оставшуюся грань между нами, но на моё мнение ему, конечно, плевать.
— Не знаю, на какие поступки ты способен, — повторила.
— Допустим, это поправимо. Со временем перестанешь бояться, когда узнаешь меня лучше.
— А ещё… — надо как-то подвести к разговору о детях.
— А ещё? — Саид придвинулся ближе.
— Ребёнок… — я отвернулась от его грозного взгляда.
— Халима оказалась излишне болтливой, — задумчиво произнёс.
— Она всего лишь хочет помочь, — и вообще единственная, кто неравнодушна к моей судьбе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Почему тогда не прислушаешься к ней: смирись. Я дам тебе всё, что пожелаешь, озолочу, осыплю бриллиантами, — он сжал пальцы на моём подбородке, повернув лицо в свою сторону. — Будешь жить как королева, в роскоши и богатстве.
