На берегу на перевернутой вверх дном старой лодке сидели Натусик, Федор, Васек и Аркаша. Все шумно обрадовались Юльке, и на душе у нее потеплело. А потом Васек продолжил свой рассказ:
– Раньше Ольховка была большой деревней – сто дворов. Рожь растили, лен. Изо льна делали одежду. Рыбачили, охотились. Здесь много карелов и вепсов жило, а они традиционно больше рыбу едят. И даже сырую.
– Как это – сырую? – удивилась Натусик.
– Посолят и едят. Ты что никогда соленой красной рыбы не ела?
– Ела... Но я как-то не задумывалась, что она – сырая.
– Конечно, сырая. Ее ведь не варили, не жарили.
– А у вас тут тоже красная рыба водится?
– Да, палья. Только сейчас не сезон.
– А правда, что раньше в деревнях все в лаптях ходили? – спросила Юлька.
– У нас не ходили. Это в средней полосе. У нас и берез столько нет, чтобы лапти плести, – охотно пояснил Васек. – У нас из кожи обувь делали. Сапоги, а на лето такие... не знаю... как тапочки на завязках.
– А мне дед рассказывал, как охотились, – подал голос Аркаша. – Раньше здесь много пушных зверей было. У моей бабки еще шуба беличья была. А у прабабки – песцовый воротник.
– Ух ты! – хором изумились Натусик с Юлькой: в их понимании песцовый воротник можно достать только в одном месте – в магазине.
– Ваша баба Катя калитки печет? – спросил Васек.
– Да! – Баба Катя пекла смешные открытые пирожки из ржаной муки с пшеном, картофельным пюре или с толокном со сметаной.
– Шестигранником?
И снова подружки согласно закивали: пирожки баба Катя защипывала ровными шестигранничками. Сколько бы ни пытались что Натусик, что Юлька такие ровные, как у нее, слепить, у них не получались.
– И моя бабка печет шестигранником. Все, кто из Ольховки или из соседних деревень, делают калитки шестигранником. А севернее – лодочками. А еще севернее есть села, где квадратиками. А где-то, говорят, бывают и круглые, как ватрушки, и восьмигранные. Моя прабабка знала, в какой деревне какие. Можно было определить по калиткам, из какой деревни невесту взяли.
– Я люблю калитки... – Аркаша мечтательно заулыбался. – Я их не только есть люблю, но и делать. Мне мама скать разрешает.
– Что? – не поняла Юлька.
– Знаешь, что такое скалка? Так вот, раскатывать ею тесто – скать. А сами раскатанные кружки теста – сканцы. А потом по сканцам раскладывают начинку и лепят пирожки. Вот так-то! – гордо сказал Аркаша.
Юлька про себя изумилась. Ей поначалу не особенно-то и хотелось общаться с деревенскими: с Васьком, с Аркашей... Ей казалось, что с ними скучно. Ну что в деревне интересного? То ли дело они с Натусиком в городе столько всего навидались! Северная столица – одних театров сколько! А музеев, а клубов! А тут вдруг выясняется, что и в деревне столько всего, о чем она не знала. «Сканцы» вот или «скать» – таких слов никогда не использовала ни она сама, ни ее родители. Хотя мама иногда пирожки и делала. Надо научиться у бабы Кати печь калитки – то-то все в городе удивятся!
Ей уже и Аркаша стал нравиться. После той истории со стихами и Репой ей как-то неудобно было с ним общаться, ведь над ним так издевались! Как он мог позволить, чтобы его унижали? Ей всегда казалось, что настоящий парень сразу бы кинулся на Репу, а не терпел бы. Тогда Аркаша вызывал у нее жалость, а настоящий парень должен вызывать у девушки восхищение. Теперь же она снова посмотрела на него с уважением.
И тут Юлька подумала про Андрея... И ей снова стало немного грустно. Где он – она не знала. И еще не знала – с кем...
– Как хорошо в деревне – жаль, что мне завтра уезжать, – тоже грустно, как показалось Юльке, сказал Федор.
Испуганно встрепенулась Натусик:
– Надолго?
– На месяц, наверное. Нужно поступить. Я и так тут мало готовился к экзаменам: то одно, то другое – то рыбалка, то бабушке дров наколоть...
– Но ты вернешься?
– Конечно, вернусь!
– И я на днях поеду, – сказал Васек.
– А ты куда?
– Так тоже поступать.
– И ты? – удивились подружки.
– А что? Я на сельскохозяйственный пойду. Жаль, что у нас в Петрозаводске нет ветеринарного факультета. Я животных люблю. Всех. И кошек с собаками, и коров с лошадьми. Я давно уже нашему совхозному ветеринару помогаю. Окончу ВУЗ и в город переберусь. Открою свою частную клинику.
– Так едь к нам в Питер! – позвала Юлька. – У нас есть ветеринарная академия.
– Я... – замялся Васек, – я, конечно, думал об этом... Но, видишь ли, я ведь здесь в соседней деревне, которая побольше Ольховки, школу оканчивал. А в деревне, сама понимаешь, какой уровень образования. Я боюсь, что не поступлю в ветеринарную академию. А на сельхоз в Петрозаводске, говорят, и конкурса-то нет.
– И кем ты будешь?
– Зоотехником.
– А как же своя клиника?
Васек только печально вздохнул.
– А мне еще год учиться, – встрял Аркаша. – А потом я поеду в Литературный институт в Москву поступать. Вот так!
– Эх ты – гений доморощенный! – и Федор шутя столкнул его с лодки на песок. – Поступай-поступай – будешь вторым Бродским.
– Я буду первым Иволгиным.
– А ты кем хочешь быть? – спросил Васек у Юльки.
Юлька не знала.
– Не знаю, – честно сказала она. – Но ведь у меня еще есть два года, чтобы определиться.
– А я с детства знал, что буду с животными возиться, поэтому мне как-то не понятно, как можно не знать...
– И я не знаю, – вздохнула Натусик.
– Да не расстраивайтесь вы так! – Федор обнял обоих подружек сразу. – Время еще есть. С этим делом спешить нельзя.
А потом они стали подниматься через лесок на горку к ферме, чтобы спуститься по другой стороне холма через «Голливуд» в деревню и разойтись по домам. Но едва вышли из лесочка, как заметили у фермы какие-то тени. Юлька первая испуганно ойкнула и замерла.
– Кабаны? – шепотом осведомилась Натусик.
– Репа! – ответила та.
Парни тоже замерли.
– Какой Репа? Да и что нам Репа? – смело сказал Федор. – Пойдемте. Волков боятся – в лес не ходить. Что нам теперь, его постоянно пугаться?
Тени между тем отделились от фермы и направились в их сторону. Донесся женский смех...
И тут Юлька в ужасе разглядела... Андрея с Глашкой. Они, хихикая, шли по дороге к озерцу, откуда только что поднялись через лесок подружки с парнями. Встречи было не миновать. У Юльки сердце ушло в пятки.
«Вот и все... – подумала она. – Оставила его с Глашкой, и она его быстро охмурила. Дура я, дура!..»
Между тем парни уже ушли вперед и теперь обернулись на подружек, недоумевая, почему те не идут.
– Идем-идем, – отозвалась Натусик, которая тоже узнала парочку, посочувствовала Юльке и думала теперь, как выкрутиться из создавшегося положения.
– Ой, кто это тут идет? – продолжая хихикать, осведомилась Глашка, демонстративно обнимая Андрея. – А мы думали, наши деточки спят давно.
Юлька была готова провалиться сквозь землю и не придумала ничего другого, как так же демонстративно обнять попавшегося под руку Аркашу, который растерялся, но послушно положил ей руку на талию.
– А вы что, уже весь самогон вылакали? – грубее, чем ей хотелось бы, сказала Юлька. – Думаете, взрослость – это пить за углом?
Федор удивленно переводил взгляд то на одних, то на других.
– Ай, что с этими малолетками разговаривать, – отмахнулась Глашка. – Пойдем, Андрюшенька.
Андрей на Юльку не смотрел. Он вообще, как ей показалось, мало что понимал в происходящем.
– А вы почему не пьете самогон? – спросила Юлька, чтобы скрыть волнение.
Она, как только Андрей с Рыжей прошли мимо, тут же отстранилась от Аркаши и теперь не знала, что и он, и все остальные подумали о ее маневре.
– Я не люблю пить, – спокойно отозвался Федор.
Васек с Аркашей переглянулись.
– Понимаешь, мы, конечно, пробовали тот же самогон... – смущаясь, начал Васек. – Но ведь это такое дело – затягивает. А я поступить хочу, профессию получить, клинику свою открыть. Так уж лучше взять себя в руки. А то ведь никакого будущего...
– Да и насмотрелись мы тут в деревне на пьющих-то, – печально вздохнул Аркаша.
Но Юлька уже совсем не понимала, о чем они говорят. Андрей – ее Андрей – выбрал другую! Жизнь кончена.
Глава 14
Письмо
Прошел месяц. Вечера стали прохладными, а ночи – темными. В лесу пошли грибы. У бабы Кати в теплицах созрели огурцы и помидоры, а на столе стала появляться свежая картошка. Солнце все чаще закрывали тучи – короткое северное лето неуклонно заканчивалось.
Федор с Васьком уехали из Ольховки поступать, а Андрей встречался с Глашкой, которая сразу стала чаще приезжать на дачу. Ходить на дискотеку стало незачем. Подружки рано ложились спать, чтобы с утра с бабой Катей или Ольгой, с которой встречался Игорь, или еще с кем-нибудь, кто знал места, отправиться в лес за грибами или за черникой. Потом, вернувшись, чистили грибы и перебирали ягоды. Потом грибы сушили или прокручивали с жареным луком в мясорубке и закатывали в банки, а чернику баба Катя парила – сильно нагревала без кипячения и тоже закатывала в банки.
