прервало на время ваши огорчения: меня оно тоже весьма утешило. Знаю, что в вашем увлечении и вашей нежной страсти повинен я, но вам небезызвестно, что я увлечен вамм не в меньшей степени; и ежели я сделал вас несчастной, я сделал несчастным и самого себя, расставшись с вами. Но это ненадолго: ни дальнее расстояние, ни ваш монастырь не помешают мне вас любить и стремиться быть к вам поближе. Ваша обитель храпит сокровище, принадлежащее только мне; вам это докажет мое возвращение, и порукою тому мои письма. Злополучный рок разлучил нас на некоторое время, но любовь связала наши сердца навсегда. Я буду вам часто писать, дабы уверить вас, насколько мне дорого все в вашей жизни, и сказать, что я страдаю вашими горестями, дабы вы знали, что любовь моя дошла до высшего предела. Прощайте, продолжать я не в силах; я храню ваше письмо более бережно, нежели собственную жизнь, я целую его без счета; дай-то бог, чтобы мне привелось целовать вас так же без устали. Надеюсь, что такой день настанет и что судьба соединит нас так же, как она нас разлучила. Прощайте! Перо выпадает у меня из рук, с нетерпением жду вашего ответа. Сохраните вашу дружбу ко мне и верьте, что я вернусь в Португалию лишь затем, чтобы избавить вас от невзгод, которые вы испытываете из-за меня, искренне преданного вам и принадлежащего вам в тысячу раз больше, нежели самому себе.
Письмо второе
Напрасно вы вините меня в том, будто я поступаю с вами дурно и вас позабыл; по правде говоря, я не верю, что вы так думаете обо мне, или, ежели я ошибаюсь, значит, вы еще не получили моего письма. Я уверен, что, получив его, вы окончательно перемените свое мнение. Теперь я не в силах что-либо сделать, разве только разуверить вас в этом заблуждении и выказать по-прежнему сильное влечение, которое я испытываю к вам: я был бы самым вероломным любовником на свете, ежели бы после столь нежных заверений в моей дружбе к вам и той взаимности, которою вы мне на них отвечали, я оказался бы непостоянным в любви. Да, сударыня, верьте, что я все тот же и не изменюсь никогда. Разлука лишь сильнее распаляет мою страсть, она причиняет мне столь жестокие муки, что, испытывая их, я легко представляю себе, сколь нестерпимы ваши терзания. Перестаньте же печалиться, не предавайтесь отчаянию, коли вы не хотите лишить жизни несчастного, который ежечасно думает лишь о вас и чьи пытки вы безмерно усиливаете непрестанными сетованиями на ваши печали и горести. О, зачем я вас только увидел! И почему в ту пору, когда я вас увидел, вы были ничуть не менее прекрасной и любящей? Но что я говорю, несчастный! Я никогда не пожелал бы, располагай я тысячью жизней, подобно моей, лишиться выпавшего мне счастья встретить вас, ибо эта первая встреча была для меня верхом блаженства. Я доволен своей судьбою, и, если я стражду вдали от вас, страдания эти столь сладостны, что было бы несправедливым жаловаться на них; если все же я жалуюсь, то только потому, что мне известны ваши терзания и ваши сетования на того, кто в любую минуту жизни принадлежит вам. Не стыдите же меня за то, будто я злоупотребил вашим доверием: такой поступок недостоин порядочного человека и безупречного любовника; моя нежность должна убедить вас в том, что я поступил так, исходя из лучших побуждений. Моя безмерная любовь должна внушить вам, что она выше всех этих подозрений; поскольку вы самая прелестная и самая верная возлюбленная, вы достойны большей преданности и любви, нежели те, что можно найти в сердцах всех любовников на свете. Но к чему твердить, будто я вам изменяю? Это ли справедливое воздаяние за мою любовь? Неужто вам угодно, чтобы я расстался с жизнью, услышав ваш столь суровый приговор? Что я такое совершил, чтобы вы так судили обо мне? Нарушил ли я верность вам? Ощутили ли вы с моей стороны какую-либо холодность? Доставил ли я вам какое-нибудь неудовольствие? Я предпочел бы тысячу раз умереть, нежели не угодить вам чем бы то ни было. Вы пишете, что не получали от меня вестей вот уже полгода, но вините в этом ненадежность гонца — ибо я вам писал за это время дважды, — а не ослепление, которое будто бы нашло на вас, когда вы меня полюбили. Наши услады не кончились, или ежели они и прервались, то ненадолго. Вы еще увидите меня в Португалии, и вам суждено убедиться в том, что я готов полностью отречься от моих родителей, моего состояния и моего отечества, чтобы принадлежать вам целиком. Ежели ваша любовь истинна, желания ваши не будут напрасными. Я надеюсь усладиться вашей нежностью и прелестью у вас в обители еще скорее, чем вы полагаете, со всем пылом и страстью, которых вы ждете от меня, и усладам нашим суждено окончиться лишь с концом наших дней. Предайтесь же этой отрадной надежде вкусить более чем когда-либо самые нежные радости нашей любви. Мне памятны ваши слова, что я вас сделаю несчастной, но это лишь на время, ибо, как только мое пребывание во Франции окончится, наша встреча принесет нам обоим безграничную радость; не будем же искать иного исцеления от наших бед, кроме надежды на наше скорое свидание. Если нам суждено страдать, будем страдать без горести; вы мне говорите, что я достоин большего сожаления, нежели вы, но я достоин меньшего, ибо ваша любовь беспредельна; или, ежели я несчастнее вас, то несчастным меня делают отнюдь не мои любовницы француженки, ибо вы единственная, кому я предан до конца: от всей души прошу вас этому верить. Ежели я вам внушаю жалость, пусть то будет из-за любви, которую я испытываю к вам, а вовсе не из-за безучастия, в котором вы меня корите: это означало бы, что вы несправедливо судите о моей страсти. Но вы с полным правом гордитесь тем, что вдали от вас я могу вкушать лишь весьма несовершенные услады, ибо истинная услада для меня одна: помышлять только о вас, как и вы помышляете только обо мне. Я с радостью узнал о том, что вы сестра-привратница в вашем монастыре: тем вернее мы можем осуществить наши намерения; по умоляю вас скрывать свои чувства тщательнее, чем вы это делали, дабы мы смогли впредь предаваться любви с меньшим опасением. Не завидуйте счастью Эммануэля и
