В дверь позвонили, Петровна понеслась открывать, но через минуту растерянно отрапортовала:
— Вадя, к тебе!
Дверной проем в кухне полностью занял… Лохматый. Двое из нас точно онемели, а он натурально потер руки:
— Опс! Как я вас накрыл, голуби! Я вас еще от набережной пасу, блин!
Целый монолог, однако.
— А чего нас пасти? — искренне удивился Вадик.
— Ха! Ты ваньку не валяй, Вадя. Я на связь с тобой с утра пытаюсь выйти, а мне лапшу в уши — «абонент недоступен». Шифроваться решил?
Вадик растерянно полез в свою борсетку, выудил телефон, долго вертел его в руках, тыкал кнопочки, наконец, догадался:
— Так батарея села!
Лохматый вырвал у него из рук трубку, проделал с ней те же манипуляции и смягчился. Но не сильно.
— А хрен тебя разберет. Пурги вокруг тебя много образовалось. Диск непонятно куда подевал, телефон рубанул. Не нравится мне это.
Лохматый переместился ближе к подоконнику и недобро сощурился:
— Мож, Вадя, метнулся куда? Смотри, за это знаешь чего бывает!
Он стоял спиной к окну и на фоне освещенного квадрата фигурой напоминал Кинг-Конга. И голова такая же, в плечи вросшая. Только бритый череп отсвечивает.
Мы же тихо сидели вдоль стенки. Машка, открыв рот, переводила глаза с Вадика на Лохматого. Петровна на табуретку присела, ладошки аккуратненько на колени сложила, видно, что растерялась.
А Лохматый сам себя заводил. Похоже, и правда за диск очень переживал. Глаза его стали какими-то маленькими и водянистыми, а голос перешел в угрожающий шепот:
— Ты гляди, паря, меня за этот диск порешат. Там такие люди подтянуты, тебе и не приснится! Хрен бы, если сломал. Накажут, да и ладно. Но если подляна какая выплывет, меня первого порвут. Но имей в виду, перед этим я бабам твоим кишки на голову намотаю. У тебя на глазах! А потом тебя наизнанку выверну.
Я заслушалась, Петровна охнула, Машка побледнела, а Вадик повел себя достойно:
— Ты совсем офигел (немножко другим словом, конечно)! Или головой заболел! Ты меня сто лет знаешь — я в жизни никому подляны не строил! А баб моих только пальцем тронь!
Обстановка накалялась. «Бабы» почти не дышали. А в этот момент в форточный проем с толстой ветки растущего под окном ильма по-кошачьи мягко ступил Чикатило. Приметив нашу компанию, кот замер и огромными желтыми глазами уставился на Петровну. По-видимому, вопрошал, можно ли войти. Влиться в наши дружные ряды ему мешал череп Лохматого, который закрывал проход. Сам же Лохматый в запале ссоры зверушку не приметил.
— Ты, недомерок! Усохни! — невежливо ответил он Вадику и угрожающе качнулся в его сторону.
Чике за Вадика, судя по всему, стало обидно. Он вытянул вперед свою лапищу с растопыренными, огромными, как у тигра, когтями и шарканул ею по лысине Лохматого.
Тот отреагировал молниеносно. Свернулся в огромный ком, тренированным броском катнулся вдоль нашего ряда к дверному проему, пружинно распрямился и, резко обернувшись, занял боевую стойку с прижатыми к челюстям кулаками.
Вот это реакция! Теперь я уже не только заслушалась, но и загляделась. Впечатление портили четыре полосы, которые алели вдоль черепа Лохматого и начинали наливаться алой кровью.
Чика тем временем тоже проявил высокий профессионализм и в считаные секунды успел бесшумно ретироваться на улицу. «Кто быстрее?» — называлась их игра. Дальше начиналось — «кто умнее?».
Лохматый водил глазами в поисках противника. Кровища не на шутку растекалась по его башке. Он потрогал рану руками, глянул на свои пальцы, перепачканные кровью, и вдруг заверещал тонким голосом:
— Кто?! Сука позорная! Где?! Бля такая, разорву!!!
Наша компания молчала, как партизаны на допросе. Выдавать Чику казалось нам подлым предательством. В конце концов, мы были с ним вполне солидарны!
Первыми очнулись Петровна с Машкой. Они подхватили Лохматого под руки и усадили на освободившуюся табуретку. Вадик, с сомнением оглядев мощную фигуру бандита, подсунул под его зад еще одну.
Петровна быстро выудила откуда-то флакончик с зеленкой. Обильно смочив в ней большой клок ваты, она приложила его к ране. Видимо, сразу подействовало, потому что в ответ на заботу раздался рев раненого носорога.
— Тихо ты, — шикнула Петровна. — Всех мне тут распугаешь! И не крути башкой-то! Измажу.
Лохматый замолк, но все равно вырывался. В результате борьбы половина его черепа окрасилась в цвет изумруда. Напоследок он вырвал у Петровны вату, швырнул ее в раковину, а сам кинулся к зеркалу. То, что он там увидел, добило его окончательно. Опираясь кулаками о трюмо, он приник к зеркалу почти вплотную. Глаза его закатились, он ухал, всхлипывал и подвывал, очень напоминая орангутанга и вообще целый зоопарк в одном лице.
Сердобольная Петровна притащила откуда-то маленькую табуреточку, взгромоздилась на нее и пыталась обдуть его раны. Лохматый, ощущая потребность в сочувствии, клонил к ней свою башку. Видимо, ряды «детей» Петровны сегодня пополнились новеньким.
Через полчаса, заклеенный пластырями, Лохматый с несчастным видом сидел в кухне, а Петровна утешала его пирожками:
— Ешь, Боренька, утром пекла. И не убивайся так — заживет.
— Петровна, сознайся, что это было?
— Да Чикатило приходил.
— Кто-о?
— Чикатило. Он, знаешь, не любит, когда грубят. Что не по его — накажет обязательно.
Лохматый побледнел, в его бесцветных глазах метнулся мистический страх.
Тут по телефону позвонили, Петровна ласково защебетала, а когда положила трубку, спровадила нас в «Вадину» комнату, напутствовав:
— Вы только больше не ссорьтесь и не шумите. Клиент сейчас подъедет, мы его с Машкой в кухне подождем. А вы телевизор включите, отдохните пока.
«Дожили! — мелькнуло у меня в голове. — Моя студентка остается в кухне ждать клиента, а я удаляюсь в будуар с двумя сомнительными спутниками! Видела бы это моя мама!»
Мы закрылись в комнате. Лохматый пристроился на диване, мы с Вадиком — в креслах.
— Ну? — Раненый Лохматый ожил и снова стал лаконичным и грозным.
Вадик вкратце обрисовал ему наши приключения и пообещал:
— Феррариста все равно поймаем.
— Когда?
— К вечеру еще раз на хату к нему съезжу, засяду у подъезда, буду ждать до упора.
— Нет.
— Что — нет?
— А если смоешься? Боюсь я тебя из рук выпускать. Братва мне голову выдернет.
— Да ладно, Борька! Ты же знаешь меня…
Слушать их диалог мне было не особо интересно, я рассеянно щелкала пультом телевизора. На экране замелькали каналы. Наткнулась на «Автопатруль».
Терпеть не могу эту передачу, а дети наши смотрят с открытыми ртами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});