Финн надеялся, что все так пойдет и дальше, пока, продвигаясь на запад, они не доберутся до спасительного дома бабушки О'Флаэрти. Было весело представлять себе, как дядя Тоби и полицейские, преследуя их, прочесывают всю страну, а они возьмут и спокойно пройдут у них под самым носом,— ведь Мозес сказал Финну, что мало-помалу их семья дойдет до Кэрриджмора. Там цыгане купят несколько ослов, перегонят их на север и продадут за хорошую цену. Потом ослоп повезут на пароходе в Северную Африку, чтобы продать арабам. Все складывалось как нельзя лучше, и Финн решил, что наступила передышка и ему не надо быть все время начеку.
Увы!
Вечером они подошли к луговине, где уже расположились три или четыре цыганских семьи. У одних имелся даже автофургон. Большой этот табор раскинулся в излучине реки. Цыгане, должно быть, жили здесь давно — 1 кругом было страшно намусорено. Близ табора бродило много пегих пони, лошадей и ослов, иные были стреножены. Кроме того, некоторые семьи держали длиннобородых козлов.
Семья Паудера расположилась немного в стороне, сам он отправился к большому костру, где собрались мужчины, а остальные принялись ставить шатры и разводить огонь. Мать Мозеса заварила в закопченном чайнике крепкий чай.
Необычное это было зрелище — освещенный большими кострами табор.
Постепенно костры потухли, все разошлись по своим шатрам, и брат с сестрой устроились на соломе под повозкой. Финн, должно быть, уснул.
Проснулся он от страшного крика и увидел, что вокруг стало светло как днем, но свет был какой-то красный. Сквозь спицы колеса ему было видно, что табор окружила толпа людей с пылающими факелами в руках. От факелов пахло керосином. Мужчины окружили лагерь со всех сторон и выкрикивали угрозы. Полуодетые цыгане вылезали из своих шатров и фургонов, протирая глаза.
Люди громко кричали. Финну наконец удалось разобрать слова.
—Проваливайте! — орал какой-то здоровяк с факелом в руке.— Сейчас же проваливайте отсюда! Вы нам осточертели! Шайка ворюг! Грязная саранча! Осточертело нам ваше воровство! Проваливайте! Не то мы вас выкурим!..
В гуще толпы Финн увидел Паудера. Он кричал, размахивая руками:
—А ты сам-то кто такой? Ты-то кто такой?
Паудер стоял, широко расставив ноги и размахивая
кулаками.
—Проваливайте, а не то мы вас выкурим! — кричал здоровяк фермер.
Финн увидел, что Паудер протискивается к нему.
—Как вот сейчас двину! Как двину!
Паудер приблизился к здоровяку, но тут из толпы мышел другой фермер, размахнулся, ударил Паудера палкой, и тот рухнул на землю.
—Мы беды не хотим! — кричал фермер.— Добром просим — свертывайте свои шатры и проваливайте! Не то пеняйте потом на себя!
Финн видел, что цыгане растерялись. Стало очень тихо, и мать Мозеса пробралась к Паудеру. Кровь заливала ему лицо, но он уже поднимался с земли. Она помогла ему. Паудер с трудом держался на ногах, жена обхватила его и осторожно повела к фургону.
—Ладно,— сказал другой цыган.— Мы уйдем. Но нам нужно время...
—Только на сборы. Сейчас же начинайте собираться и проваливайте!
Финн был рад, что Дервал не проснулась. Он увидел Мозеса и вылез из-под повозки. Не говоря ни слова, мальчики привели Моза, впрягли его в повозку, а потом запрягли в фургон пони. Разбудили детей, усадили их в повозку и уложили оба шатра. В фургоне горел свет, и Финн увидел, что мать Мозеса вытирает Паудеру лоб мокрой тряпкой.
При свете факелов толпа выглядела очень грозно. Лица фермеров рассмотреть было невозможно, факелы освещали только фигуры, но фермеров было много, и Финн не сомневался, что они исполнят свои угрозы.
Семья Паудеров двинулась в путь первой. Мозес вел пони, Финн — осла.
Они приблизились к шеренге факелов, и фермеры расступились, давая дорогу. Финн прошел мимо этих я людей опустив голову, но не потому, что боялся быть опознанным. Его страшила грубая сила, которую он слов- j но чувствовал кожей. Он видел лишь ноги в брюках и резиновых сапогах и палки, концы толстых палок, упиравшихся в сапоги. И слышал только, как тихо шипели факелы и как отвратительно они воняли.
Но вот факелы остались позади, воздух снова стал чистым, путники свободно двигались по извилистой дороге, вдыхая свежий воздух, и сердце у Финна перестало тревожно биться. Луны не было, но на небе сверкало великое множество звезд, и вскоре Финн уже мог' различить в темноте обочину дороги и двигавшийся впереди фургон. Они проехали больше мили, когда фургон свернул с большой дороги на проселочную. Она была гораздо уже и заканчивалась на берегу небольшого озера. Тут они остановились.
Мозес подошел к Финну.
—Не распрягай Моза,— сказал он.— Пособи мне разбить лагерь, а потом я скажу тебе, что делать.
Финн принялся помогать. Мальчики раскинули оба шатра, уложили детей, и Мозес развел огонь. Потом направился к фургону.
—Паудеру лучше,— сказал он, выйдя оттуда. Посмотрел на Финна и добавил: — Вам нельзя тут больше оставаться, Джозеф.— Уложил полусонную Дервал в повозку и сказал: — Пошли.
Мозес вывел осла на дорогу, по которой они ■ приехали. Когда лагерь исчез из вида, он сел в повозку.
—Ты тоже садись, Джозеф. К утру мы должны быть далеко.
—В чем дело, Мозес? Что случилось? — спрашивал ничего не понимавший Финн.
Мозес хлестнул кнутом Моза, и осел пошел легким галопом.
— Паудер надумал вас выдать,— сказал Мозес.
ГЛАВА 14
Молча доехали до большой дороги. По сторонам с трудом различалась зеленая изгородь. Финн был рад, что темнота скрывала их лица. Он прижимал к себе сестру. Ехали быстро, и седоков в повозке сильно трясло.
—Почему он хочет нас выдать? — спросил Финн.
—Ну, он догадался, что Терри — девочка, и прослышал о детях, за которых обещана награда. Про это все знают.
—Ты тоже знал?
—Знал. Как увидел, что старина Моз ее бодает, так сразу понял, что она — девчонка. Ну, да это неважно.
—А почему ты помогаешь нам сейчас? — спросил Финн.
—Неважно почему,— отвечал Мозес.— Паудер, сам знаешь, неплохой. Просто он думает, что сто фунтов — это куча денег.
—А по-твоему, нет?
—Я — дело другое. Я бы вас не выдал. А вообще-то Паудер неплохой.
—К нам он был добр. Приютил, кормил и поил...
—Про то я и говорю. Не надо его винить. Он говорит: а ну как вам будет лучше с теми, от кого вы дали тягу. Он не злой, просто ему так кажется.
—А что ты теперь собираешься делать? — спросил Финн.
—Отвезу вас подальше. И под утро вернусь. Как проснется Паудер и спросит, скажу, вы, должно, смылись ночью.
—А он что на это скажет?
—Ну, всыплет мне пару горячих. Тем и кончится.
—Я рад, что сбежал, а то бы мы с тобой и не встретились! — помолчав, сказал Финн.
—Ну уж и сказанул!
—Клянусь богом!
—Не раскисай! — сказал Мозес.— Добрым быть плохо. Все равно что быть чистым.
Финн больше не произнес ни слова.
Когда на востоке забрезжил рассвет, Мозес остановил Моза.
—Тут я вас высажу,— сказал он.— Мне пора возвращаться.
Финн вылез из повозки, спустил на землю Дервал, взял ранцы и узел с одеждой.
—Там впереди город,— объяснил Мозес.— Обойдите его стороной. От большой дороги держитесь подальше. Паудер скажет про вас полицейским и будет надеяться. А те уж станут смотреть в оба. Пробирайтесь проселочными дорогами. Измажьтесь как следует. И говорите, что идете в табор — цыгане есть всюду. Сойдете за цыганят, и никто вас не тронет.
—Я очень надеюсь, что мы с тобой еще когда- нибудь встретимся,— сказал Финн.
—Глупости говоришь,— отвечал Мозес и натянул вожжи, разворачивая повозку, чтобы ехать обратно.
Поворачиваясь, Моз разглядел темную фигуру Дервал и боднул ее. Девочка охнула.
—Вот видишь! — засмеялся Мозес.— Мальчишек он никогда не трогает.
Финн отвел Дервал с дороги и похлопал Моза по морде.
—До свиданья, Моз,— сказал он.
—Еще увидимся! — сказал Мозес и, пугая Моза, громко закричал: — Гей! Гей! Гей!
Брат и сестра увидели, что он машет им рукой, а потом все пропало в темноте.
—До свиданья, Мозес! — крикнул вдогонку Финн.
Они стояли и прислушивались, пока стук колес не
замер вдали.
—Мозес такой хороший,— сказала Дервал.
—Что правда, то правда.
—А он придет к бабушке повидаться с нами? — спросила Дервал.
—Я надеюсь, придет. Очень надеюсь,— сказал Финн.
Он вздохнул, взвалил на себя поклажу, взял сестру
за руку и сказал: — Вот и опять мы одни, Дервал. Пошли.
ГЛАВА 15
Они странствовали уже два дня, и Финн заметил, что стал чутким, как животное. С погодой им повезло. Дождь шел почти всегда ночью, а днем светило солнце. Но иногда и днем случались настоящие апрельские ливни, и тогда долгий их путь пролегал то по лужам, то по совсем сухой дороге.
