– А что будет с тобой?
– Со мной все просто, – хладнокровно говорит юноша. – Я стану идиотом.
Девочка оживает. В наполненных влагой глазах отражается неистовая надежда.
– Как это?
– Я не трус, – с неожиданно прорвавшимся отчаянием объясняет он. – Но ведь глупо погибать, если есть хоть какой-то шанс… Хорошенько запомни название: «Формат счастья». С индексом «сто». Это условное обозначение одной из секретных спектро-программ, изменяющих сознание человека. Их используют дедушки Клонов, штампуя себе рабов. Ты свяжешься со мной из Кольцевого Тоннеля, и я сразу уколюсь модулятором. Пусть врагам достанется безвредный дурачок, который ничего не помнит, только жрет и радуется жизни. Смешно, правда? Обратная операция возможна, если известны параметры частотных уколов, так что вернуть идиоту разум у врагов не получится. Таких программ – тысячи. Ты одна будешь знать обозначение средства – моего средства. Все данные найдешь в бортовой системе своего «Универсала»…
Девочка жадно впитывает ответ. А потом спрашивает:
– Где тебя искать?
– Полезай в корабль, – герой отворачивается. – Надевай боевую маску. Работай, не теряй времени.
– Формат счастья, – откликается она. – С индексом «сто», я хорошо запомнила.
Дочь гипа уходит – на негнущихся ногах, – чтобы бесследно исчезнуть в бронированном чреве. На борту её корабля загорается перламутровый знак «Минус».
– Доброй тебе охоты, Хозяюшка! – Запоздалый крик натыкается на сгустившуюся пленку шлюза.
Герой покидает территорию ангаров. Он открывает связь полностью, в строгом соответствии с условиями врага, он наблюдает, готовый ко всему, как «Универсал-Минус» отделяется от пластиковой стены. «Универсал-Плюс» остается – опустошенный, жалкий. Полная Карта обрела новый дом. Душа оставила легендарный корабль, думает герой, вот все и кончилось. Как странно…
PAUSE
Кто я такой? Всего лишь электрик при районном Отделе народного образования – простой, как инфузория-туфелька. Бегаю туда-сюда. Висят на мне гири в виде всех местных школ, да ещё по договорам обслуживаю несколько объектов – поликлинику, например, и даже отделение милиции. Старательно кормлю семью. Нужный я человек, и на том исчерпывается моя ценность. Чем я заинтересовал этого вундеркинда? Рассказами, как чиню розетки, проверяю разводку проводов и меняю лампочки в женских раздевалках?
Да, раньше я мог бы кем-то там стать. По молодости мне об этом часто говорили – незаурядный, мол, человек. И сейчас иногда говорят, когда хлопнем стаканчик-другой. Имею высшее образование, после окончания института работал в Научно-исследовательском Вычислительном Центре, что на 14-й Линии Васильевского острова (теперь это учреждение называется Институтом Информатики), одновременно был в заочной аспирантуре и готовился защищать диссертацию. Но… Именно – «НО»! Работал, готовился, был. Все – в далеком коммунистическом прошлом. Выгнали меня за то, что подрабатывал на стороне. Ладно бы по специальности халтурил (и тихо, ни с кем не ссорясь), так ведь я в свободное время спиливал верхушки деревьев на кладбище, за сумасшедшие деньги, конечно. Встал я поперек дороги другому кладбищенскому «спильщику», и неподкупная милиция тут же донесла на меня руководству Вычислительного Центра. Взяло руководство и выгнало незаурядного человека, который мог бы кем-то там стать. Время было такое, никуда не денешься. Оторвали от меня «Имитационную модель рыбной части сообщества озера Байкал», которая разрабатывалась в рамках темы «Космический мониторинг сложных экосистем». И осталась от меня только частица «бы». Впрочем, благосостояние моей семьи при этом не только не пострадало, а в точности наоборот – спасибо тому маразматическому времени, которое было…
Парень неожиданно бурно отреагировал на упомянутый мной Институт Информатики. Словно только и ждал, когда же наконец я проговорюсь.
– Значит, раньше вы были ученым? – спросил восторженно. Даже приостановился и посмотрел на меня. Так посмотрел, что мне стыдно стало, ведь я не тот, не тот герой, который ему вдруг привиделся!
Оказывается, мама все-таки делилась с ним воспоминаниями об истинном отце. Урывками, обмолвками. Не стала стандартно врать про погибшего летчика или моряка, и с другой стороны, не представила этого человека, как иногда бывает, подонком, пьяницей и ничтожеством. Она успокоила сына: мол, твой папаша жив, это обыкновенный научный сотрудник, который целиком ушел в решение задач науки и производства. Ушел и не вернулся. А пацан уже сам домыслил-размечтался, что отец его – большой ученый, которому просто жалко было тратить время на семью и детей. Такой мотив, как ни странно, казался мальчику вполне убедительным. Или нет в этом ничего странного?
– А что, вдруг ты и вправду потомок великого человека? – необдуманно и жестоко съязвил я.
Он, к счастью, не обиделся.
– Я бастард, – сообщил парень не без гордости. – Был и буду. Дело-то не в этом, так что вы зря.
Ого, какие слова мы освоили, подумал я, обуздав свое желание немедленно ответить. Человек начитался интересных книжек про рыцарей, где внебрачные дети обязательно оказываются королевской крови и после многочисленных подвигов взбираются на трон, – что ж тут смешного? Однако же – «бастард»… Вот ведь придумают, фантазеры сопливые! Безотцовщина проклятая…
– Просто я хочу знать, чей я, – завершил он мысль.
– В каком смысле?
– У меня есть истинная фамилия. Я её не знаю. Надоело быть системнорожденным.
– Кем-кем?
– Рожденным в системе.
– Теперь понимаю.
– А вы были какой ученый?..
Ничего-то я не понимал. Странности кружили над нашими головами, мешали беседе. Трудно разговаривать с человеком, у которого умер кто-то из близких, однако у меня не было таких трудностей. Собеседник вел себя так, будто ему наплевать, что вчера он потерял и мать, и новорожденную сестру. Или так, будто забыл об этом. А может, самым странным было как раз мое поведение? Мне бы отложить свои дела, взять его за руку и отвести домой, к родственникам, но вместо этого я почему-то тащил парня с собой в школу. Дикость? Чудовищное бездушие? Я полагаю, нет. Наше обоюдное помешательство имело другое название – запрограммированность.
– Я был не ученым, а инженером, – ответил я, испытывая нелепое чувство, будто оправдываюсь. – Если точнее, я занимал инженерскую должность.
– Ну, это даже интереснее, – солидно покивал он.
Вероятно, мальчик все ещё на что-то надеялся. Оттого и шел со мной, оттого и смотрел на меня так – большими серьезными глазами.
– Ты считаешь, что инженер звучит более гордо, чем научный сотрудник? Правильно считаешь. Вот к примеру, существуют главные инженеры проекта, «гипами» называются, если станешь им – каждый день сможешь об научных сотрудников ноги вытирать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
