– Это точно?
– Конечно, точно. Поэтому эти двое и обрадовались, когда вместе с бумажником нашли у меня блокнот.
– Так, – сказал Андрей. – Это совсем здорово. Получается, что Крокодил в пятницу отправился с этим блокнотом к букмекерской конторе копать под Известного, так?
– Да.
– И в пятницу же, только вечером, его из-за этого блокнота и убили. Понимаешь?
– Ты хочешь сказать, что он что-то накопал?
– Получается, так. Все сходится. Крокодил что-то накопал, его убили. Но блокнота при нем не оказалось, и поэтому убийцы заявились в редакцию в воскресенье, как только ты снял ее с сигнализации. Логично?
– Логично, – опустил голову Вагон. – А где тогда блокнот Крокодила?
– Сгорел в пожаре.
– Ты думаешь?
– Получается, так. Судя по всему, Крокодил незадолго до своего убийства успел побывать дома. Именно тогда он выложил блокнот и включил обогреватель.
– И что из этого следует?
– Из этого следует много чего. Во-первых, Крокодил в пятницу что-то накопал в конторе, во-вторых, люди, которые убили его и чуть не убили тебя, к жигуновским почти наверняка не имеют никакого отношения!
– И кто они тогда?
– Не знаю, – пожал плечами Андрей. – Наверное, наемники.
– Кто?
– Наемные убийцы.
– И кто их нанял?
– Похоже, Новодемидов.
– А при чем тут Новодемидов?
– Известный, судя по всему, сделал свою ставку в пятницу, так?
– Ну получается, что так.
– Крокодил его на этом, судя по всему, подловил. Понимаешь?
– Ну?
– Но Марк, в свою очередь, подловил на этом Крокодила.
– В смысле?
– Наверное, Известный заметил, что Крокодил следил за ним и фотографировал, понял, что из этого может выйти, и сразу бросился к Новодемидову.
– А что Новодемидов?
– А Новодемидов, Эдик, уже вбухал в свою кампанию и «Дилижанс» кучу денег. И появление в нашем «Экспрессе» разоблачительных материалов насчет Известного в его предвыборную стратегию никак не укладывалось. Поэтому он решил этот вопрос кардинально – при помощи наемных убийц.
– О боже! – проговорил Вагон. – Неужели это все из-за ставок Известного? Не могу поверить!
– Я тоже, – сказал Андрей. – Но таковы факты. Помнишь, что Известный сказал нам в коридоре?
– Что «Дилижанс» нам все равно не обскакать?
– Да.
– Помню. Но я все равно не могу поверить, что Марк на такое способен. Мы с ним знакомы уже сто лет!
– А тебе и не нужно в это верить.
– Что?
– То. Если мы хотим жить, то у нас есть только один выход.
– Какой?
– Раскопать эту историю до конца. Иначе очень скоро и ты, и я погибнем в результате каких-нибудь нелепых случайностей.
– И как мы эту историю будем раскапывать? Блокнот-то сгорел. И фотоаппарат с пленкой тоже.
– Какой фотоаппарат?
– Ну, второй редакционный «Олимпус», которым Крокодил фотографировал в конторе Известного.
– Да, – кивнул Андрей, – сгорел. Но твоя менеджерша-то осталась?
– Осталась, – сказал Вагон.
– Звони ей, – посмотрел Андрей на телефон.
– А сейчас не поздно? – спросил Эдик.
– Вообще-то поздно, – вздохнул Андрей. – Но мы сейчас не в том положении, чтобы прикидываться воспитанными людьми. Известный нас с тобой вчера в «Союзпечати» видел?
– Видел.
– Как ты думаешь, он сказал об этом Новодемидову?
– Наверное, да.
– И я так думаю. А если это так, то по твою душу, Эдик, в любую минуту могут заявиться убийцы. Я вообще удивляюсь, как ты еще жив!
– Да-да, конечно, – вздрогнул Эдик, тут же хватаясь за трубку. – Уже звоню!
Он набрал номер, немного подождал и посмотрел на Андрея:
– Занято.
– Да? – покосился на часы Андрей. – Странно, звони еще.
Эдик позвонил опять, и в трубке снова послышались короткие гудки.
– У нее номер случайно не на «семерку»? – спросил Андрей.
– Что?..
– У нее номер начинается не на «семерку»?
– А-а, нет, – покачал головой Эдик и вдруг покраснел. – По-моему, дело не в этом.
– А в чем?
– Я тебе не хотел говорить, но! В общем, в субботу вечером, после похорон, я поехал не домой!
– А куда?
– К одной знакомой, – дипломатично проговорил Эдик.
– К этой, которая работает секретаршей в штабе Новодемидова?
– Нет, к другой. Это новая, ты ее не знаешь.
– О господи, – вздохнул Андрей. – Ну и что?
– В общем, мы с этой новой знакомой выбрались в тот вечер в ресторан. Я вообще-то не хотел, это она настояла.
– Ну выбрались и выбрались, – сказал Андрей. – Дело-то ваше.
– Да, – кивнул Вагон. – То есть не совсем. В общем, в этом ресторане была подруга этой самой менеджерши из конторы. Я, конечно, отворачивался и все такое, но она меня, кажется, заметила.
– Так, – вздохнул Андрей. – Поэтому ты и не позвонил своей менеджерше насчет меня в субботу и не хотел звонить в воскресенье утром?
– Да, – кивнул Вагон с опущенной головой. – Ну ты понимаешь! Наверняка эта подружка из ресторана обо всем ей доложила.
– Понимаю, – кивнул Андрей. – А при чем тут телефон?
– У этой менеджерши, – вздохнул Вагон, – телефонный аппарат с автоматическим определителем номера. Похоже, она ввела мой номер в память, и телефон автоматически дает «отбой»!
– О боже, Эдик, – вздохнул Андрей. – Твои бабы тебя погубят. Если ты, конечно, выпутаешься из этой истории. Одевайся.
– Что?
– Надень что-нибудь.
– Зачем?
– Пойдем звонить твоей менеджерше из таксофона. У гастронома один работает.
– А что толку? – печально посмотрел на Андрея Вагон. – Она все равно не станет со мной разговаривать. Ты ее еще не знаешь!
– Да я ее и знать не хочу! – психанул Андрей. – Твоя баба, ты с ней и разбирайся! Мне главное, чтобы ты выяснил у нее насчет ставки Известного.
– Легко сказать, – вздохнул Вагон. – Наверное, с утра придется ехать к ее дому с цветами и просить на коленях прощения!
– Не знаю, хоть на коленях, хоть на пузе, но ты должен разузнать у нее все.
– Я попытаюсь, – сказал Вагон.
– Буду держать за тебя кулак, – невесело усмехнулся Андрей. – Ну что, поспим часика четыре?
– Ага, – сказал Вагон. – Я сейчас принесу тебе одеяло и подушку.
Глава 39
С утра во вторник Вагон побрился, надушился, замазал тональным кремом свой фингал и двинулся на цветочный рынок к автовокзалу за розами. Поначалу Андрей хотел было ехать с ним, но Эдик принялся объяснять, что вымаливание прощения на коленях – это такой интимный процесс, присутствие при котором третьей стороны абсолютно нежелательно. И что это к тому же может все испортить. Андрей сказал, что подождет его где-нибудь поблизости, но Эдик уперся, как баран, и в конце концов Андрею пришлось на него плюнуть.
В результате Эдик в гордом одиночестве отправился на цветочный рынок, а Андрей – к «Союзпечати».
На этот раз Андрей в виде исключения вошел через центральный вход и без приключений попал в разгромленную редакцию. Все было спокойно, он отзвонился на пульт охраны и вскоре подыскал подходящее место для денег Лысого. После этого он сел в кресло Вагона, закинул ноги на стол, закурил сигарету и стал ожидать звонка.
Некоторое время спустя телефон зазвонил.
– Алло!.. – промычал в трубке Эдик. – Андрей! Срочно приезжай!
Мычание Эдика сопровождалось веселенькой музычкой и жизнерадостными воплями.
– Куда приезжать?
– В Луна-парк! На Конева!
– Ты что, спятил, Эдик? Ты у менеджерши был?
– В том-то и дело, что был! Ее хоронят!
– Что?! – вскочил с кресла Андрей.
– Я сразу смылся, но они за мной увязались! Я едва успел заскочить в Луна-парк! И я нашел второй фотоаппарат, Андрей!..
– Что ты нашел?!
– Они идут сюда!.. – переменившимся голосом выдохнул Эдик. – Спаси меня!
– Кто – они? – успел спросить Андрей.
– Чиполлино с обезьяной!.. – всхлипнул Вагон, и в трубке тут же раздались короткие гудки.
Посмотрев на трубку, Андрей швырнул ее на стол и бросился к выходу.
Глава 40
Выскочив из такси перед перекрестком, Андрей перебежал на другую сторону улицы маршала Конева и рванул к Луна-парку. Поначалу он решил, что у Эдика что-то с головой, но тот оказался прав.
На пустыре за перекрестком раскинулся огромный черно-красно-синий шатер. Удивительно, но в диаметре эта махина достигала метров двухсот или около того. На растяжках, уходящих в самые края пустыря, трепыхались разноцветные треугольные флажки. Несмотря на расстояние и шум транспорта, музыка доносилась даже сюда.
Перебежав улицу, Андрей быстро оглянулся. Менеджерша наверняка жила в одной из располагавшихся напротив пустыря девятиэтажек. Выскочив из двора, Вагон заметил погоню и бросился на другую сторону улицы. Там никаких домов не было, и единственное, что оставалось Эдику, – это мчаться к входу в шатер.
По протоптанным на пустыре дорожкам к Луна-парку двигался народ – в основном с детьми. Везде торчали красочные плакаты, на которых было написано, что чешский Луна-парк не обманет ничьих ожиданий.
