Самое интересное, что она почти поверила. Но денег у нее, конечно, не было. И, судя по всему, она не хотела больше встречаться с актером. Наверно, у нее с мужем был разговор в ванной комнате, где мы не могли их подслушать. Или на кухне, там тоже плохо слышно из-за работы холодильника и посудомоечной машины. Они ведь неплохо жили, когда он выступал на чемпионатах Европы и мира.
Стало ясно, что события нужно форсировать. В офисе Андриану объяснили, что он может немедленно выехать за рубеж, уплатив двадцать тысяч долларов. К этому времени я уже предупредил Дипломата, что его расходы увеличатся вдвое. Ровно в два раза. Нужно было видеть, в каком состоянии Андриан возвращался домой! Он, очевидно, думал, что сможет заложить свою квартиру. Но кто сразу даст такую сумму без соответствующих документов. В наше время это нереально. Ольга тоже вернулась домой в очень подавленном состоянии. Теперь оставалось только ждать. Они должны были принять решение самостоятельно. Ей нужны были деньги, чтобы помочь своему бывшему другу, а ему — чтобы вытащить их из этого дерьма. Он сразу дал объявление в газету о продаже дома. И ему немедленно позвонил мой знакомый маклер и объяснил, что деньги он сможет получить только через несколько месяцев. Такой срок необходим для оформления.
За две недели наша пара была подготовлена к встрече с семьей Дипломата. Мы хорошо поработали. Но откуда мне было знать, что в конце концов все сорвется… Я ведь и раньше проводил такие операции. Однажды ко мне обратился очень известный художник. Ему понравилась женщина, преподаватель ГИТИСа. Дело осложнялось тем, что она была замужем за его другом.
Вообще-то это мерзко. Знаете, есть такой блатной закон: не трогай жену человека, с которым пьешь водку. Ни в коем случае. Это нехорошо. Но у творческих людей, очевидно, свои представления о морали. Сам заказчик ухаживать не решался — она могла ответить отказом или рассказать мужу, а художник не хотел скандала. В общем он просил, чтобы мы создали им условия для встречи, во время которой он надеялся соблазнить эту женщину.
Нам пришлось придумать целый «фестиваль» в Греции, и отправить туда вместе с ними еще пять человек. Художник был известный, и он нам все оплатил. Все расходы. Когда они приехали в Грецию, оказалось, что двое едут на какой-то остров, а остальные будут отдыхать в другом месте. Весь «фестиваль» свелся к встречам с малоизвестными греческими художниками, которых мы искали по всем свалкам. А эта парочка — художник и жена его друга — оказались вместе на острове и, конечно, им там очень понравилось. Причем понравилось настолько, что, когда они вернулись, дамочка бросила своего мужа и вышла замуж за богатого, но нерешительного художника. Можно сказать, что я способствовал их семейному счастью. Так, что мои усилия не всегда направлены на разрушение.
В общем, все шло нормально. Я еще помню, как позвонил Славик и попросил меня найти сразу трех негритянок. Кому именно были нужны три негритянки, я не знаю, но две девочки на примете у меня были. Третью нашли в общежитии одного из вузов. А через несколько дней оказалось, что она заразила нашего клиента какой-то гадостью. Нет, не венерической болезнью, но какой-то чесоткой. Вот и посылай после этого непроверенных женщин… Я совсем забыл сказать про Карину. Против нее возбудили уголовное дело.
Я так замотался в последние дни, что забыл про подругу Луизы. Про новенькую, которую звали Кирой. Мне она не очень нравилась. Какая-то зажатая. И я все время забывал вызвать ее для беседы. Так было до понедельника, когда и начались все события. В понедельник, тридцатого числа.
Интерлюдия
После встречи на квартире у Михелевича прошло около десяти дней, но Лепин помнил красивую проститутку. Ему хотелось вновь с ней встретиться и он, найдя Виталия, попросил его снова все устроить. Виталик пообещал, но несколько дней не звонил. А на следующую среду было назначено заседание правительства по вопросу экспортных поставок. И вечером премьер собрал у себя заместителей, чтобы уточнить их позиции.
Лепин настаивал на первоначально принятом плане. Никто из вице-премьеров не спорил: они эту область не курировали. А вот премьер-министр все время хмурился, словно Лепин говорил нечто неприятное. Последний не знал, что утром состоялся разговор между президентом и премьером, в котором глава государства неожиданно поддержал проект, предложенный вице-премьером. Глава кабинета не понимал, чем было вызвано изменение позиции президента. Он и предположить не мог, что на столе у него лежал доклад службы внешней разведки, которая сообщала о реальном положении дел с трубопроводами на Украине, а также об австрийских компаниях, через которые на Запад переводились миллиарды долларов. Указывалось также, что среди основных фигурантов в этих компаниях были известные в государстве лица.
Взбешенный этой информацией, президент позвонил премьеру, и тот молча выслушал все его возражения по поводу поставок нефти и газа через Украину в Австрию. И теперь, слушая Лепина, он молчал, не зная, как правильно реагировать на слова своего вице-премьера. По итогам заседания президиума кабинета министров было принято решение поддержать предложения Лепина.
Уже через полчаса об этом узнал Тальковский. Разгневанный подобным решением, он позвонил премьер-министру.
— Что происходит? — нервно спросил банкир. — Вы решили изменить свою точку зрения? Говорят, вы поддержали предложения Лепина? Это же невозможно. Вы ведь все понимаете. Я думал, что мы обо всем договорились.
— Это решение президиума кабинета министров, — устало объяснил премьер, — и оно согласовано с президентом, — добавил он, чтобы прекратить ненужный спор.
Но Тальковского не так-то легко было остановить.
— При чем тут президент? Это ваш кабинет готовит подобное решение. Оно слишком непродуманное. Так нельзя. Мы не имеем права срывать наши поставки австрийским компаниям.
— Я все понимаю, — перебил его премьер. Он с ужасом подумал, что их могут подслушивать. Даже по телефону правительственной связи. — Но это предложение нашей комиссии…
— Которую возглавляет Лепин! — закричал Тальковский.
Наступило молчание. Премьер подумал, что ему нужно показать, что он обиделся, и положить трубку. Затем, помолчав немного, он тихо сказал:
— Они нам рекомендовали так поступить. Я ничего не могу сделать.
— А если они будут рекомендовать другой вариант? — спросил Тальковский.
— Не будут. Это решение нашей комиссии.
— Я вас спросил, — терпеливо напомнил банкир.
— Тогда я тоже изменю свое решение, — выдавил премьер, — и доложу об этом президенту.
— Хорошо, — Тальковский положил трубку. И сразу же поднял ее снова и набрал номер телефона Лепина.
— Владислав Николаевич, здравствуйте, — вежливо поздоровался банкир.
— Здравствуйте, — мрачно произнес Лепин. Он всегда нервничал, когда слышал этот ненавистный голос.
— У меня к вам важное дело, — пояснил Тальковский, — я хотел бы с вами увидеться.
— Со мной? — не поверил услышанному Лепин. — Вы хотите увидеться со мной?
— Да, я хотел бы, чтобы мы встретились с вами где-нибудь «на нейтральной территории». В каком-нибудь ресторане, если возможно. А еще лучше, где-нибудь за городом. Но я понимаю, что у вас мало времени. И поэтому лучше где-нибудь в ресторане.
— Тогда вечером, после работы.
— Боюсь, что вы меня не поняли. Нам нужно немедленно увидеться. Поймите, что речь идет о ваших интересах. В данном случае я выступаю как лицо заинтересованное в вашем благополучии.
«Интересно, — подумал Лепин, — очень интересно».
— Хорошо, — сказал он, — но у меня будет мало времени. В ресторане мы не успеем посидеть. Мне еще нужно завизировать кучу документов для завтрашнего заседания кабинета министров.
— Я знаю, — быстро произнес Тальковский. — Тогда сделаем проще. Я подъеду к Белому дому на своей машине. И мы поговорим. Обещаю, что наш разговор не займет больше десяти минут.
— Хорошо. Я спущусь вниз. Так будет лучше. Хотя вы могли бы ко мне подняться. Я выпишу вам пропуск, — добавил Лепин с некоторым сарказмом.
— Не нужно, — сказал банкир, — лучше, если мы поговорим в моей машине. Это в первую очередь в ваших интересах.
Лепин подумал, что садиться в машину банкира было бы не совсем правильно. С другой стороны, его явно заинтересовало предложение Тальковского. Ничего страшного не случится, если он выслушает предложение банкира. В конце концов, не похитит же тот его! Лепин даже улыбнулся при этой мысли. Тем не менее он позвонил своему секретарю и сообщил, что через пятнадцать минут встретится с Тальковским, который подъедет к Белому дому.
Ровно через пятнадцать минут Лепин спустился вниз и вышел из здания. Автомобиль Тальковского, огромный шестисотый «Мерседес» стоял на служебной стоянке, куда разрешали заезжать только членам правительства. Лепин поморщился. У этого банкира было слишком много привилегий. Хотя и другой банкир тоже ставил машину именно на этой стоянке. Лепин вспомнил про Валентина Рашковского. Про того говорили, что он глава всей организованной мафии в стране. Но говорили вполголоса, чтобы никто из посторонних не услышал.
