Но я отвлеклась. Итак, рассматривая второй вариант, я предположила, что Марина каким-то образом узнала о бумагах Тимофея, спрятанных в нижнем ящике комода. Может, она видела, как он выходил из парадного, когда возвращалась домой. А потом… заглянула в темную комнату и увидела следы в пыли. Вот ради чего следует держать дом в чистоте! Мы сами сегодня по отсутствию следов определили, что менты в темной комнате не рыскали. А Марина поняла, что Тимофей туда заходил. И в какой угол лазал. А дальше уже дело техники.
Но что было в тех документах? Могла она что-то понять? Я должна выяснить у предпоследнего, что конкретно там было.
И что дальше делает Марина?
Предлагает кому-то выгодно продать информацию. Например, из клиентов Артема Александровича. Она же знала кого-то. Во что она ее оценила? На кого вышла? Вариантов можно было предположить великое множество. И тем самым подписала себе смертный приговор.
Но мог быть и третий вариант, похожий на второй. Марина знала, где Тимофей припрятал непонятные ей бумаги. Некие личности сегодня с утра посетили квартиру второго бывшего, а потом направились сюда – выяснив, что Артем Александрович уехал, а любопытная соседка отправилась в магазин. И застали Марину, которую Артем Александрович в самом деле выгнал в пятницу и которая сегодня приехала за вещами. Марине приставили пистолет к виску – и она вдруг вспомнила про бумаги. Чтобы выторговать себе жизнь. Ведь в минуты, когда тебе угрожает смертельная опасность, мозг срабатывает мгновенно и очень четко, отсеивая ненужную информацию и выбирая нужную. Она и выбрала. И эти самые некие лица поняли, что нашли то, что искали. Поэтому ничего в квартире не перерывали. А Маринку все равно убили.
И как я могу реально проверить эти версии?
Кстати, а ведь и милицейскую со счета снимать не следует. Пришли грабители, следившие за квартирой, куда ходит столько народу, причем хорошо одетого. Маринка случайно попалась под руку.
Но с делом в любом случае следовало разобраться. Тимофей поручил мне бумаги. Ну не совсем поручил, но оставил их мне… А они пропали. Я обязана их найти. Ради себя. Ради второго бывшего. Обязана, и все тут. И вообще я терпеть не могу, если чего-то не понимаю. И если в чем-то не разобралась. А этот клубок, запутывающийся вокруг, начинал мне нравиться все меньше и меньше.
Кого я могу взять в помощники? Посвящать в свое расследование свекра не хотелось: мало ли что у него на уме. Каких дров он успел наломать? Вольно или невольно. Для начала неплохо бы поговорить с Тимофеем. Накопилось у меня к нему несколько вопросов.
И что мне говорить капитану Туляку или еще кому-то из следственной бригады, если они снова возжелают со мной побеседовать? Капитан вообще-то не дурак… Если станет выяснять все связи нашей семьи… А ведь станет. Я могу оказаться в центре событий. Дружим мы по каким-то непонятным причинам со вторым бывшим свекром. Он гримирует неизвестно кого, неизвестно зачем. Я – финансовый консультант, хорошо известный в городе. Не одни ли у нас со свекром клиенты? Не я ли их ему поставляю? И не он ли ко мне отправляет своих? И где его сын и мой бывший муж? Куда исчез? Почему? Где его искать?
А если капитан докопается до взлома квартиры Тимофея? Почему мы со свекром не сообщили в милицию? Посчитали подобное вполне нормальным? А стали бы мы сообщать, если бы сами обнаружили труп Маринки? К каким выводам придет родная милиция? По крайней мере, ясно одно: зачем органам (да и кому угодно) знать что-то лишнее про мои дела? Чем они меньше про тебя знают, тем тебе спокойней жить. Но если капитан снова появится… Я из него попытаюсь вытянуть все, что они успели раскопать. Ну, может, и сама поделюсь какой-нибудь незначительной информацией… Капитана, конечно, обучали вести допросы и колоть свидетелей и подозреваемых, а меня… Но у меня зато есть неоценимый опыт ведения переговоров на финансовые темы. Со всякими прохвостами-банкирами и хитрожопыми клиентами.
Информацию мне получить следовало. О времени смерти Маринки. Об орудии убийства. К кому я должна обратиться за ней? А не поинтересоваться ли у нашего начальника службы безопасности? Хоть он, конечно, бывший чекист. Есть ли у него связи в ментовке? Мне он, пожалуй, окажет такую услугу. Интересуюсь обстоятельствами смерти сожительницы бывшего свекра, с которым пребываю в прекрасных родственных отношениях, – это если начальник службы безопасности вздумает меня проверять. Пусть проверяет, только бы выяснил, что мне нужно. Завтра прямо с утра дам ему задание.
Но где же все-таки бумаги Тимофея?!
Если они еще здесь, мне следует их поискать.
А для этого… нужно сейчас напоить свекра до беспамятства. Он ведь почти не пьет, так что не особо привычен к этому делу. Но здоров, как бык. Сколько ему нужно? Эх, клофелинчику бы… Ведь наверняка имеется. Или еще какая-нибудь пакость, хоть он и специализируется по гримам. Но ведь где одна дрянь, там и другая найдется. Или еще что-то из этой серии. Чтобы быстренько отключился.
Однако у меня под рукой ничего такого не было.
Я бросила взгляд на Артема Александровича. Он сидел с мрачным видом и неотрывно смотрел в пустую рюмку. Уже хорошенький? Но мне нужно, чтобы он крепко заснул. И желательно, чтобы во время моих поисков в квартиру никто не приперся. И очень бы желательны перчаточки. Мои «пальчики» тут будут совсем лишними – в определенных местах.
– Артем Александрович, – тихо позвала я, – может, ляжете? Давайте я вам постелю?
Он с мрачным видом покачал головой и налил себе еще одну рюмку.
А может, мне приехать попозже? Не хочется тут сидеть и смотреть, как он нажирается. Я сама бы выпила, а так только душу мне травит. Вот съезжу домой, перекушу, посплю пару часиков, позвоню сюда для порядка… Но надо взять ключ. Маринкин, например. Если что – так вы же сами меня вызвали, Артем Александрович! Вспомнит, что звонил? Навешаю лапши на уши. То же и для любопытной соседки. Мол, вызвонил, сволочь, среди ночи. Приехала, чтобы с собой не покончил, а то грозится. Как раз из дома перчатки прихвачу.
Другой возможности обыскать квартиру может и не представиться. Или свекор все перепрячет. Если документы Тимофея, конечно, еще здесь.
– Артем Александрович! – позвала я.
Он не откликнулся. Тогда я перегнулась через стол и потрясла его за плечо. Свекор вскинул голову.
– Я поеду, а то мне завтра рано на работу вставать.
Он кивнул с отсутствующим видом, и я не поняла, дошел ли до него смысл сказанных мною слов или нет.
Я встала, тихо спавший все это время под столом пес мгновенно вскинул голову и вопросительно посмотрел на меня.
– Пошли, – сказала я любимой собаке.
Мы покинули кухню, я быстренько огляделась в прихожей, заметила ключ, висевший на гвоздике рядом с вешалкой, прихватила его, потом приоткрыла дверь в большую комнату. При виде очерченного мелом контура и следов запекшейся крови стало не по себе, и я опять быстро закрыла дверь. Туда заходить не хотелось. С вожделением посмотрела в сторону темной. Но сейчас еще не время.
Когда я уже положила руку на задвижку, чтобы открыть входную дверь, тишину квартиры прорезал телефонный звонок. Не марш Мендельсона с моего сотового. Это надрывался обычный аппарат, висевший на стене в прихожей.
Поскольку свекор был не в состоянии разговаривать, трубку сняла я.
На мои «Алло!», повторенные несколько раз, ответили тяжелым дыханием, затем последовали короткие гудки. Я тоже опустила трубку на рычаг и прислонилась к стене. Мне стало нехорошо.
Потом я встрепенулась. Какого черта я повесила трубку? Если бы не повесила, можно было бы узнать, откуда звонили. А я, идиотка, о чем думала?!
Внезапно я резко дернулась: у моего уха снова затрезвонил аппарат. Ну если это опять все тот же…
Я сняла трубку. Молчание. Но без дыхания на этот раз. Для начала я решила немного выпустить пар и только заявила пару ласковых, как мне тут же в ответ выдали тираду, состоящую из таких колоритных выражений, что даже у меня уши невольно стали сворачиваться в трубочку.
Со мной говорила женщина. Пьяная в стельку. Уж кем она меня только не называла…
– Простите, – вежливо перебила я ее словесный понос, с трудом сдерживаясь, чтобы самой снова не перейти на нецензурщину, – а вы знаете, с кем разговариваете?
Моя собеседница на мгновение опешила, потом выдала еще парочку колоритных выражений, из которых я поняла, что меня считают новой сожительницей свекра.
– Вы ошиблись, мадам, это его невестка. А вы, собственно говоря, кого именно хотели? Нельзя ли по имени?
На другом конце провода икнули, явно задумались, а я тем временем поинтересовалась, с кем имею честь так мило общаться.
Это оказалась Маринкина мать, только что вернувшаяся из морга.
У меня мгновенно возникло желание превратить наше заочное знакомство в очное, воспользовавшись соответствующим состоянием тетеньки, и я предложила приехать к ней в гости с бутылкой водки, чтобы помянуть Маринку. Мое предложение было встречено на ура, мне сообщили адрес, пытаясь объяснить, как найти дом, если двигаться от троллейбусной остановки. Я попробовала прервать этот поток ориентиров по питейным точкам, на другом конце провода все равно настояли на том, чтобы пояснить, в каком магазине лучше покупать водку и какую именно и что продавщице обязательно надо сказать, что это для «тети Вали». Я обещала все сделать, как велено, и с трудом от собеседницы отвязалась.
