— Разрежь вену и набери половину плошки. Больно почти не будет и заживёт сразу, нож смазан моей слюной. Оставишь здесь и пойдёшь умываться к ручью, он справа. Действуй быстро, мы спешим. Я уйду ниже охранять и слушать, но через десять минут здесь должна быть кровь и не должно быть тебя.
Алва сунула всё мне в руки и исчезла среди деревьев. Что же… выхода, как она и сказала, у меня нет. Нужно действовать как велено, своего плана всё равно пока не имеется. Возможно и вторая новость окажется не такой ужасной, потом хорошенько подумаю. Сейчас лишь мельком вспомнилось красивое лицо герцога Гленрока и его благородное надменное равнодушие.
Я вздохнула и решительно полоснула запястье. Из-за стены деревьев тут же послышался приглушённый короткий стон и рваное шипение следом, словно ранила я не собственную плоть, а вампира.
Стало не по себе. Я сложила дважды два — она не хочет пить кровь прямо из меня, это явно опасно. Для неё… или для меня, если не сможет остановиться. А судя по стону, запах всё равно чует издалека. Сдержится или нет? Я стиснула зубы и попыталась унять мелкую дрожь. Но первые капли всё равно растряслись мимо миски. Хорошо — на траву, а не на одежду.
Спустя время я судорожно отмывалась в бодрящей воде и жадно пила её горстями. От кровопотери и въевшегося в платье запаха гнили снова накатывала дурнота. Живительная влага её прогоняла.
Руку на всякий случай тоже долго полоскала в ручье, но на ней действительно не было раны. Даже в сумерках и под проточными струями угадывалось, что и шрам уже исчез. Я смотрела на запястье и думала.
Как мне жить теперь с тем, что моя мать — вампир? Безопасно ли признаться ей, что я всё поняла? Что мы скажем наверху, если она там даже никогда не бывала? Что может нам грозить в Гленрок Кастл?
Герцог был, безусловно, цивилизованным и законопослушным. Но я не знаю, все ли там таковы и кто вообще ещё там есть. Неизвестно, сможет ли мать меня защитить и захочет ли. Ник говорил, что вампирам запрещено брать кровь напрямую у людей без специального договора. Но как хозяин или другие обитатели поступят, поняв, что никому внизу не известно о моём приходе — большой вопрос.
Что вообще там говорить? Признаваться, что отец покушался на мою жизнь и просить сообщить властям?
Как мне теперь встретиться с Ником и где он? Куда идти дальше, если в Призрачном замке не причинят вреда, но и откажутся помочь? К двоюродной бабушке в Грейт Платт, вот куда. Мать сбежала именно от неё. Община там маленькая, молодая и не изолирована так глухо, как Гленрок — старейшее и самое закрытое для окружающего мира людское поселение.
Но как отсутствие застав и патрулей поможет мне найти Ника или подать ему весточку? Да, Вернон не сможет причинить ему вреда, теперь я справилась с паникой и это понимала. Улетит совой в открытое окно. Или превратится и даст отпор. Он настоящий маг и… и я вспомнила гравюру пастора Оуэна.
А вот будет ли Ник наведываться, ожидая моё возвращение… Вряд ли. Даже почти исключено. Но без этой слабой надежды мне незачем вообще жить!
Значит надо искать третьих лиц и связываться с Эвой. Полно фермеров и торговцев курсирует между Гленроком и Платтом с постоянными пропусками.
К ручью подошла Алва.
— Вытри руки о подол, чтобы не скользили. Пора продолжить путь.
— Может я сама пойду?
— Исключено. Своими ногами ты будешь идти на вершину неделю.
— Почему не в Грейт Платт к бабуле Хейзел? Ну… то есть к тёте Хейзел?
Балахон тряхнулся, капюшон резко приподнялся и из-под него на мгновение сверкнули глаза в обрамлении чёрных кругов. Она поняла намёк. Мне — двоюродная бабушка, ей — тётка.
— Не будь дурой! Там Вернон будет искать в первую очередь. Не удивлюсь, если уже послал туда Диану.
Больше она ничего говорить не стала. И я не смогла. Длиннорукая тень погрузила меня на спину и понеслась в сгущающуюся темноту.
Странно, но смрад больше не беспокоил — ощущался отстранённо, просто как очень неприятный факт. Я быстро задремала, осознав безумную усталость и собственную полную бесполезность. И неожиданно для себя — безопасность…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Проснулась я от дрожи — ночная прохлада при быстром передвижении дала о себе знать. Руки ныли.
Небо уже побелело от раннего летнего рассвета, но солнце ещё пряталось глубоко за горами. Вдруг я их и увидела за последними деревьями — лес резко заканчивался и впереди лежали голые скалы с редким кустарником и островками трав. Каменистый склон с этого места становился слишком крутым, чтобы на нём удерживалась почва и растительность.
Мать остановилась и выпрямилась, ставя меня на землю.
— Дальше пойдёшь одна.
— Как одна?! А ты?
— Мне туда нельзя. Мне никуда нельзя. Иди!
Я задрала голову и увидела вдалеке хмурый серый замок. Огромный и суровый, вросший в скалы и сливающийся с ними. До самых ворот по горе петляла, исчезая за отрогами, бесконечная дорога. Я вдруг поняла, что стоим мы тоже на ней.
— Там же… вампиры. Что мне им говорить?
— Просить о помощи. Ты не трусливая. И нельзя говорить, кто тебя привёл. Скажешь — была лошадь. Понесла из-за гадюки и сбросила. Или отвязалась на водопое. Здесь рядом, справа, есть вчерашний ручей, он везде течёт вдоль пути.
Она помолчала и добавила:
— Ступай, не медли. На рассвете будут искать с новыми силами. Кому-нибудь не слишком суеверному придёт в голову проверить дорогу. Верховые могут для очистки совести доскакать и до этого места, а отсюда хороший обзор. Поэтому торопись.
С этими словами тёмная тень быстро двинулась в буковую чащу.
Щёки обожгли слёзы. Что же за жизнь у меня?! Любимый — призрак, иллюзия… семья — фальшивка… мать — исчезающая тень… Я не выдержала и громко окликнула, пока она вовсе не скрылась из виду:
— Мисти!
Она замерла, но не оглянулась.
— Как мне тебя теперь снова найти, мама? Где увидеть?
— Не вздумай искать, это опасно. А у тебя теперь всё будет хорошо.
Глава 17
Каждый шаг наверх давался с огромным трудом — я шла, как древняя старуха с невидимым, но тяжким бременем на плечах. Не удивлюсь, если со вчерашнего вечера голова поседела…
Каждый шаг приближал к пугающей неизвестности, способной погубить последние шаткие надежды и отдалял от всего, за что стоило держаться в жизни.
От Ника и маленького мирка вокруг него — уединённой мансарды, совиного запаха, игрушек и светлых рун, успокаивающих сердце и ум. От весёлых добрых Хоуков. От Эвелин, оказавшейся вдруг такой чуткой и лёгкого сожаления, что мы никогда по-настоящему не дружили. От понятной заботливой Рут, внезапных приездов и тёплых писем бабули Хейзел… даже от тётушки Ди, которая в общем-то не желала мне зла, просто добро понимала по-своему.
Как много, оказывается, у меня было! Как много я нашла, идя по жизни и как резко, бесповоротно всё потеряла!
И даже от матери, которой как раз никогда не было, и вдруг оказалось, что она всегда находилась рядом, каждый шаг меня отдалял. От матери — больнее и ощутимее всего, потому что расстояние было самым маленьким и измеримым этими самыми шагами — я чувствовала её взгляд в спину.
Откуда только ночью взялась уверенность, что она меня не бросит?! Мисти Миртл снова меня оставила… Ради чего-то, что было для неё явно важнее, чем я.
Устав глотать слёзы, я остановилась и в отчаянии обернулась. Если она выйдет из леса, я просто поверну назад!
Я утёрла лицо грязным рукавом и упрямо всматривалась в границу чащи. Ни малейшего движения… Для верности зажмурилась и сплела руну — просто яркую крупную вспышку. Эй, я здесь и знаю, что ты ещё провожаешь! Просто поговори со мной, потом пойду наверх, как ты велела! Я же ничего не успела сказать и спросить, не ожидая такого скорого расставания!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Нет… Ни малейшего движения среди стволов, только лёгкий ветер в кронах. Я снова заплакала, обиженно отвернулась и в страхе замерла.
Сверху, явно из замка, по дороге летел настоящий смерч — тёмный всадник на чёрной лошади в плотном облаке серой пыли и отскакивающего во все стороны щебня.
