ей казались дикостью.
«Вначале школу нужно закончить хорошо, потом уже думать о продолжении образования, а там уже видно будет», – обычно думала Эля. Она была круглой отличницей и все свободное время корпела над учебниками. Ей всегда казалось, что самое важное в жизни человека – это хорошо учиться, а личная жизнь уже после получения знаний. Поэтому все поползновения Сергея в покорении ее сердца дико раздражали. Тем более, если даже он и был в общении с женским полом всегда учтив и любезен, то со всеми остальными вел себя, как последний задира и драчун, что не могло ей нравиться. Иногда, просидев весь вечер за домашними заданиями, она задумчиво подпирала подбородок рукой и начинала вспоминать его черты лица, но, заметив, что, думая о нем, она улыбается, тут же одергивала себя и с прежним рвением погружалась в учебу. Этот год стал выпускным, и уже был март месяц. Нужно постараться, чтобы все экзамены были, как всегда, сданы на «отлично», поэтому она, отбросив все мысли о милом ее сердцу человеке, только училась и училась, не думая о плохом.
Ведь когда людям шестнадцать лет, кто думает о таких страшных вещах, как смерть, разлука, боль утраты? Молодым кажется, что это может произойти с кем угодно, но не с ними и не с их любимыми людьми. Поэтому класс жил беззаботной жизнью, наслаждаясь молодостью и с нетерпением ожидая майского выпускного. Ведь тогда все внимание школы будет обращено к ним, а они, повзрослевшие, гордые, что вступают в новую жизнь, будут стоять перед всей школой с яркими лентами через грудь с надписью «Выпускник».
В тот год была ранняя весна, и теплые деньки начались уже в марте. Люди ждали, когда уже можно будет сменить опостылевшие за долгую зиму пальто на легкую летнюю одежду.
В апреле начала буйно цвести акация, расточая вокруг сладковатый запах, который кружил голову влюбленным, заставляя их прятаться под кустами на скамеечках и жарко целоваться все вечера напролет. Весна пролетела быстро, как одно мгновение, оставив позади прохладные благоухающие вечера, и уже уступала дорогу знойному лету своими последними майскими деньками.
Сергей выглянул в окно. Вечерело. Город окутывала сумеречная дымка. На улицах зажглись фонари. Паром, что вошел в городскую бухту, протрубил о своем прибытии и затих, направляясь в порт. Молодежь высыпала на улицы. Девчата прогуливались под ручку по тротуарам, иногда заливаясь веселым смехом, когда какой-нибудь молодой человек, проезжая мимо них на машине, начинал сигналить и махать приветственно рукой из окна.
В городе нет особых развлечений, кроме старого опустевшего парка с каруселями, из которых работали всего три. Ни кинотеатров, ни театров, ни клубов, где выступали бы музыкальные группы, в их городишке не было. Поэтому молодые люди развлекали себя вечерними прогулками по улицам городка и новыми знакомствами, которые нередко заканчивались продолжительными любовными отношениями, переживаниями, а частенько и свадьбами.
В тот вечер Сергей не мог оставаться дома. Одиночество одолевало его. Любимая девушка не захотела даже выслушать его до конца, принимая все его признания за чистый бред. Ну как еще он мог доказать ей свою привязанность? Он каждый день провожал ее до дома после школы. Шел незаметно позади нее, чтобы никто по дороге не тронул, не обидел. Она же всегда делала вид, что не замечает его. Он не постыдился всего класса и прилюдно признался ей в своих чувствах. Он встал на колени.
«Снежная королева, вместо сердца льдинка», – с досадой подумал Сережа, в этот момент пронзительный звук автомобильного клаксона отвлек его от тяжелых мыслей, и он выглянул в окно. Во двор въезжал красный «Москвич» – гордость Сашки из соседнего двора. Ему в прошлом месяце исполнилось восемнадцать лет, он получил права, и отец отдал ему в пользование свою старую машину. Теперь гордый Сашка рассекал улочки городка на своем автомобиле на зависть всем пацанам с их улицы.
– Серега-а! – начал звать друга Саша под звуки рычащего мотора.
– Чего орешь как оглашенный? – покрутив пальцем у виска, прокричал в ответ Сережа. – Иду я, иду, только не шуми.
Он прошел быстрыми шагами по коридору в кухню, по дороге глянул в зеркало и пригладил рукой непокорные вихры светлых волос.
– Бабуля, – подошел к бабушке Сережа и поцеловал в щеку, – я пойду с Сашком покатаюсь часов до десяти вечера и вернусь, так что за меня не беспокойся, ладно?
За столом сидела маленькая пожилая женщина. Ее седые волосы были забраны в высокий пучок, чтобы не падали на глаза и не мешали готовить. Поверх чистого домашнего халата был одет цветастый фартук. Бабушка хлопотала на кухне, чтобы вовремя успеть приготовить все к ужину. Младший брат Сергея восседал за столом на высоком табурете и усердно лепил пельмени. Она посмотрела на внука поверх очков и нахмурилась:
– Сереж, я уже почти все приготовила, а ты убегаешь. Может, подождешь часик-два, а потом погуляешь? – она потянула Сережу за руку вниз, чтобы сел рядом, но мальчик мягко высвободился:
– Бабуля, я уже взрослый, мне нужно идти. Я скоро вернусь, жди меня, и все.
И Сергей вышел из кухни, помахав бабушке с братом на прощание рукой.
Он плюхнулся на заднее сиденье автомобиля и, наконец, выдохнул. Вечер обещал быть интересным. Впереди рядом с Сашкой сидел Артем, его старший брат.
– Ну что, пацаны, зажигаем? Поехали, девочек покадрим. Вот знаете, ребята, у меня очень развита интуиция, – Артем похлопал себя рукой по груди, – чувствую – у нас сегодня будут приключения.
Парни переглянулись и дружно рассмеялись. Саша завел мотор. «Москвич» посигналил на прощание бабушке Сергея, что наблюдала из окна за ними, и выехал на главную улицу города.
– Ну что, кто что-нибудь расскажет? Какие новости? Сергей, ты начинай, что ли. Что нового у тебя? – Артем прикурил сигарету и выпустил колечко дыма в открытое окно. Сашка, слегка расслабившись, изредка поглядывая на брата, вел автомобиль.
– Да все нормально, все, как всегда, – попытался уйти от разговора Сережа.
– Э нет, брат, мы такое слышали от твоих одноклассников. Я чуть им рожу не набил за такие сказки о тебе. Говорят, на колени вставал, розу дарил этой ледяной красавице.
– Ну дарил, ну вставал, и что? – сверкнул глазами парень и, отвернувшись от Артема, стал внимательно смотреть в окно.
– Серега, я же не насмехаться, я по-братски. Ты же изнываешь по ней, угомонись, остынь. Тем более, ты не ее круга. Она-то вон из какой семьи – обеспеченной. Мама, папа есть, а ты… – Артем смотрел на друга.
– А что я? Почему я должен отвечать за грехи
