причина была донельзя проста: десять лет назад другу пришлось расторгнуть помолвку из-за измен невесты. Это сильно уязвило Хельмутово самолюбие — безграничное, прославленное на всю страну, но от этого ужасно чувствительное. Он ругался, злился и страдал, а потом в сердцах заявил, что жениться и заводить детей в жизни не станет. Что, впрочем, не мешало ему спать с лагерными девками на войне и с крестьянками — в мирное время, а ещё заделать парочку бастардов.
Наверняка в день свадьбы с баронессой Софией Хельмут забыл о своём старом обещании — и слава Богу.
А соврал Генрих, чтобы не смущать девушку и не вызывать в ней суеверного страха, будто это Хельмут проклял свой род и лишил себя и свою жену возможности иметь законных, здоровых, живых детей.
— Но в чём же тогда я не права? — С каждой фразой голос Софии твердел, тон становился холоднее, но во взгляде между тем виднелось всё больше и больше боли, обречённости, отчаяния… И это не могло не находить отклика в душе Генриха.
— Я имел в виду несколько иное, — тихо сказал он. — Я думаю, ваша неправота заключается не в ваших словах, что у вас может и не быть детей вовсе. Простите, что я это сказал, — добавил он. — Но здесь, возможно, вы и правы. Я думаю, вы сами немало читали и слышали насчёт… насчёт женского бесплодия. Если смотреть с объективной точки зрения, то здесь вас не за что упрекать.
— Что правда, то правда, — горько усмехнулась София, одёргивая рукава своего лилового платья.
— Но вы не правы в том, что вы оставляете надежду, — тише продолжил Генрих. — А надежда иногда бывает сильнее объективной реальности.
В знак поддержки он несмело положил ладонь на её плечо — отчего-то касаться её было несколько боязно, будто девушка была сделана из хрупкого стекла и хрусталя, и одно-единственное прикосновение могло её уничтожить.
— Вы думаете? — хмыкнула София, с некоторым недоумением взглянув на его руку.
— Мы живём в мире, где существует магия, — улыбнулся он. — Моя жена, а по совместительству ваша лучшая подруга — ведьма, если вы забыли. Хотя она уже давно не пользовалась своими способностями, по крайней мере, на моих глазах… — Кристина и правда уже почти год не прибегала к магии даже в быту, и огонь высекала кресалом, а не вызывала взглядом, и защитные амулеты с рунами на тонких деревянных дощечках не чертила… Она где-то вычитала, что использование магии беременной женщиной может навредить ребёнку, а потом это вошло в привычку, хотя она уже пару раз замечала, что надо бы вернуться к практике — иначе, говорят, можно сойти с ума… — Но вокруг нас и так немало людей, которые могут изменять эту объективную реальность.
— Так то — маги, волшебники, — возразила София. — Они родились такими, а без врождённого дара магии обучиться нельзя. И что я могу? Что Хельмут может?
Генрих чуть сильнее сжал её плечо и улыбнулся ей — тепло, ласково, будто она была его дочерью или младшей сестрой.
— Вы можете поверить в то, что самое сильное волшебство на этом свете — это и есть надежда, — сказал он.
Глава 5
Несмотря на тяжёлое ранение, сир Хайсен рвался упражняться с оружием наравне со всеми. Он был хорошим мечником и отлично владел копьём, но сейчас, с раненой, перебинтованной рукой, немного сдавал позиции. Однако он просил Кристину не поддаваться и биться с ним в полную силу, пусть и затупленными мечами и без колющих ударов.
От тренировки их отвлекли — чуть встревоженные солдаты сообщили, что приехал граф Варден. Кристина тут же бросилась приводить себя в порядок, хотя ей оставалось сделать всего пару выпадов, чтобы уложить Хайсена. Тот, впрочем, был доволен и пообещал, что к следующему разу уж точно восстановится полностью и покажет своё мастерство во всей красе.
Граф Роберт не изменился с тех пор, как Кристина видела его последний раз, — а это было почти два года назад, в начале прошлой войны. Мысли о той войне приносили мало приятного, и Кристина невольно поёжилась, чувствуя, как начинают дрожать пальцы и колени. Но она всё же смогла взять себя в руки, поправила на плечах свой синий плащ и приветливо улыбнулась графу Вардену. Он был всё таким же седым, полным, но при этом так и лучился бодростью и величием, а его пронзительно-синие глаза по-прежнему светились одновременно и надменностью, и вниманием к окружающим.
Он кое-как слез с коня при помощи двух гвардейцев, поправил свою тёмно-зелёную дорожную котту и чёрный плащ, тяжёлой поступью приблизился к Кристине и рухнул на одно колено, будто собирался делать ей предложение.
— Миледи. — Варден припал губами к её пальцам, затянутым в перчатку. — Благодарю вас за доверие и возможность доказать, что никаких предательским помыслам не место в моей голове… — Кристина кивнула, и он, опять же, с помощью солдат, поднялся с колен, отряхиваясь от снега и грязи. — Думаю, вы должны знать, что бунтарь Хенвальд несколько раз писал мне с предложением присоединиться к тем непотребствам, что он творит. — В голосе графа Роберта зазвучало неподдельное возмущение. — Но я решительно отказался. Ваши налоги, миледи, меня нисколько не обременяют, а Хенвальд, видимо, настолько обнищал, транжиря деньги на вино и продажных девок…
— Не думаю, что он обнищал, — прервала его Кристина. — Его солдаты хорошо вооружены, у всех есть шлемы и достойная защита корпуса, у рыцарей и гвардейцев так вообще — великолепная броня и оружие из крепкой стали. Дело не в том, что Хенвальд не хочет платить налоги. Они его, конечно, тоже возмутили, но…
— А в чём же, миледи? — изо всех сил стараясь разыграть недоумение, протянул Варден.
— В том, что он не желает терпеть меня в качестве соправительницы моего мужа и леди Бьёльна, — вздохнула Кристина. — Мы с ним переговорили недавно…
— Если тот балаган можно было назвать переговорами, — хмыкнул стоящий рядом с ней сир Хайсен.
— Да, и он назвал меня неблагодарной, растрачивающей блага Бьёльна в пользу Нолда и… прочее, — не желая вдаваться в подробности, осеклась Кристина.
— Вы можете быть уверены, миледи, что я бы ни за что не позволил себе так даже думать о вас, — заверил её граф Варден с лёгким поклоном, прижав ладонь к своей белоснежной бороде. — Ещё тогда, два года назад, когда мы встретились на военном совете в Айсбурге, я понял, что вас ждёт большое будущее. Но если не верите моим словам, я готов доказать это на деле. Со мной тысяча воинов, включая рыцарей, а
