волосы, то ниже, на губы и шею. Оценивает, как статуэтку перед собой в магазине.
Красивая ли она, чтобы приобрести. Смотрит ещё ниже, прямо туда, где покоится медальон в ложбинке груди. Его взгляд темнеет, а губы на секунду вздрагивают в ухмылке, но он быстро меняет эмоцию обратно на спокойную.
Меня заполняет раздражением. С ног до головы. Хочется взять его чёртов букет и отхлестать им ему по щекам! Чего пялится?! Это теперь не его грудь!
Она была доступна только моему любимому мужу, а не изменщику. Пусть валит вообще отсюда и дарит этот веник своей сосалке Анжеле! Тоже мне, пятьдесят одну розу ей купил! Мне и больше ста дарил! Значит дешевка.
Я резко разворачиваюсь на каблуках и хватаю цветы. Всуну ему и пошлю далеко и надолго!
Уже разворачиваюсь, но внезапно сшибаю со стола моток ленты, которой подвязывала букет. Он падает на пол и катится в сторону. Вот же!
— С вас восемь тысяч. — бросаю букет на стол возле кассы, не смотря на Марата, немного отхожу и наклоняюсь, быстро хватаю ленту, кидаю её на место и возвращаюсь к кассе.
А Марат тем временем лишь выуживает кошелёк из кармана джинс и лениво вытягивает деньги, раздражая ещё больше.
— Вот. — на столе передо мной оказывается не восемь тысяч, а целых двадцать купюр по пять. — Сдачи не надо. Классная попка.
— Ты совсем обнаглел? — тут же шиплю я. Что за глупый спектакль? Он пытается меня унизить? Ещё больше, после того, как испоганил нашу спальню другой бабой?
— Что за грубости, дамочка? Это просто комплимент вашей попке. Не вам. — теперь он не скрываясь ухмыляется и снова пялится на мою грудь. Жадным, голодным взглядом. Таким, какой я давно не видела.
Моё тело пробирает дрожь. Смесь невероятной злости и…того, чего не должно быть после его измены.
— Это не смешно Беркутов, вали отсюда. — я сжимаю кулаки, хватаю десять тысяч, сую их в кассу, достаю оттуда две, сгребаю с ними остальные "пятёрки" на столе и сильно смяв, швыряю прямо в Марата. Не нужны мне его поганые деньги, — В другом месте цветов купить не мог для своей шалавы? Хватит следить за мной. Мне и ночью хватило твоей тачки под окном. Ещё раз так сделаешь, вызову полицию.
Мятые купюры падают на пол, он игнорирует их.
— Шалавы? Я и не знал, что ты любишь настолько грязные разговоры.
Да как он смеет меня так называть?! Я отдала ему свою невинность и хранила верность всю нашу жизнь вместе.
— Что ты несёшь, больной?! Я говорю о Анжеле твоей ненаглядной! — она ведь должна была знать, что он женат! Он до сих пор носит обручальное кольцо! Или это он только делает вид при мне, а в остальное время снимает его?!
Марат шумно выдыхает, прикрывает глаза и молчит секунду.
— Хватит, Лер, это тебе. И я уже говорил, что Анжела мне никто. Я послал её в тот же день. Она больше не работает у меня и мы никогда больше не встретимся. С другими я себе такого не позволял и не позволю. — говорит таким тоном, словно я снова самая глупая дурочка на свете и вот он уже тысячный раз мне истину объясняет.
Истину, которой не может быть.
Даже если она не от него беременна или вообще не беременна. Она была в нашей квартире. Он её пустил. Он дал ей ключи и оставил одну. Доверил ей наш дом.
— Никто?! Послал в тот же день?! И других таких не будет?! — меня начинает трясти от гнева, уже плевать, что я на работе и в любой момент могут зайти покупатели, — Что ты несёшь, Марат? Ты думаешь, я такая тупая или терпила какая-то?!
— Я понимаю твоё недоверие, но, ох, пойми же. Было, но больше не будет. Я же вижу, что тебе больно. Я понял ошибку. Я уже говорил. — ни черта он не понимает. Даже в лице не меняется, так и смотрит на меня будто сверху-вниз, но не буквально из-за роста, а давит своей этой тяжестью тёмных глаз!
Меня клинит. Снова.
— Было и всё?! Да она же беременна! И живёт у нас! — кричу всё, что вспоминаю из разговора в квартире с ней. Сжимаю кулаки и вылетаю из-за стойки с кассой, давлю каблуками деньги Беркутова на полу и тычу с размаху ему в грудь ноготком, — То есть, ты всех так после одного "было" селишь к себе?! И все они волшебным образом беременные от этого одного "было", да?! Вот это сказка! Какой же ты волшебник! Боже, да ты же просто…просто!
Марат молчит несколько секунд. Мы смотрим друг другу в глаза. Я с вызовом, а он…он…будто я дурочка какая-то! До сих пор!
А затем, вздёрнув бровь вопросительно, нагло и грубо позволяет сказать мне. Прямо в лицо.
— Что за бред ты вообще несёшь, Лер?
17 глава
— Что я несу?!
— Да. Что ты несёшь? — Марат кривит лицо. От его глупых шуток и издёвок и следа не осталось, — Что за бред вообще? Какая беременность? Какой живёт у меня? Я сказал, что выставил её за дверь и ещё уволил, чтобы больше не приставала.
Да зачем он врёт?! Я столкнулась с ней лицом к лицу! Так хочет убедить меня в том, что я дура? Или что?
Я совсем не понимаю.
— Я приехала забрать вещи, а она была у нас дома! Одна. Ты пустил её к нам и оставил, доверил ей нашу квартиру! И она показала мне снимок УЗИ! Она беременна на шестой неделе!
Повисает тишина. Я стою перед Беркутовым, а он передо мной. И мы смотрим друг другу в глаза.
Его тёмные, практически чёрные, глаза не выражают ни одной тёплой эмоции, лишь усталость. Будто я невозможно утомила его.
Хотя я просто…пытаюсь защитить себя от боли. Поэтому и не собираюсь ему доверять после предательства.
— Лер, ты меня слышишь вообще? — его заледеневший голос режет моё сердце.
Не хочу больше его касаний, поцелуев, ночей с ним. Не хочу семью с ним. Не хочу жизнь с ним.
Не хочу давать пользоваться собой. Топтать несчастный, слабый цветок внутри меня, который я ему вручила, убрав все шипы.
Их нужно было оставить. Все. Чтобы он понял, если сжимать цветок, если портить, мять и ломать его, шипы вонзятся прямо в его чёртовы руки.
— Я говорю тебе, говорю, а ты ничерта не слышишь. — насмехается надо мной с каменным лицом.
Мне больно. В горле скапливается
