ушел на деловые встречи. Пришлось отправиться к Дюкхарту, но и сэра Перси застать не удалось. Дворецкий наводил справки почти двадцать минут и вернулся с сообщением, что господина дома нет. Я оставил записку, что вернусь завтра утром и прошу сэра Перси не покидать дом, пока мы не побеседуем. Тергуда в клубе еще явно не было — рановато, а спросить, где он служит, я забыл. Раз ни с тем, ни с другим, ни с третьим поговорить возможности не представилось, я решил перейти к самому легкому пункту плана. Лучшим сегодняшним уловом оказался мотив убийства — очевидный, словно рыба, висящая на крючке. В кармане у меня лежал рисунок колье леди Эдит. Пора навестить одного знакомого ювелира.
ГЛАВА 7
Уроженец Марселя Филип Дюрелл, ранее носивший имя Филипп д’Эрель, держал ювелирную лавку на Дауэлл-стрит в районе Хаттон Гарден. Мы познакомились в ходе расследования дела о краже драгоценностей из его лавочки и даже стали друзьями. Главарь отчаянной банды из Севен Дайлс, Джек Броган, известный под прозвищем «Скелет», пытался тогда купить у барыг краденое колье, уплатив за него полцены, однако я убедил его отказаться от этой затеи. Таким образом, в любом вопросе, касающемся ювелирных изделий, я всегда мог рассчитывать на Филипа.
Я дернул за шнур колокольчика. Дверь открыла молодая женщина с дежурной улыбкой, которая немедленно погасла, сменившись некоторой неуверенностью.
Совсем забыл о ссадинах на лице…
— Чем могу помочь? — поинтересовалась она.
— Я — инспектор Корраван из Скотланд-Ярда. Мистер Дюрелл у себя?
Женщина, моргнув, облегченно выдохнула.
— Конечно. Присядьте, пожалуйста, — махнула она рукой в сторону кресла с позолоченными подлокотниками, такого же хрупкого, как в гостиной Харви. Я остался стоять.
Через несколько секунд в торговый зал выбежал распростерший руки Филип. Приятель был мужчиной лет сорока, сохранившим естественный темный цвет волос. Расплывшаяся талия выдавала его страсть к вкусной и обильной пище. Одет Филип был безупречно с головы до ног.
— Мишель, мон ами! — Глянув на мое исцарапанное лицо, он невозмутимо приподнял бровь. — Проходи, проходи!
Филип распахнул тяжелую деревянную дверь, и я проследовал за ним, миновав мастерскую, где согнулись над столами двое работников с серебристо поблескивающими инструментами. Кабинет Филипа сиял чистотой и порядком: стол с позолоченной деревянной резьбой, турецкий ковер и огромный шкаф с множеством ящичков, помеченных понятными только самому хозяину кодами.
— Кофе? — предложил приятель.
Из торгового зала донесся звон дверного колокольчика, и я отказался, не желая надолго отвлекать ювелира.
— Что-то стряслось? — встревоженно спросил Филип, и я поторопился его успокоить.
— Нет-нет. К тебе мои дела точно отношения не имеют. Во всяком случае, так мне представляется. — Я вытащил из кармана рисунок с изображением колье леди Эдит. — Тебе знакома эта вещица?
Филип надел очки, изучил рисунок и поднял на меня удивленный взгляд.
— Колье «Тьерри», владельцы — семейство Харви. Почему ты им интересуешься?
— Колье пропало, — объяснил я, откинувшись в кресле, и Филип присвистнул. — Больше того, — продолжил я, — надето оно было на шею женщины, убитой в ночь на вторник, вскоре после бала у лорда Харви. Подозреваю, что колье сняли с мертвого тела, однако не уверен, что убийца именно за ним и охотился. Возможно, драгоценность стала… э-э-э…
— Незапланированной добычей? — Филип недоверчиво выдохнул и снял очки. — Нон. И мысли не допущу, что колье не было главной целью преступника.
— Сколько оно может стоить?
— От двух до двух с половиной тысяч фунтов стерлингов.
У меня пересохло во рту. Ничего себе, за такие деньги можно отгрохать целый дом!
— Точно?
— Ну да. А что?
— Леди Эдит считает, что колье стоит несколько сот фунтов.
— Может, так оно и было в сороковых, когда дедушка Харви купил его по сходной цене у разорившегося на железнодорожных акциях глупца. Тот отчаянно нуждался в деньгах. — Филип поднял брови. — Имей в виду, я тебе этого не говорил.
Я кивнул, успокаивая друга.
— Надо сказать, что в любом случае колье тогда было недооценено. Учитывая его происхождение…
— А что с происхождением? Кто предыдущий владелец?
— Одна из любовниц графа Тьерри, куртизанка и подруга Жозефины де Богарне. — Филип потянулся к книжной полке. — Постой-ка. Сейчас покажу тебе изображение получше, чем на твоем рисунке.
Друг повел пальцем по корешкам книг и вытащил толстый том с вытесненным золотом названием: «Couillard, Paris».
— Как это произносится?
— Ку-э-йяр. Пьер Куэйяр учился у Нито.
— У кого?
Филип уселся в кресло и, надев очки, принялся листать страницы, а я наблюдал за его маленькими ловкими руками — инструментом настоящего ювелира. Книга пестрела изображениями изысканных колье, диадем, серег, браслетов и колец.
— Мари-Этьен Нито и его сын Франсуа открыли ювелирную компанию «Шоме» в тысяча семьсот восьмидесятом году. «Шоме» выполняла заказы Наполеона. У меня в прошлом году был выставлен кинжал их работы. Ты еще им восхищался.
— Помню.
— Пьер Куэйяр некоторое время проходил практику у Нито, а потом, в восемьсот четвертом, основал собственное дело, которое продолжил его сын, а затем и внук. Их лавка до сих пор существует — в районе Пляс-Вандом.
Филип замолчал, рассматривая открытую страницу.
— То самое колье? — наклонившись к нему, спросил я.
— Нет, просто одна из моих любимых вещиц. — Он снова начал листать книгу. — Ага, вот и оно!
На левой странице я разглядел плотный текст на французском, на правой же красовалось цветное изображение драгоценности и дата: 1810. Только теперь я понял, насколько элегантным было колье, а кулон выглядел даже крупнее, чем я ожидал.
— Какой огромный сапфир! Наверное, именно он и влияет на стоимость?
— Отчасти. Ценности добавляет мастерство ювелира. — Друг ткнул пальцем в репродукцию. — Видишь, это сапфиры из Индии. У них особая шлифовка — «кабошон». — Филип согнул ладонь, изображая перевернутую чашу. — Гладкие выпуклые камни, в отличие от фасетной огранки. Куэйяр как раз такими и славился. А бриллианты закреплены в технике «паве». Камни плотно прилегают друг к другу, подобно булыжникам на мощеной мостовой. — Приятель сложил пальцы в замок. — Таким образом каждый бриллиант добавляет блеска своему соседу. Это выдающаяся работа.
Рассмотрев репродукции, я отодвинул книгу.
— А леди Эдит одолжила такой шедевр подруге, словно обычный зонтик.
— Судя по тому, что ты рассказал, она просто не знает его истинной цены, — сказал Филип, убирая том на полку.
— Что предпримет похититель, заполучив подобную драгоценность?
— М-м-м… — приподнял брови Филип. — Понятия не имею. Открыто носить колье нельзя — уж слишком оно известно. Законным образом продать также невозможно. Любой ювелир, способный купить эту вещицу, тут же ее признает и свяжется с полицией.
— Если этот ювелир соблюдает профессиональную этику, — ввернул я.
