– Женя! – в голосе Реонкина звучал ироничный укор. – О чем ты говоришь? Да у нас половина дорог в России с обочинами, загаженными мусором. Грубо говоря, таких безголовых засранцев и помимо той деревни – пруд пруди. Это сейчас, при Лосеве, наш район стал почище. А что было до него?! Все придорожные полосы представляли собой сплошные помойки. Да, Лосев действовал жестко – и штрафовал, и выгонял всех на субботники. Зато теперь всем нравится, что у нас лучше, чем у соседей. А сколько было злости, матов, сплетен?! Одна эта тупая кошелка, Феофания Крючок, в своем «Либеральном фронте» вылила на него не один ушат грязи.
– Что за «Либеральный фронт»? Можно подробнее? – заинтересовался Стас.
– Лет пять назад, когда Лосев еще только заступил на свою должность, помимо старой районки «Вести Якорного» появилась бесплатная газета «Либеральный фронт». – В голосе капитана звучал едкий сарказм. – Она позиционировалась как чисто рекламная, но в ней выходила и новостная полоса. И вот там все то, что происходило в районе, частенько выворачивалось наизнанку. Скажем, задержала наркополиция «пушеров» с наркотой – тут же статья о «неоправданно жестких мерах пресечения». Попалась на взятке начальница отдела образования – статья: вы только гляньте, кого Лосев берет на работу. Ну и так далее…
– Феофания, сокращенно – Фофа, она местная, – вступил в разговор Евгений. – Мы с ней учились в одной школе. Она года на два моложе. Мне сейчас тридцать, значит, ей – двадцать восемь. Вот… Талантами особыми не блистала. Кое-как закончила педучилище. Но работать пошла корректором в районку. Начала пописывать статейки. А тут, как говорится, откуда ни возьмись, какой-то «добрый дядя» выделил финансы на новую газету. Фофе предложили стать ее редактором. Ну а она, как пионерка, всегда готова. Вот теперь и коптит районное небо своими перлами…
– Но тем не менее, этот «Либеральный фронт» все равно кто-то читает? – утвердительно спросил Крячко.
– Понятное дело! – язвительно хохотнул Реонкин. – Все, для кого Лосев – кость в горле, обязательно читают. Вся торгашня из числа полукриминальной, вся чинушня подколодная, кому он перекрыл денежный «кислород», кто до него хапал и ртом, и задом… И в нашей «конторе» немало таких, кто ручки сейчас потирает и ждет, что Лосев не выйдет из комы. До него тут как было? Пару лет жезлом помахал – «Опель» или «Дэу» у крыльца. Еще лет пять позагребал «бабло» – коттеджик где-нибудь под областным центром. А сейчас – все. Он и сам живет только на зарплату, и других к этому приучает. А отвыкать от больших денег – ох, как сложно!
Глава 6
Машины катили по вполне приличного вида шоссейке. Хоть и латаной, но без ям и рытвин – обычного «компонента» очень многих провинциальных российских дорог. Эта местность изобиловала сосновыми и березовыми рощами, озерцами и речушками, из-за чего трасса иной раз выписывала общеизвестные «семь загибов на версту». Отмахав километров двадцать с лишним, «Москвич» свернул на грунтовый проселок, и дальше машинам двигаться пришлось то на второй, а то и на первой передаче.
– Так, значит, сейчас мы направляемся к Волчьей балке. А вот, кстати, и она сама… – ткнул пальцем куда-то вправо капитан, и Крячко увидел в просветах между густой порослью кленов и осин обширную, глубокую низину с достаточно крутыми склонами, поросшими кустарником и молодыми деревцами. В этих местах дорога, тянущаяся вдоль края балки, огибала примыкающие к ней боковые овражистые ложбины, из-за чего выписывать приходилось и петли, и зигзаги.
Наконец «Москвич» остановился, и Струков, выйдя из машины, направился к краю узкого, глубокого «каньона», но его тут же остановил Евгений:
– Иван Юрьевич! Стойте! Вы здесь, я так понял, уже и до этого наследили? Хреново! Мне нужно найти следы, оставленные преступниками.
– А-а! Понял, понял! – закивал Струков и поспешно отступил обратно к своему автомобилю.
Стараясь не затоптать едва различимые отпечатки ног людей, которые приехали сюда на «Яве», чтобы здесь предать ее огню, криминалист подошел к овражку с глинистыми стенками, подзакоптившимися от горелого масла и резины. На его дне лежало то, что совсем недавно было мотоциклом.
– М-да, условия весьма экстремальные… – объявил Евгений. – Но куда денешься? Приступаю к работе…
Используя специальные порошковые препараты, он опылил следы ног и колес «Явы», оставленные на траве и глине, что сделало их гораздо более контрастными и различимыми. Попутно ему удалось обнаружить в густой траве окурок со следами слюны.
– Ну вот и материал для генетической «дактилоскопии» нашелся… – удовлетворенно объявил криминалист.
Когда обследование этой территории криминалистом было завершено, к нему присоединились все остальные. Окинув взглядом луговину, Крячко интуитивно догадался, где следует искать следы машины сообщников, на которой уехали киллеры. Его расчеты оправдались. Немного походив по старой заросшей колее заброшенной дороги, в одном месте он увидел отчетливый отпечаток автомобильной шины. Стас подозвал Евгения, и тот, примчавшись туда со своими «прибамбасами», приступил к фиксации и съемке следа протектора.
– Скорее всего, это был «Фольксваген» – резина уж очень характерная, – флегматично заключил криминалист, оперируя своими порошками, кисточками и прочим.
– Возможно… Но точно такой же протектор я видел и у некоторых моделей «Ауди», «Шкод», некоторых других машин, – наблюдая за его работой, возразил Крячко.
– Допускаю, – согласился Евгений, не отрываясь от своей кропотливой работы. – Кстати, вон какой-то шплинт валяется. Видимо, тачка не из тех, что с иголочки…
Когда и эта часть работы была закончена, опера помогли Струкову вытащить из овражка обгорелые останки «Явы».
– Ничего, ничего… Я тебя восстановлю! – осматривая части мотоцикла, бормотал он, ощупывая руками раму, руль, амортизаторы, затем ласково похлопал ладонью по развороченному взрывом бензобаку: – Мы еще погоняем!
Вскоре «Москвич» и следующий за ним «Мерседес» отправились в сторону Потаповки. Ехать туда пришлось по проселкам, чтобы не возвращаться обратно к Якорному. В отдалении от асфальтированной трассы тянувшиеся вдоль нее обработанные, засеянные поля внезапно сменились огромными пустырями, заросшими сорняком и, судя по всему, уже давно забывшими, что такое плуг.
– Это поля АОЗТ «Юрьевское», где директором Алексей Хомулин, – указав взглядом на дебри двухметровых бурьянов, пояснил Реонкин. – Похоже, эта шарашка доживает последние денечки. Ну а что? Большинство работников разбежалось, а кто остался – на ферму и на поле не очень рвутся. Кто самогон гонит, кто в Москву ездит, кто тряпками торгует… Лосев Хомулина не так давно «причесывал» на районном совещании. Тот вышел из зала заседаний, как из бани – мокрый, багровый, аж пар идет! Говорили, что у себя в Юрьевке он клялся и божился сровнять Лосева с землей.
– То есть это уже можно квалифицировать как мотив к организации убийства… – слушая его, резюмировал Крячко. – Хорошо! Возьмем на заметку еще одного кандидата в подозреваемые…
Миновав руины какого-то сооружения, скорее всего, бывшего полевого стана, через пару километров они вышли на шоссе и, свернув вправо, помчались к Потаповке. Еще километров через пять меж стволов деревьев небольшой березовой рощицы вдали замелькали сельские дома. Следуя за «Москвичом», «мерин» вскоре покатил по не очень богато обстроенной, но вполне чистой и прибранной улице.
– Потаповка у нас в районе постоянно занимает призовые места по чистоте и благоустройству, – уважительно пояснил Евгений. – Тут у меня теща живет, приезжать сюда всегда одно удовольствие.
Свернув в один из проулков, «Москвич» остановился у небольшого домишки, в отличие от большинства других обшарпанного и обветшалого, с калиткой, болтающейся на одной петле, и давно уже не мытыми окнами. Выйдя из машины, Струков пояснил:
– Вот оно, это Раискино бугнало… То есть бунгало. Ща попробую достучаться.
На его мощный стук минут через пять на крыльце, покачиваясь, появилась особа неопределенного возраста, одетая в халат, запахнутый на груди.
– Так, Раиса, к тебе приехали люди из района и из Москвы. Насчет твоего Борьки. Он где сейчас?
– А мне-то откуда знать? – изобразив размашистый жест рукой, фыркнула она через сжатые губы. – У него – своя жизнь, у меня – своя. А их ко мне ты привез? И за каким хреном? Че, думаешь, что это он твою железяку спи… стыбзил?
– А ты откуда знаешь про мою «Яву»? – Струков пристально посмотрел на свою родственницу.
– Об этом у нас только глухой не слышал, – пренебрежительно бросила она. – Пошла утром за пузырем, а мне уже все как один: смотри, Раиска, сядет твой беспутяка! Вот и они прикатили… Ну ладно, пусть заходят, раз уж приехали. Спросят – отвечу!..
Она приглашающе махнула рукой и, все так же пошатываясь, вернулась в дом. Пояснив, что прямо сейчас он собирается взять прицеп и отправиться за мотоциклом с рабсилой в лице шуряка Игоря, Струков торопливо попрощался и, сев в «Москвич», отбыл восвояси. Опера, переглянувшись, направились к шаткому, давно не мытому крыльцу.
