– Ведь это же ты все придумал, – продолжал возмущаться Ренки. – Ты командовал нами…
– Ренки, – наверное уже в двадцатый раз за день начал объяснять Готор, – объясняю еще раз: я не хочу привлекать к себе лишнего внимания. Поэтому не воспринимай это так, будто ты присвоил какие-то мои заслуги. Считай, что ты прикрываешь меня своей грудью от множества неприятностей. Да и, согласись, из всех нас ты к этой должности приспособлен лучше всего. Ты знаешь все эти уставы, про которые я ни слухом ни духом. Наизусть помнишь все команды и приемы. В конце концов, именно ты мечтал стать офицером и готовился к этому. И наверное, когда наши пути разойдутся, ты останешься в армии, в то время как мы постараемся из этой самой армии как можно быстрее слинять. Так что носи свои капральские лычки с гордостью, ибо ты их действительно заслужил!
– Но я ведь не… Ведь это ты у нас всегда был вожаком!
– Вот и слушай, что тебе вожак говорит.
Ренки хотел было что-то возразить, но тут послышалось деликатное покашливание и из темноты к их костерку подошла знакомая фигура.
– Здорово, парни! – негромко произнес капрал Доод, уважая тишину спящего вокруг воинского лагеря. – Сидите-сидите. Я к вам так, по старой памяти забежал. Вот оно значит как, – продолжил капрал, когда его бывшие подчиненные слегка подвинулись, освобождая для него место у костра, и плеснули в жестяную кружку уже почти остывший напиток. – Нечего сказать – отличились вы, ребята. Почитай уж годков тридцать в армии отслужил, а второго такого случая и не упомню. Чтобы из капралов в каторжане – такое частенько бывало. Помню, майора, пушкаря одного, батарею свою бросившего, в каторжную команду скинули. А вот чтобы обратно… Обычно-то из этой ямы не выбираются. Ну да ладно. Я, собственно, о чем? Как дальше-то жить собираетесь?
– Будто наши «собиралки» кому-то тут интересны, – усмехнулся в ответ Готор. – Нам уже понятно объяснили, что кабы мы были каторжники и совершили бы подвиг, нас бы ждало помилование короля – и гуляй, куда хочешь. А мы вон как, оказывается, уже два дня как «за достойную службу» переведены из каторжной команды в… не пойми, куда. Так что подвиг совершили, будучи солдатами, а значит, продолжаем тянуть лямку наравне со всеми.
– Насчет «наравне» – это я с вами потом поговорю, тут дело особое. А вот насчет «собиралок»… Есть обычай такой, говорят, еще со Старых Земель вывезенный. Солдат, подвиг совершивший, во время награждения имеет право сам выбрать себе командира и место службы.
– И, я так понимаю, ты хочешь нам с этим выбором помочь? – внимательно глядя на капрала, спросил Готор.
– Угу… – согласно кивнул головой Доод. – Попроситесь под начало нашего лейтенанта Бида.
– Опять в каторжную команду? – чуть ли не хором возмущенно воскликнули сидящие у костра. Все кроме Готора, который жестом остановил возмущенные вопли, после чего кивнул головой капралу, чтобы тот продолжал.
– В особую команду, – закончил тот.
– И что это за «особая команда» такая? – уточнил Готор.
– Была у нас такая раньше, – кивнув Готору в ответ, начал объяснять капрал. – В разведку ходили. Всякие такие дела делали… хитрые. Мост, помню, как-то пришлось сжечь. В прошлое лето колодцы травили. А то иной раз и просто фуражиров вражеских отстреливали. Служба была, слов нет – опасная, но интересная. Да и по части трофеев – доходная.
– А потом? – Судя по тону, Готор не сомневался, что было какое-то «потом».
– А потом, – вздохнул Доод. – Не пришелся наш лейтенант ко двору одному штабному гаду. Он ведь у нас из простых. Из солдат до офицера поднялся. Ну тот и поднажал, куда надо, чтобы команду разогнали, а Бида над каторжниками поставили.
– И ты, значит, решил с нашей помощью лейтенанта своего опять наверх протолкнуть? – жестко, расставляя все точки над «и», спросил Готор.
– Угу, – согласно кивнул Доод. – И ему хорошо, и вам польза. Ты ведь, Готор, пойми – лейтенант наш… таких один на тыщу. Он за своих солдат всегда горой стоял. Оттого и пострадал. Да и вам охота, что ли, в общем строю муштрой заниматься? Так из вас пока нормальных солдат сделают, по десять палок о каждого обломают. И не посмотрят, герои вы там или нет. В строю героев не бывает. Там все средненькие такие. А кто думает иначе, из того те думки палками выколачивают.
– А какой шанс, что после нашей просьбы эту твою «особую» возродят, а не нас обратно к каторжникам отправят?
– Дык полковник наш – тоже солдат что надо. Хотя, конечно, и из благородных будет. Он эту команду в свое время и задумывал. И лейтенанта нашего едва ли не на плечах за собой тащил, потому как Бид наш ему жизнь спас, когда Дезгоот сам еще лейтенантом был. Ему только дай повод ухватиться, он это дело пробьет. Да и героев опять на каторгу… такое солдаты не поймут.
– Понял… – кивнул Готор. – Только ответа прямо сейчас мы тебе не дадим. Подумаем, обсудим. А там уж…
– Понятное дело, – согласился Доод. – Только больно уж долго не тяните. Потому как ответ вам, скорее всего, уже завтра давать придется. И не мне, а полковнику, который вас перед строем будет всякими пряниками потчевать… ну, ты понимаешь! А заодно, хочу тебе и еще одну мыслишку подбросить. Добычу вы взяли хорошую. И ходят слухи, что вам ее всю оставили, как награду. Что думаете с ней делать?
– Дык ясное дело, продадим, – влез в разговор всегда отличавшийся большой практичностью Дроут. – А уж денежки небось карман не оттянут.
– Хе-хе… Сопляки. А кому продавать-то будете? Мы чай не в городе каком-нибудь, а в пустыне.
– Ну… – задумчиво произнес Готор. – Думаю, офицеры верблюдов или оружие купят… Ну или вон маркитантам можно продать.
– С офицерами солдату никаких денежных дел иметь нельзя! – сказал как отрезал Доод. – Поверь мне, проблем будет куда больше, чем выгоды. Верблюд захромает, пистолет осечку даст, а ты виноват будешь и с тебя-то и спросят. А то и вообще могут товар забрать, а деньги пообещать потом заплатить. Так и будешь пару-тройку лет ждать, пока тебя либо его не пристрелят. Ты против офицера никто и звать тебя никак. Какая уж тут торговля!
– Разумно, – согласился со всем вышесказанным Готор, жестом сдерживая рвущиеся из Ренки возмущенные вопли.
– А с маркитантами… – продолжил Доод. – Они там небось сейчас между собой уже сговариваются, как вас получше обдурить. Так что и сотой доли реальной цены не получите. Потому как верблюдов кормить вам нечем, да и некогда. А запасы оружия и прочее барахло вы на своем горбу не натаскаетесь. Я прав? Так что помыкаетесь, потыкаетесь, да и поймете, что деваться вам некуда, и продадите за гроши.
– И что ты можешь предложить? – прямо спросил Готор.
– Опять же – к нашему лейтенанту идти. У него связи есть. Он нужных людей знает, и нужные люди его уважают. Всю не всю, а уж, по малому разумению, треть стоимости получите. Треть эти торгаши-кровопийцы загребут. А что останется, скрывать не буду, опять же, хорошим и правильным людям пойдет. Однако, ты, Готор, человек разумный. И сам понимаешь, что подмаслить тех, кого надо, все равно придется. Ведь как только денежки в твои руки упадут, к тебе многие наведаются. И каждый намекнет, а то и прямо потребует «маслица». А вы ж тут как слепые котята – людей не знаете, обычаев не ведаете. Кому не надо – сунете, а кого надо – пошлете. А в результате и денег нету, и неприятностей полный мешок. Так что деньги-то мало взять. Их еще и в руках удержать надо. А в одиночку это никак. Пойдете под крылышко лейтенанта Бида – считай, все ваши проблемы решены. А решите быть сами по себе… Ну на самих себя потом и пеняйте. И вот о чем еще, ребятки, покумекайте. Ты, Готор, намедни сказал: «Наравне со всеми». Тока сам понимаешь, что вы-то и не «наравне». Все «равные» лямку не один год тащили, в них солдатчину палками вбивали так, что кости хрустели. Вот они – наравне. А вы дуриком, благодаря слепой удаче, наверх выпрыгнули, да еще и хабар неплохой по дороге добыли. Народ, конечно, к вам со всем уважением… пока. Но очень скоро вы можете белыми воронами стать. А такие долго не живут, потому как мы все солдаты и все под командирами ходим. И даже то, что ты Ренки своего капралом сделал, вам не больно-то поможет. Капралы только солдатней покомандовать могут. И то лишь той, что у них в подчинении. А в остальном такие же бесправные существа. Любой сержант, не говорю уж про офицера, может нашему брату капралу ад на земле устроить, коли не потрафишь чем. Так что денежки ваши и удача надолго не задержатся. Вот я вам и предлагаю к правильной компании прибиться, где к вам по-человечески отнесутся, а не мыкаться сами по себе… В общем, я все тебе сказал. А дальше думайте сами, – закончил свою речь капрал и, быстро встав и не попрощавшись, ушел обратно в темноту.
– Это что же… – удивленно протянул Дроут, толкая локтем своего приятеля Таагая. – Это, получается, нас в «общество» позвали… Надо соглашаться!
