и горькой хандры. И не только от эмоций. Близость Виталика действовала на меня, как разряд электричества. Пробуждала и разгоняла сердце, как гоночный болид.
Небольшой паб в двух кварталах от дома как ни странно, был почти пуст и наш выбор пал на самую дальнюю кабинку.
Я неспешно потягивала полусухое "1000 Stories Cabernet Sauvignon" под его, если не тысячу, то десятки историй из детства и юности. И рассказывала свои. Хотя, в каждой из них так или иначе фигурировал он. Что я, естественно, опускала.
Например, первый день в старшей школе, когда Виталий уехал на три недели со съёмочной группой в Чили и я ходила как на иголках, огрызаясь на всех подряд. Тогда я ещё не понимала, что скучаю по нему и очень переживаю из-за сложных трюков, которые любимому предстояло выполнить на тех съёмках. Или мой семнадцатый день рождения — единственный, который он пропустил, опять же, из-за работы. Праздник был испорчен бесповоротно. Все заметили, что настроение у именинницы на нуле.
Не знаю, когда я окончательно осознала всю силу своих чувств. Может быть тогда, в семнадцать?
Я была околдована им. Он был моим наваждением, мечтой, а позже всепоглощающим соблазном и болью.
И если раньше моя боль цеплялась корнями за щемящую сердце ревность, то сейчас она брала начало в его собственной боли. Но помочь любимому, я была не в силах. Просто не знала чем…
— Виталь, — на этот раз намеренно. Я специально так его назвала, пробуя границы дозволенного, как дети испытывают нервы родителей на прочность.
Ха! — про себя усмехнулась я. Тоже мне "Отцы и дети"!
— Пойдём домой, Злат. Иначе, ещё пару шотов и тебе придётся тащить на себе здорового ста восьмидесяти семи фунтового кабана… — Боже! Слегка пьяный его голос ещё сексуальней…
— Ладно. Идём! — засобиралась я. — Только в следующий раз говорите в килограммах. Так короче.
И он зашёлся заразительным, грудным смехом.
Или я умею шутить или он пьянее, чем мне кажется. Скорее, второе.
Я снова еле успевала за его размашистым, быстрым шагом. Плелась слегка сзади и пожирала глазами высокую, широкоплечую фигуру. Была околдована им, ослеплена, одержима… Виталик лишал меня рассудка. Всё в нём манило и возбуждало: фигура, походка, голос, смех… Так было всегда и изменится ли когда-нибудь? Не знаю. С одной стороны, я молила Бога избавить меня от этой неразделённой любви, а с другой… Больше всего на свете боялась что это случится…
— Ну вот мы и дома.
"Дома" — мне так хотелось хотя бы на один вечер забыть обо всём и представить, что мы с ним вместе, любим друг друга и что его дом — наш… Хотя бы на час… Почувствовать каково это — быть с ним…
Видимо, что-то сбилось в настройках нашей реальности, потому что свежий воздух оказал на мою захмелевшую голову обратный эффект. Умножил дурман в голове, как минимум, вдвое и я, поддавшись этому туману, положила руку на плечо Виталика и уткнулась лицом в спину любимого.
Пофиг на всё! Будь, что будет…
Глава 14
Виталик нежно взял меня за подбородок и долго-долго смотрел в глаза, пытаясь разглядеть в них ответы. И, всё-таки не смог или не до конца понял… Он перевёл взгляд на мои приоткрытые, ждущие губы и проникающим в каждую клеточку тела шёпотом спросил, — Что с тобой, Злат? Чего ты хочешь?
— Тебя… Я хочу тебя… — бессовестно заявила я, отбросив все условности и впилась поцелуем в манившие меня весь вечер чётко очерченные губы. Страстно. Искусительно-сладко. И опять сама, первая. Он колебался только с секунду, а потом ответил с вожделением. Надавил своими губами на мои и вошёл языком внутрь. Властно, откровенно, с напором. Будто, изголодался по поцелуям.
Я задрожала под ласками любимых рук, исследующих мою спину. Язык Виталика трепетал у меня во рту, то нежно поглаживая, то мучительно-горячо, с нажимом соблазняя. Он, будто, намекал на другое, более интимное и сладкое слияние наших тел.
— Злат… Идём… наверх… — слова любимого терялись в поцелуе. И, не дожидаясь ответа, он подхватил меня на руки и понёс в спальню. Разум посылал короткие, немногословные телеграммы моему сорвавшемуся с катушек телу. Но оно, видимо, отправило здравый смысл в чс и всеми силами старалось не реагировать. Да тут даже стараться не требовалось — умопомрачительный запах, исходивший от воротника Виталика напрочь отметал любую мысль о сопротивлении.
Он опустил меня на ноги посреди большой, просторной спальни и снова заглянул в глаза, — Ты уверена, что хочешь этого? Даю ещё пять секунд, чтобы передумать и убежать.
— Уверена! — Боже! Он не представляет насколько глупые вопросы задаёт.
И его прорвало. Губы снова завладели моими. С ещё большей требовательностью. Руки скользнули к ягодицам и сжали. Потом ещё раз. Да как сильно!
От накатившего удовольствия я невольно застонала Виталику в рот и сильнее впилась пальцами в мощную спину.
— Снимай футболку, — возбуждённо пробормотал он где-то за моим ухом и в следующую секунду прочертил языком влажную дорожку от уха до ключицы. — Снимай…
Ещё раз меня просить не потребовалось. Я трясущимися пальцами сорвала с себя непослушный, тянущийся во все стороны холопок и скинула на пол.
— Какая ты красивая… — твёрдые мужские ладони скользнули к полушариям груди и слегка сжали. — Злата… Покажи мне себя, милая. — его просьба отдалась мощной волной внизу живота. И, не дождавшись ответных действий, Виталик нежно стянул с моих плечей бретели бюстгальтера и одним быстрым движением расстегнул застёжку сзади. Лифчик составил компанию футболке возле наших ног. Руки любимого осторожно обхватили грудь и опять сжали. Когда большие пальцы сначала обвели несколько раз вокруг сосков, а потом легли на два маленьких шарика в центре, слегка отведя их в стороны, я застонала. Громко… Бесстыдно… Сама не ожидала.
— Да… Не сдерживайся, милая… Хочу не только видеть, но и слышать, как ты меня хочешь! — он
