К несчастью, их было несколько, они неслись к нам с устрашающей скоростью, ведомые одним из странных гибридов мотоцикла на гусеницах, который я так часто видел на Перлии. Характерная цилиндрическая башенка грубого огнемета занимала заднее грузовое отделение, на прицепе сомнительно ненадежно подпрыгивали топливные баки, пара гретчинов-монтажников с глазами, полными ужаса, намертво вцепились в гибкий топливный шланг между ними. Сзади грохотала и подпрыгивала пара багги, ревущие стрелки держались за поворотную станину, именно их стрельба первой предупредила об их присутствии.
Я выпустил пару разрядов, не совсем ожидая результата на такой дистанции, ветхий конвой продолжал лететь к нам столь же равнодушно, как будто я всего лишь чихнул в их сторону. Однако Юргену повезло больше, он просто поднял мелту и нажал на спусковой крючок, выстрелив в ближайшую цель.
По чистому везению, ей оказался самоходный огнемет, который зрелищно вспыхнул от внезапной термической волны, его огнеопасный груз с ревом и выбросом жара тут же рванул, за последнее я вероятно должен был быть особо благодарен, поскольку к тому времени от холода уже не ощущал конечностей. Когда это произошло, своим окоченевшим лицом я почувствовал ударную волну и инстинктивно вздрогнул, когда по льду вокруг меня загрохотали куски мусора и прожаренные гретчины.
— Бежим! — заорал я, облекая действия в слова, и развернулся на каблуках, когда горящая пленка прометия разлилась на льду между нами и орками, с печально стремительной скоростью следую за нами.
— Комиссар. Что-то не так? — зазвенел голос Кастин в комм-бусине и я осознал, что мы отрезаны от лебедки, которая, как считалось, отбуксирует нас в безопасное место.
— Орки, — коротко бросил я и оглянулся через плечо, — что еще может быть?
Как раз в это время горящая пленка охватила один из багги, который не успел вовремя повернуть, водитель, несомненно, был удивлен нехваткой сцепления колес с гладким льдом вновь образованного озера; он все еще направлял топорную штурвальную колонку к нам, когда элегантно вальсируя, медленным кругом, багги мягко проскользнул в самое пекло. У стрелка как раз было время, чтоб послать в нас последнюю дерзкую очередь, перед тем как пламя поглотило их, топливо и боеприпасы начали детонировать маленькими сериями вторичных взрывов.
Конечно же, такая интермедия привлекла внимание, и хотя большинство зеленокожих продолжало осаждать рампу, с воинственной целеустремленностью пытаясь взобраться, то слишком много на периферии толкающейся и орущей толпы начали оборачивать головы в нашем направлении, показывая и злобно жестикулируя. Хотя я не слышал ни слова из последующих переговоров, мне и не нужно было; вскоре пара десятков громадных фигур или больше, отделились от основной группы и обманчиво медленно рванули по льду к нам. Я дрался с орками слишком часто, чтоб меня обманул их неуклюжий внешний вид; может быть они и двигались тяжело, но если было нужно, они были быстры, и у меня не было сомнений, что они быстро нас догонят, если мы позволим им подобраться поближе.
Что еще хуже, несколько машин сопровождали их, казалось, они потеряли интерес поливать подавляющим огнем раскрытый ангар и последовали за отколовшейся фракцией.
Затем рев мощного двигателя напомнил мне, что у нас все еще осталось более важное дело, из жирного дыма появился второй багги, дрейфуя по месту огненного жертвоприношения самоходного огнемета. Водитель второго, кажется, был чуть более осторожен или научился на примере смерти соотечественников, он ехал с чуть больше скоростью, чем пеший шаг, руля машиной с впечатляющей концентрацией [51]. Стрелок осклабился, демонстрируя слишком много зубов и клыков, и нажал гашетку автопушки, которая после неторопливого размышления исторгла в нашу сторону поток смертоносных снарядов.
Был единственный способ выжить, и я им воспользовался, рванув к неспешно приближающейся машине, доставив зеленокожим неприятности: стрелок пытался опустить дуло пушки на меня, с ревом ярости и разочарования понимая, что ему теперь меня не достать.
— Выкинь водителя! — заорал я Юргену, уверенный, что он как всегда следует за мной по пятам и с треском выпустил залп из лазпистолета в стоящего стрелка. Несколько лучей попали в цель, но вместо того чтоб убить, они просто привели этого скота в бешенство; у меня как раз было время чтоб достать свой проверенный цепной меч перед тем, как он кинулся на меня, ревя как рассерженный жвачный медведь[52]. Предупрежденный, я крутанулся, избегая ударов кулаков, которые могли раскрошить рокрит и рубанул его, пока тот стремительно проносился мимо.
Кружащиеся зубцы глубоко впились, вызвав еще один рев гнева, после чего он снова налетел на меня, безумно нанося удары, любой из которых убил бы меня, если бы попал. К счастью, этого не случилось и к тому времени, когда я парировал все, его руки и предплечья были покрыты сочащимися ихором зарубками.
Проклиная сверхъестественную стойкость зеленокожих, я снова напал, оттяпав одну руку чуть выше локтя и воткнув меч глубоко в грудь. Это был смертельный удар, который бы мгновенно прикончил человека, но орк просто пошатнулся, загоняя вращающиеся адамантиевые зубцы в свое собственное тело, когда попытался достать меня оставшейся рукой, насаживаясь тем временем на клинок. Это не помогло: я выдернул меч, разрезав его позвоночник, и зеленокожий рухнул, внезапно потеряв контроль над всем телом ниже пояса.
Яркая вспышка и вонь обугленного мяса подсказали мне, что Юрген выполнил мой приказ буквально, как и всегда, и я повернулся как раз тогда, когда безголовое тело водителя вываливалось из сидения. Багги продолжал катиться вперед, его двигатель фыркал и когда я опять повернулся, то снова увидел несущуюся на нас отколовшуюся толпу. Она была слишком близко, чтоб попытаться вернуться на «Огни веры», даже если бы было возможно найти путь вокруг горящей лужи прометия, вновь прибывшие повернули, чтоб отсечь нас от осевшего корабля и соответственно от убежища.
— Их много, — сказал Юрген, поднимая мелту с видом человека, который намеревается сделать сколько сможет, несмотря на то, что столкнулся с задачей, которая по его подозрениям ему не под силу.
Я кивнул, мое горло пересохло. Если мы попытаемся драться, нас зарежут через секунды, из-за огромного численного перевеса и на побитом ветрами ледяном поле не было видно никакого укрытия. Затем мой взгляд упал на медленно двигающуюся машину.
— Юрген, — сказал я, — ты все еще можешь его водить?
Он много практиковался с багги, который мы захватили на Перлии и хотя ни одна из машин зеленокожих не особо похожа на другую, они выглядели достаточно схожими. Поняв мое намерение, он сразу же опустил оружие и припустил к странствующей машине; было почти невозможно разобрать выражение его лица, учитывая его небогатую мимику, что я видел, но был справедливо уверен, что он был несколько веселее, чем раньше.
— Прошло некоторое время, — крикнул он через плечо, — но я не думаю, что потерял сноровку.
Я почти побежал за ним, когда что-то болезненно и неподвижно впилось в мою лодыжку, взглянув вниз, я и увидел своего прежнего противника, смотрящего на меня налитыми ненавистью глазами, его единственная оставшаяся рука схватила мою ногу, и его усеянная клыками пасть раскрылась, чтоб укусить. Почему-то у меня не было настроения продолжать дуэль, и я рубанул цепным мечом, отсекаю руку и отбрасывая в сторону внезапно расслабившиеся пальцы. Я продолжил карабкаться на пассажирское сидение оставленного багги, и схватился за вертикальную цапфу.
— Ну? — спросил я и в качестве ответа мой помощник завел двигатель, с уверенностью обращаясь с грубым управлением. Памятую уроки Перлии, я изо всех сил вцепился в прочный металлический лафет, как раз когда он со всей силы вжал педаль акселератора. Грубая колымага скакнула вперед столь дико, что мои пломбы в зубах зашатались и, несмотря на хватку, меня почти сорвало с места; как я и ожидал, такие тонкости механики, как пружины и амортизаторы, были неизвестны созидателям сего строптивого творения [53]. Тем не менее, несмотря на дискомфорт, мы уезжали от преследующих орков, со скоростью, которая, по крайней мере, обгоняла нас пеших.
Стабберные и болтерные снаряды начали вгрызаться в лед вокруг нас, изредка оставляя оспины на толстом металле корпуса, но это я мог пережить: в этом было больше смысла, чем пытаться использовать грубое тяжелое оружие багги. Его невозможно было удержать на цели и отдачей оно могло поломать мне плечо, я низко пригнулся и отстреливался из лазпистолета, хотя в данных обстоятельствах, на самом деле не особо ожидая во что-либо попасть.
— Что происходит? — спросил по воксу Броклау, — некоторые из зеленокожих ушли.
