- Вы не принесете нам кофе? - мягко обратилась она к Поле, и, когда служанка, недовольно посмотрев на подозрительного гостя, ушла, направилась в гостиную.
Алекс вошел следом за Фелицией и закрыл дверь.
- Ты ужасно выглядишь.
Она сердито взглянула на него. Снова то же самое: ворвался в ее дом, отказался уйти, а теперь еще и оскорбляет! А ведь не будь он так безмерно эгоистичен, не оставь ее девять лет назад, они могли вместе поехать к дочери! Теперь вместо помощи грубость и оскорбления!
- Спасибо за добрые слова, - язвительно ответила Фелиция. - Итак, что тебе нужно?
Алекс не ответил. Стоя у двери, он сверлил Фелицию взглядом и презрительно кривил губы.
Фелиция отвела глаза, чувствуя, что напряжение трудного дня вот-вот прорвется либо слезами, либо упреками. Чего ей определенно не хотелось, так это разреветься при Алексе. Боже, хоть бы он ушел и оставил ее в покое!
- Должно быть, стоящий парень, - пробормотал наконец Алекс.
- Парень?
- Ну, тот мужчина, к которому ты умчалась утром, - с циничной усмешкой пояснил он. - Тот, с кем, судя по всему, ты провела весь день. Тот, кто довел тебя до слез. Ты такая бледная... Фелиция, что, черт возьми, случилось?!
- А вот и кофе. - Фелиция облегченно вздохнула, увидев входящую в гостиную Полу. На подносе стояли тарелочка с сандвичами и одна чашка кофе: домоправительница явно желала показать гостю, что ему здесь рассчитывать не на что. - Спасибо, Пола. Кофе весьма кстати, как, впрочем, и сандвичи. С утра во рту и маковой росинки не было.
Фелиция сделала глоток обжигающего ароматного напитка и с удовольствием, если не сказать с жадностью, откусила кусок сандвича. Надо поесть, успокоиться, взять себя в руки.
- Итак, что ты хотел сказать?
Алекс пожал плечами.
- Я только хотел спросить, зачем тебе человек, который так с тобой обращается? Ты ведь из-за него плакала, да? - Его взгляд скользнул по ее лицу, по припухшим от слез векам и покрасневшим глазам.
Но, подкрепившись кофе и сандвичами, Фелиция почувствовала себя лучше, а потому встретила вопрос уверенной улыбкой.
- Это легко объяснить, Алекс. Видишь ли, я его люблю.
Его глаза блеснули, на виске за пульсировала жилка, а лицо вдруг стало жестким.
- Когда-то ты думала, что любишь меня, - сурово напомнил он.
Фелиция улыбнулась еще шире.
- Я уже говорила тебе...
- Что это было до того, как ты узнала, что не все то золото... Какая чушь!
Фелиция насмешливо вскинула брови.
- Ну и ну, у тебя, оказывается, хорошая память. Только выборочная, не так ли?
- Я хорошо помню все, что касается тебя! - раздраженно бросил Алекс.
Фелиция покачала головой.
- Извини, но мне трудно в это поверить. Полагаю, что до встречи в отеле два дня назад ты вряд ли хоть раз вспомнил обо мне за все девять лет.
Алекс насупился.
- Ты...
- Чем закончился твой разговор с Фредом? - перебила его Фелиция, переходя на деловой тон: ее вовсе не интересовало, думал ли о ней Алекс или нет. - Вы о чем-нибудь договорились?
Он пожал плечами.
- Нет.
Фелиция тяжело вздохнула.
- Мне очень жаль, - без притворства сказала она. Ей действительно было жаль терять прекрасный сценарий. А какой чудесный мог бы получиться фильм! - Что ж, думаю, ты сумеешь поладить с "Пасифик". Уверена, что они ухватятся за "Табу на смерть" обеими руками. И...
- Не спеши. Я не пойду в "Пасифик". Я хочу работать с "Рейнолд Пикчерз".
- Означает ли это, что ты отказался от своих требований? - Фелиция подалась вперед, напряженно ожидая ответа.
- Я бы не говорил о каких-то "требованиях", - примирительно ответил Алекс. - Речь идет об условиях работы. С одними людьми работать удобнее, с другими нет. Отношения между режиссером и продюсером весьма деликатная сфера. Здесь требуется...
- Я знаю, что здесь требуется, - перебила его Фелиция. - Если я правильно тебя поняла, ты согласен поставить фильм по собственному сценарию, да?
- Да, но при условии, что ты выступишь продюсером. При наших отношениях...
- Нет, - снова перебила Фелиция. - Ни о каких "отношениях" речи быть не может.
- Но ты уже имеешь опыт... - начал Алекс.
Не дослушав, Фелиция покачала головой и взглянула на часы.
- Мне нужно идти. - Обещанный ею час заканчивался, и Долли наверняка уже ждет ее.
Алекс прищурился.
- К тому мужчине?
- Да, к нему, - с вызовом подтвердила Фелиция и поднялась.
Надо еще собрать вещи, умыться и переодеться... да, и не забыть Паффа.
Преодолев в два шага разделявшее их расстояние, Алекс схватил Фелицию за руку.
- Разве общение со мной тебя ничему не научило? - хрипло спросил он.
Она попыталась вырваться, но Алекс лишь еще сильнее сжал пальцы. Понимая, что от него нужно отделаться как можно быстрее, Фелиция вскинула голову и, в упор глядя в горящие карие глаза, с вызовом осведомилась:
- А чему мне следовало научиться? Как отличать подлецов от хороших людей?
Алекс вздрогнул словно от удара, его лицо на какое-то мгновение окаменело.
- Если бы ты знала, как я старался быть хорошим с тобой, - пробормотал он.
Фелиция презрительно усмехнулась.
- Наверное, плохо старался! А сейчас отпусти меня!
- Однажды я уже отпустил тебя и потом сожалел об этом, - хмуро сказал Алекс, качая головой. - Если ты думаешь, что я повторю ту же ошибку сейчас, когда между нами ничто и никто не стоит, то просто сошла с ума!
Фелиция замерла, пристально глядя на него и едва дыша. Они стояли совсем близко, и Фелиция чувствовала тепло его тела, слышала, как бьется его сердце, видела каждую морщинку внезапно осунувшегося лица, ощущала терпкий аромат одеколона.
Внезапно губы Алекса дрогнули и начали приближаться, расширившиеся зрачки гипнотизировали Фелицию, лишали сил и желания сопротивляться, ломали ее волю, заставляя податься ему навстречу...
- Нет!
Она так сильно рванула руку, что Алекс, застигнутый врасплох столь неожиданным проявлением неуступчивости, разжал пальцы.
Синяки уж точно останутся, подумала, отступая, Фелиция.
Впрочем, синяки - чепуха по сравнению с тем, чем грозило вторжение Алекса в ее жизнь. Он ошибся, когда сказал, что между ними никто не стоит. Между ними всегда будет стоять Долли.
Но не только Долли. Гордость помогла Фелиции в последний момент преодолеть слабость и не уступить Алексу. Она не даст ему насладиться победой!
Фелиция вскинула голову. Злость еще клокотала в ней, но мысль о дочери придала уверенность.
- Я хочу, чтобы ты ушел. Немедленно! Тебя сюда не звали, и ты не имеешь права находиться здесь. - Гнев все-таки прорвался в последней фразе, прозвучавшей как напутствие. - Убирайся ко всем чертям!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
