пугают.
— Меня тоже, — сознался Артур.
Я не заметила, как мы дошли до входа в парк. Спустились по лестнице и попали в настоящую сказку для детей. Множество аттракционов, музыка, детский смех. И куча воркующих парочек, сидящих на лавочках.
— Сладкую вату хочешь? — развернулся ко мне Багров.
— Я не люблю сладкое, — призналась я, — и есть мне не хочется.
— Тогда пошли кататься? Куда хочешь? Вон, смотри, паровозик…
Я повернулась в нужную сторону, скептически рассматривая аттракцион, на табличке которого было указано «От двух до семи лет».
— Ну, предположим, я еще могу уместиться в паровозике, — хмыкнула я.
— Пошли на колесо обозрения, — развеселился Артур.
— Может, просто прогуляемся? — предложила я.
— Годится, — кивнул Багров, крепче перехватывая мою ладонь и повел куда-то вглубь парка.
Мы дошли до небольшого водоема, у причала которого стояли лодки. Подул холодный ветер, я съежилась. Отобрала свою ладонь и обняла себя руками.
— Малинка, ты какого черта так легко оделась? — Зарычал Багров.
Снял с себя толстовку, оставшись в одной тонкой футболке и, не слушая возражений, напялил ее на меня. Толстовка оказалась мне до колен, рукава низко свисали, а там, где должны были быть плечи, оказались мои локти. Я сама себе казалась похожей на Пьеро. В такую толстовку можно было смело завернуть штук пять таких, как я, и нам бы точно не было тесно.
Артур с трудом скрывал улыбку, глядя на меня. Зачем-то посмотрел на часы, потом на небо, нахмурился и снова вернул все свое внимание мне.
— Ты кого-то ждешь? — буркнула я, пытаясь вытащить кисти на свет божий из рукавов.
— Романтику, — загадочно ответил Багров.
Я только глубокомысленно кивнула, уже почти смирившись, что голова Багрову дана исключительно для двух вещей: есть и говорить. Мозгами, если они там еще есть, он пользовался крайне редко.
— Когда мы пойдем фильм смотреть? Малинка, я скачал «Титаник». Подумал, что остальные тебе смотреть пока рано. Кстати, тебе восемнадцать-то есть?
— В августе исполнилось, — вздохнула я.
И почувствовала, как на макушку упала первая капля дождя. Мгновенно вокруг потемнело, подул шквальный ветер, почти сбивая с ног и поднимая с земли пыль и опавшие листья. Небо осветилось вспышкой молнии, грянул гром.
— Хера себе легкий летний дождик, — успел выдать Артур, прежде чем начался настоящий ливень!
Физкультурник схватил меня за локоть и потянул за собой. Мы добежали до детской площадки, Арт осмотрелся и быстро впихнул меня в крошечную детскую беседку.
И если бы его комплекция была хоть немного меньше, то мы бы спокойно разместились оба. Но Багров занял собой все пространство, выругался, широко расставил колени и дернул меня поближе к себе.
Усадил на свое колено, крепко прижал к горячему телу и выдохнул, свободной рукой стирая капли дождя со лба. Мы успели промокнуть насквозь. Я дрожала и пыталась выглянуть наружу, но, кроме стены дождя, не видела больше ничего.
Очки намокли и запотели, мокрые волосы липли к лицу, а я пыталась отдышаться и освободить руки.
Артур не позволил. Протянул руку и сам аккуратно снял с моего носа очки, мгновенно лишая возможности четко видеть этот мир.
Снова на несколько мгновений стало очень светло, а потом в небе так грохнуло, что я съежилась. И прижалась к Артуру, потому что страшно.
— Не бойся, — прошептал он.
Куда-то убрал мои очки и очень осторожно, почти не касаясь кожи, убрал с лица налипшие пряди волос. Я чувствовала на щеке его прерывистое, обжигающее дыхание.
— Артур, верни очки, — попросила я.
— Зачем? — хрипло спросил он, еще теснее прижимая меня к себе.
Меня колотило. То ли от холода, то ли от страха.
— Чтобы видеть, — возмущенно пояснила я.
И почувствовала его губы у себя на виске.
— Багров, ты что делаешь? — снова зашипела я.
— Спасаю тебя от холода, — хрипло пояснил Багров, — Малинка, не ерзай.
Мне очень хотелось сбежать. И плевать было на дождь, на то, что очки мои были в плену Артура, и даже на то, что я не знала дороги до общежития.
Сердце хаотично билось то в горле, то в висках, а когда ладонь Артура легла мне на шею, я была близка к панике.
— Так поцеловать тебя хочется, — прошептал Багров мне на ухо…
Глава 14
Артур
Меня несло. Так несло, что остановиться не получалось. Малинка, сидящая на моих коленях, так вкусно пахла… И губки так надула, а у меня и так романтика ко всем чертям слетела. Потому что прогноз погоды точно составлял тот же умник, который пишет гороскопы!
Хера себе, легкий летний дождь! Если это легкий и летний, то я Супермен.
И заучка еще своими вибрациями мне всю сознательность сбивала. Тряслась так, что меня самого подкидывало. Сейчас бы самое время геометрию ей преподать. Отношение прямой к ее окружностям. И «прямая» напряглась так, что даже свободные спортивные штаны не спасали. Хорошо, что на улице темно и ей не видно.
— Так хочется тебя поцеловать, — признался хрипло и коснулся кончиком носа мочки ее ушка.
Малинка напряглась, а меня уже даже локомотив бы не остановил. Поднял руку, обхватывая ладонью ее шею, выдохнул и поцеловал. Невинно чмокнул в губы и задержался так секунд на пять. Если бы мог, то стек бы лужицей к ее ногам. В жизни не думал, что невинное касание губами может настолько завести. В глазах потемнело, мышцы напряглись, а мне потребовалась вся сила воли, чтобы не позволить себе чего-нибудь лишнего.
Она не сопротивлялась. Заучка просто окаменела в моих руках и, кажется, даже не дышала. Я открыл глаза, сверкнула молния, и в тот же момент Малинка распахнула свои.
Мне кабздец! Зато умру счастливым! И очень возбужденным. Очень. Думаю, что если она меня убьет прямо сейчас, то мое бездыханное тело будет еще минут пять дымиться от неудовлетворенного желания.
— Дыши, Малинка, — посоветовал я, видя, что она слегка не в адеквате.
Она моргнула и так резко вскочила на ноги, что если бы не моя реакция — здорово треснулась бы затылком о крышу беседки. Моя ладонь смягчила удар, другой я обхватил ее за талию и вернул на место.
Умирать, так с музыкой!
— Багров, это что сейчас было? — пискнула Малинка.
— Непонятно, да? Повторим?
— Убью, — пообещала она.
Новая вспышка молнии и я заметил, как она покраснела, а в глазах отразилось что-то, чего я не успел считать.
В обморок не упала — уже радость. А дальше я добью. Теперь точно, потому что таких поцелуев в моей жизни еще не было. Пусть позлится — мне в кайф,
