— Мы можем задержаться, если понадобится, — сказала Пэтти взволнованно, услышав, о чем идет речь. — Мы же можем, Берт? — обратилась она к мужу.
Но мысли Мэг были далеко, она не расслышала ответ отца. Может, нужно открыть правду? Она устала от этой двойной жизни и все-таки уверена, что им не следует подавать иск об опеке над Эми, несмотря на то, как сложится ситуация в будущем.
Господи, она сама теперь не знала, на чьей она стороне и какие шаги ей следует предпринять.
— Они никогда не сделают Эми ничего плохого, — твердо произнесла она, подумав, что угрозы Адама — всего лишь эмоции.
— Ну, разумеется, — скептически ответил Адам на другом конце провода.
Это был опасный разговор, который мог в любой момент превратиться в ссору. Мэг знала, что допускать этого не следует.
— Напрасно ты сомневаешься, — сказала она.
— О, я верю тебе, — отозвался Адам. — Только наши представления о том, что хорошо для Эми, различаются.
— Адам, это не так. Почему ты отталкиваешь родных Эми людей, также заинтересованных в ее счастье?!
Мэг услышала, как Пэтти охнула от этих слов, почувствовав, что падчерицу вывели из себя.
Адам проигнорировал ее взрыв и спокойно произнес:
— Я приду завтра утром около десяти.
— Замечательно! Ждем! — ответила она, стараясь не показать ему, что злится.
Пэтти все поняла. Как только Мэг опустила трубку, начались расспросы.
— Что не так? Что он заявил? Что ты не сказала нам, Мэг? Я думала, что все в порядке, что ты со всем справляешься сама, ты заставила меня верить в это! Он хотя бы понимает, что мы волнуемся за Эми?..
— Он понимает, как мне кажется. И я справляюсь, — беспомощно ответила она, но любопытство Пэтти только возросло.
Ее золотисто-карие глаза внимательно смотрели на Мэг.
Она потребовала:
— Мэг, расскажи нам!
Мэг опустилась на диван.
— Не сегодня, Пэтти, — взмолилась она. Позволь мне поговорить сначала с ним.
— Но…
— Оставь ее, Пэтти, — прервал спор отец, ей надо отдохнуть. И мы можем доверять ей. Она завтра увидит Адама и Эми и все нам расскажет.
Отец и Пэтти взяли напрокат машину и отправились за покупками, когда на следующий день Адам заехал за Мэг. Она поняла, что родители не хотели оставаться дома, когда он появится. Наверно, папа решил так, зная, что Пэтти слишком нетерпелива и эмоциональна, чтобы сохранять спокойствие в такой сложной ситуации.
— Жаль, я бы хотел познакомиться с ними, прокомментировал Адам отсутствие родителей Мэг. Но в его словах не было ни теплоты, ни искреннего сожаления. Скорее они походили на угрозу.
Неужели он всегда был таким злым? — подумала Мэг. Значит, его отношение ко мне только притворство? Он хотел привлечь меня на свою сторону, чтобы я стала донором для Эми, а теперь, когда он получил, что хотел, ему нет больше нужды притворяться. Как это горько и несправедливо!
И хотя ей следовало бы разозлиться и отомстить Адаму, она просто страдала. Физически и морально. Физически — после операции, а морально — от ощущения, что связь между ними прервалась.
— Ты скоро встретишься с ними, — пообещала она так же коротко и холодно. — Пойдем.
— Как ты себя чувствуешь?
— Неплохо. Принимаю таблетки, а иногда и без них обхожусь. В любом случае сегодня думаю не о себе. Я рада, что ты разрешил мне увидеть Эми.
— Кто, как не ты, имеет такое право? Я ценю твой благородный поступок очень высоко.
— Разрешение увидеть Эми не имеет никакого отношения к тому, что ты думаешь обо мне как о человеке. Ты просто считаешь, что в долгу передо мной после того, что я сделала, — бросила она в ответ, но со стороны Адама не последовало никакой реакции.
Мэг ждала, что он взорвется, скажет что-нибудь злое, резкое, оскорбительное. Это доставило бы ей удовольствие. Сидеть в машине и орать друг на друга — о, какое это удовольствие! Напряжение последних дней сняло бы как рукой!
Вместо этого Адам уставился на дорогу. Может, он не слышал ее? О чем он думает, этот доктор? Ну и характер!
— Мама предложила сказать сегодня Эми, что ты ее тетя и что у нее есть еще бабушка и дедушка, — прервал он молчание.
— О, правда? — Мэг обрадовали его слова. Ей стало тепло при мысли, что у нее появился союзник в лице Бет Кэллахан, хотя они видели друг друга всего пару минут две недели назад, да еще при таких сложных обстоятельствах.
— Это ничего не значит, напрасно ты ликуешь, — продолжал Адам, заметив ее радость. Тетя, бабушка и дедушка — это только слова.
Пока Эми любит только тех людей, которых знает. Это особенности ее возраста.
— Я знаю, Адам.
— Да?
— Если проблема в том, что я сказала вчера о каникулах с бабушкой и дедушкой… Хорошо, тебя никто не заставляет это делать. Конечно, они хотят, чтобы она узнала и полюбила их. Но это не значит, что ее следует немедленно посадить в самолет.
— Правильно. — Это слово упало между ними как камень, и он опять сжал губы.
Мэг охватило разочарование. Что ей нужно сделать, что бы пробиться нему сквозь барьер недоверия, воздвигнутый им? Неужели он не понимает, что они созданы друг для друга? Почему они говорят на разных языках?
Они подъехали к больнице и поднялись наверх.
— Смотри, как я мою руки, — сказал Адам.
Мэг никогда не думала, что у мужчины могут быть такие потрясающие руки, как у Адама: ухоженные, сильные, мускулистые, покрытые волосками. К ним хотелось прикоснуться и замереть в их объятиях.
— Твоя очередь, — сообщил он, закончив, и отошел в сторону, наблюдая за ней. — Не забудь про ногти.
— Слушаюсь. — Она вымыла руки, как он показал, и взглянула на него. Но Адам остался недоволен.
— Еще раз.
— Как мне выключить воду?
— Вот так. — Он наступил ногой на педаль под раковиной, при этом его нога на мгновение прижалась к ее ноге.
Через минуту он завязывал на ее спине халат и демонстрировал, как надевать шапочку и тапочки, затем надел ей стерильную маску на лицо. Для него ни одно из этих действий не было интимным — врач, он делал это сотни раз. Для нее же прикосновение его пальцев к затылку или талии вызывало дрожь во всем теле, которую она всячески старалась скрыть. Ее тело вопило от желания прижаться к его крепкому телу, слиться с ним в одно целое.
Но когда они прошли через пару двойных дверей, ведущих в детское отделение, по коридору, заполненному медицинским оборудованием и сверкающему чистотой, она сразу забыла обо всем, стремясь увидеть маленькую девочку, ждущую их в стерильной, пахнущей антисептиком палате.
— Папочка! Папа!
— Сиди спокойно, малышка! — попросила Бет Кэллахан. Эми все еще была подключена к капельнице. Она лежала, окруженная белыми подушками, в розовой ночной рубашечке с яркими диснеевскими картинками.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
