— Я знаю не одну банду, члены которой разбираются друг с другом при помощи бейсбольных бит, — возразил Фрэйзер. — Учитывая возраст жертв, от тридцати до сорока лет, можно предположить, что здесь не обошлось без ревнивого мужа. Казнь на почве страсти, я бы сказал.
Чивер некоторое время это обдумывал и, наконец, вымолвил:
— Все же я не понимаю, почему до сих пор никто не заявил об их исчезновении. Хорошо одетые люди, как правило, не пропадают на две недели так, чтобы этого не заметили окружающие.
— Если только это не сама семья решила их убрать, — предположил Мэддокс. — Может быть, мы имеем дело со случаем, аналогичным семейству Менендез. — Помните, сыновья-подростки из-за денег убивают своих богатых родителей, или из чувства мести за свое испорченное детство. Это смотря какая теория вам больше по душе. Такое, к сожалению, случается нередко. Или небезызвестный вам Джереми Бамбер. Тот вообще вырезал всю семью, чтобы заполучить и дом, и деньги, а потом попытался обвинить в своих преступлениях убитую им же самим сестру. Что ж тогда удивляться, что многие теперь просто боятся общения с подрастающим поколением.
Доктор Кларк посмотрел на часы и поднялся из-за стола:
— Ну, в отличие от вас, ребята, я пока что не зарабатываю столько, чтобы бояться собственных детей. Мне иногда перепадает маленький кусочек славы и популярности, и этого вполне достаточно, чтобы проводить время на работе. Как, например, сегодня с вами. Ищите следы крови. У вашего неизвестного, а может быть дуэта или даже трио, вся одежда должна быть перемазана гемоглобином. Наверняка, кто-то где-то увидел нечто подобное и в изумлении воскликнул: «Ой!»
— Это только в том случае, если Госпожа Толпа замечает еще что-то, кроме своего живота и гениталий, — горько усмехнулся Мэддокс.
— Ну, если все сложится хорошо, — продолжал Кларк, открывая дверь кабинета, — то уже в конце дня я смогу вам дать их точный возраст, надеюсь получить отпечатки пальцев и, кроме того, сообщу, рожала ли когда-нибудь наша женщина. — Он вывел всю троицу в коридор. — Но прежде всего мне придется раскрыть эти великолепные мешки. Может быть, кто-то согласится мне помочь? — Сдавленно хихикнув, доктор направился в сторону лаборатории.
— Ах ты, старый мошенник! — крикнул ему тихонько вслед Чивер и повернулся к своим коллегам. — Да он зарабатывает вдвое больше меня за половину рабочего дня.
Дверь лаборатории открылась и захлопнулась за Кларком, но и этого короткого мгновения хватило, чтобы полицейские успели учуять запах смерти.
— Надеюсь, вы обратили внимание, — оскалился Мэддокс, поглядывая на босса и кивая в сторону молодого сержанта, лицо которого тут же приняло нездоровый оттенок, — что наш милый доктор поедал печенье, не вымыв перед этим руки…
Клиника Найтингейл, Солсбери.
Полдень.
Джинкс стояла в эркере, опираясь на спинку кресла. Она краем глаза уже заметила, что рыжеволосая голова несколько раз появлялась и исчезала в дверях.
— Почему бы вам не зайти сюда? — обратилась она к оконной раме.
— Вы со мной разговариваете?
— А больше здесь никого нет.
Мэтью проскользнул в комнату и присоединился к Джинкс, созерцавшей сад за окном. Однако ему скоро стало утомительно находиться без движения, и женщина, едва сдерживая улыбку, так же незаметно наблюдала, как он начинает переминаться с ноги на ногу. Господи, какой же несимпатичный тип!
— А вы религиозны? — неожиданно выпалил он.
— Почему это вас так интересует?
— К вам вчера приходил священник. Я и подумал, что вы, может быть, тоже принадлежите к слугам Господа.
Джинкс искоса поглядела на гостя, нервно щипавшего теперь свой подбородок, и продолжала как ни в чем не бывало разглядывать залитую солнечным светом лужайку и людей, неспешно прохаживающихся по ней:
— Это брат моей подруги. Он приходил проведать меня, так что ничего страшного в его визите нет.
Мэтью указал на одного из мужчин в саду:
— Видите вон того парня в клетчатой рубашке и синих брюках? Узнали его? Это солист группы «Блэк Найт». Он раньше принимал дозу каждые два часа. А теперь только взгляните на него. А тот, что рядом с ним — владелец компании по перевозкам грузов. Раньше он не мог начать работу, если не выпьет пару бутылок виски. Теперь все, у него сухой закон.
— Откуда вам все это известно?
— Мы вместе посещали группу психотерапии.
— Так это доктор Протероу прислал вас ко мне? — в упор спросила Джинкс и цинично усмехнулась. — Вот, оказывается, как действует подпольная групповая терапия.
— Да вы что! Доктор вообще никого ни о чем не просит. Он просто сидит всегда на заднем плане и занимается своими делами. — Мэтью обиженно ткнул носком ботинка ковер. — И вообще мое мнение таково, что чем меньше он нами занимается, тем дольше мы здесь торчим. А ему это выгодно. Ему же наши денежки капают, вот он и приспособился.
— Значит, он поступает правильно, — заметила Джинкс, — иначе ни один из его пациентов не пошел бы на поправку.
Трясущейся рукой Мэтью погладил свою отросшую на подбородке щетину:
— Он просто пытается удержать нас от соблазна. Здесь нет ни выпивки, ни наркоты, но мне кажется, что все только и мечтают о дозе и ждут не дождутся, когда их выпустят на свободу. Я, например, сразу возьмусь за прежнее, даже не сомневайтесь. Господи, это не клиника, а морг какой-то. Ни развлечений, ни веселья, да здесь сдохнуть от тоски недолго. Будь у меня возможность какое-нибудь зелье достать, я бы прямо сейчас вмазал.
Неожиданно Джинкс поняла, что уже устала от этого зануды:
— Ну, так за чем же дело стало?
— Я же говорю, нет тут ни алкоголя, ни наркотиков.
— Должны быть. Вот мне прошлой ночью предлагали таблетку снотворного. Раствори несколько штук и уколись, — равнодушным тоном предложила она. — Все-таки что-то похожее. Разве нет?
— Не совсем так. Да и где шприц достать?
Она презрительно посмотрела на гостя:
— Тогда выберись в город. Или мы здесь, как заключенные в тюрьме?
— Нет, — пробормотал Мэтью, растирая руки, словно ему было холодно, — но меня могут засечь. Здесь куча охранников. Это на тот случай, если пролетариат полезет на богатых и знаменитых. Да и зачем мне выбираться в город, если они при поступлении отбирают все деньги до последнего пенса.
Вот, наверное, почему она не обнаружила в комнате своей сумочки. В шкафу Джинкс нашла свою одежду, но сумочки не было, и поначалу она подумала, что потеряла ее в аварии.
— Ну, что ж, — саркастически усмехнулась Джинкс, — если бы я находилась в таком безвыходном положении, как вы, я бы, наверное, ограбила какую-нибудь старушку, чтобы раздобыть немного денег. Другого способа помочь вам я не вижу, да и остановить вас, наверное, невозможно.
— Да вы ничуть не лучше всех остальных, — начал сердиться Мэтью. — Иди и ограбь старушку, избей банковского служащего, отними у ребенка свинью-копилку… Господи, как будто я преступник. Мне нужен-то всего один-единственный укольчик! Надо было прислушаться к доктору. Мэтью, говорит, что ты так мучаешься? Тебе уже есть двадцать один год, значит, ты соображаешь, что делаешь. Звякни своему поставщику, и пусть он привезет то, что тебе требуется. Я тут же бросился звонить отцу и сказал ему, что этот врач ни черта не лечит меня, а, наоборот, подстрекает на употребление наркотиков. И добавил еще: вот, мол, кому ты такие деньжищи платишь!
— И что ответил ваш отец?
— Он сказал: «Мэтью, ты взрослый человек. Никто тебя, дескать, останавливать не будет, поэтому можешь поступить так, как тебе посоветовал доктор…» Ничего не понимаю. Что тут вообще происходит? Послушайте, а что вы думаете насчет прогулки? Вы не хотели бы со мной пройтись?
— Не могу, — вежливо отказалась Джинкс. — Мои ноги еще не настолько окрепли, чтобы выходить в сад.
— Ах, да, я совсем забыл. Вы же кончали жизнь самоубийством. Ну, ладно, тогда я достану кресло-каталку, идет?
— Наверное, это доктор Протероу рассказал вам про самоубийство? — с горечью произнесла женщина.
— Черт, нет же! Я говорил, что он тут ничегошеньки не делает. Про вас уже все давно знают. Газеты много писали. Вы — дочь миллионера, которая пыталась покончить с собой.
— Но я не пыталась. Это неправда.
— Откуда вы знаете? Там еще было написано, что вы ничего не помните.
— Послушайте вы, юный негодяй! — повернулась Джинкс к рыжеволосому нахалу. — Откуда вам вообще может быть хоть что-то известно, чтоб вас!
Он удивительно нежно коснулся ее щеки, по которой потекла слеза, и чуть слышно произнес:
— Со мной когда-то произошло нечто подобное.
* * *
Она так и продолжала стоять в эркере, опираясь о кресло, когда через двадцать минут в комнату вошел Протероу.
— У меня есть для вас сообщение от Мэтью, — начал он. — Звучит примерно так: передайте пташке из двенадцатой палаты, что я отыскал кресло-каталку. Правда, оно настолько грязное, что мне сначала придется им хорошенько заняться. Возможно, она не откажется перекусить со мной на свежем воздухе, поэтому я приглашаю ее под развесистый бук. — Дружелюбная улыбка доктора стала похожей на усмешку. — Ну, как, Джинкс, вам приятно получить такое приглашение? Или я просто скажу ему, что снова назначил вам постельный режим? Кстати, он опять нарушил запрет и ввалился к вам, несмотря на табличку «Не входить». Поэтому, как мне кажется, он не заслужил вашего общества, и к тому же наверняка замучил вас своими бесконечными разговорами по поводу того, как ему хочется ширнуться хоть какой-нибудь гадостью. Впрочем, выбор в любом случае остается за вами.
