Меланфо почти сразу попыталась ойкнуть, но получила удар от Антиклеи и заткнулась. Хотелось бежать, но Пенелопа, сдерживая себя, двигалась медленно, чтобы никто не упал в темноте.
Царица знала в этой пещере проход подальше вглубь. Этот ход не сразу найдешь; кроме того, несколько поворотов надежно скрывали внутренности пещеры. Когда-то пещера, видно, была сквозной и имела выход наружу в сторону бухты, но потом огромные камни, обрушившись, этот выход закрыли, остались лишь несколько щелей, в которые и рука не протиснется.
Они попали туда с Одиссеем случайно, потом вернулись еще раз, а потом Пенелопа тайно спрятала в самой дальней пещере свое приданое. Это случилось уже перед самым отплытием Одиссея к Троаде. Внутри ужасно, темно, мокро, скользко, воздух застоявшийся, но лучше уж пересидеть в этом кошмаре, чем лежать связанными на дне пиратского корабля или вообще погибнуть под их мечом.
На их счастье, даже заглянув во внешнюю небольшую пещеру, невозможно заметить проход дальше, который скрывал большой камень, да и там поворот за поворотом, не зная которых найти дорогу почти невозможно.
Наверняка пираты уже проверили пещеру, никого не нашли и успокоились. Это давало надежду пересидеть внутри, забравшись как можно дальше, пока убийцы не уплывут. Пробираться особенно тяжело, потому что они не могли зажечь факел, чтобы свет не заметили с берега, где галдели стаскивавшие награбленное пираты. Всем пришлось двигаться на тихий голос идущей впереди Пенелопы, причем двигаться молча, ощупывая стены руками и пол ногами. Содрогаясь от омерзения из-за сочившейся отовсюду влаги и скользких на ощупь камней, дрожа от страха, женщины все же пробирались к цели.
На их счастье, в той самой пещере, из которой когда-то был выход на берег, сквозь щели снаружи пробивался хоть какой-то свет, даже в таком полумраке стало легче. Убедившись, что все пришли целыми и не нашумели, Пенелопа все же знаками напомнила, что разговаривать нельзя. Могла и не предупреждать, сквозь щели явно доносились голоса бандитов, их смех и крики.
Рассадив всех, Пенелопа подобралась ближе к внешней стене.
В узкую щель между камнями просматривался берег. Конечно, не весь, но главный корабль пиратов и снующие туда-сюда люди были видны. Царица знала другое место, где щель горизонтальная, через нее берег вообще как на ладони. Осторожно нащупывая ногой выступы на скользких камнях, она забралась повыше и принялась разглядывать.
Картина предстала совсем неутешительная. Пираты стаскивали награбленное и грузили на корабли. Царица уже поняла, что дворец разграблен полностью, но теперь увидела и рабов. Часть из них убиты и брошены в сторону, чтобы не мешали. Другие лежали связанными, они окровавлены и явно избиты, этих увезут на продажу на невольничьих рынках подальше от Эллады. Большинство до своего нового места жительства не дотянет, таких выбросят в море, как только станет ясно, что они слишком слабы. Именно потому рабов старались брать только самых крепких, а таковых во дворце было немного, Одиссей всех способных держать в руках весла забрал с собой.
Смотреть на все тяжело, Пенелопу порадовало только то, что пираты спешно грузили корабли, значит, собрались уплывать.
Вдруг один из них, тот, что распоряжался погрузкой, поднял тунику и… принялся мочиться прямо на солнце! Это столь непривычно, ведь все ахейцы знают, что таким образом человек наносит страшное оскорбление Гелиосу. Взгляд царицы невольно наполнился гневом. Человек вдруг повернулся и внимательно оглядел высокий берег, словно что-то почувствовав. Пенелопе даже показалось, что они встретились глазами. От ужаса она едва не закричала и крепко зажмурилась. Когда посмотрела снова, пират все еще стоял, подозрительно косясь наверх.
— Ликет, ты чего? — крикнул кто-то из пиратов.
Царица не стала рисковать и спустилась с камня. Если этот Ликет почувствовал, что на него смотрят, то может проверить. Незачем дразнить судьбу.
На берегу расхохотались над какой-то шуткой. Грубый смех был сродни поведению бандитов. Такие не пожалеют, не оставят и куска сухого хлеба на пропитание, и жизнь тоже не оставят. Нужно спрятаться и сидеть тихо, как мышки в норе, пока пираты не уберутся, даже если они унесут с собой весь берег. Помощи ждать неоткуда, если городские не пришли на помощь рабам и слугам дворца, когда тот грабили, станут ли они выручать двух цариц и царевича? Каждому своя жизнь дороже.
Перестав разглядывать берег, Пенелопа не увидела главной опасности. Ликет действительно что-то почувствовал и, справив малую нужду, решительно направился к узкой тропинке наверх.
— Эй, Ликет, ты куда? Уплывем без тебя!
— Посмотрю, что там наверху! Пока вы, лентяи, все погрузите, я успею вернуться.
— Мы смотрели наверху, там ничего нет.
— Я быстро!
Он уже карабкался вверх по тропинке. Наверху за поворотом действительно ничего примечательного не было, немного подальше вход в небольшую пещеру, потом еще в одну, камни, деревья… Хотя эти пещеры проверяли, Ликет вдруг решил глянуть еще раз. Опасно, но кто из морских разбойников боится опасностей? Ничего нового не увидел и уже собрался спускаться, когда чуткое ухо уловило шаркающие шаги… Ликет мгновенно скрылся за большим камнем.
Антиклее надоело сидеть, и она все же решила выйти наружу вопреки строгому запрету Пенелопы. Молодая царица тревожно посмотрела вслед свекрови, неужели нельзя потерпеть, не вечно же будут пираты на острове? Маленький Телемах, и тот терпит.
Закричать на старую царицу, как на рабыню, Пенелопа не могла. Молодая царица поднялась, подтолкнула Телемаха к Эвриклее и, осторожно взяв меч, чтобы даже не звякнул, нащупывая стену рукой, отправилась за свекровью.
Стены мокрые, скользкие от влаги, воздух действительно спертый и тяжелый из-за испарений. Скорей бы уплыли эти мерзавцы, без возможности нормально дышать женщины долго не выдержат. И все равно выходить пока нельзя, нужно терпеть. Пенелопа торопилась, чтобы остановить свекровь раньше, чем та выйдет во внешнюю пещеру. Может, Антиклея остановится у поворота и не будет шуметь? Тогда не страшно.
Но Пенелопа надеялась зря, старой царице надоел спертый сырой воздух пещеры, хотелось хоть чуть подышать. Она осторожно выглянула и, не заметив никого, решительно шагнула наружу. С берега не видно, и чего Пенелопа боится?
Пенелопа замерла перед выходом во внешнюю пещеру. Она услышала чужого раньше, чем увидела. Это был предводитель пиратов Ликет, он явно прикидывал, что лучше — прикончить старуху (какой с нее прок, даже на рынке не продашь) или заставить показать путь туда, откуда она вышла. Перед самым появлением глупой старухи Ликет сам заглядывал в пещеру, но, сколько ни светил, никаких признаков хода дальше не увидел. Однако и старухи в пещере тоже не было, значит, ход все же есть.
Рабы из дворца сказали, что обе царицы под сильной защитой старого царя в горах, но Ликет слышал о садике Лаэрта и его нынешних занятиях и не верил в возможность сильной защиты. Однако уходить далеко в горы даже на разведку не рискнул. Но что-то подсказывало, что царицы могли спрятаться и куда ближе, чем склоны Аретусы. Если старуха выползла из пещеры, значит, остальные тоже где-то рядом…
Всего несколько мгновений он раздумывал, зажав рот Антиклее, чтобы та не закричала и не позвала своих. И без того едва живая из-за спертого воздуха и волнений, Антиклея быстро обмякла в его грубых руках, теряя сознание. Последней мыслью старой царицы было, чтобы этот убийца не нашел ход дальше, хотя она уже понимала, что теперь найдут…
Не собираясь держать тело Антиклеи на весу, Ликет уже начал опускать его, и тут… из темноты пещеры появилась женщина! Не нужно приглядываться, чтобы понять, что это молодая царица. Ликет выпрямился. В руках у Пенелопы меч, но какой же мужчина испугается женщины с мечом? И держит-то она его как — двумя руками… Смех, да и только.
Ликет не стал никого звать, решив, что справится сам, чтобы вся добыча принадлежала ему, особенно вот эта красавица, глаза которой пылали гневом. Ух, какая! Бывают же женщины, которых даже убивать жалко. И не убивать нельзя, потому что на любом рынке Пенелопу узнают и быстро выяснят, кто именно продал. Одиссей за жену из царства Аида достанет и заново голову оторвет. Нет уж, таких насилуют и убивают.
И сделать это надо быстро, зажать рот, как вот этой старухе, можно даже чуть пристукнуть, чтобы не кричала, и… От возбуждения кровь застучала в висках, рот наполнился слюной, а внизу живота стало горячо.
И все же Ликет успел подумать, что никто не должен знать, что он сделает с этой женщиной, никто. Мало ли что… Хорошо, что рядом нет никого из придурков, что орут на берегу.
— Гы-гы… — Он вытянул руку и стал приманивать женщину, словно птицу, сложив пальцы щепотью. — Утя-утя…
Пенелопа подняла меч. Она прекрасно понимала, что шансов справиться с этим буйволом у нее нет, но не сбрасывать же для него тунику! Ликет уже оставил Антиклею и шагнул к Пенелопе. И тут… Пенелопа вложила в бросок всю свою силу, а точности руки дочери Икария могли позавидовать многие мужчины — через мгновение меч торчал из горла Ликета! А еще через мгновение она уже зажимала рукой его рот, из которого с бульканьем вырывалась кровавая пена. Ноги Ликета дрыгались, словно пытаясь от чего-то оттолкнуться, а руки скребли землю, хватали последним судорожным усилием камни…
