– Ты тут? Живой?
Тихий смех.
– А что могло со мной случиться? Я знал, ты ждёшь меня, моя прекрасная Пенелопа, и это предавало мне сил даже тогда, когда их уже не оставалось.
Я провела рукой по мягким кудряшкам на широкой груди.
– Я ждала тебя все эти годы. Я верила, что мы встретимся.
Длинные пальцы прошлись по моей спине, вызывая дрожь.
– Ты заснула в уличной одежде. Пришлось раздеть тебя. Не сердишься?
– Как это у тебя получилось? Я даже не проснулась.
И вновь тихий глубокий смех.
– Кое-кто так напился, что…
Я подтянулась на подушке, и наши губы встретились.
– Тсс! Больше ни слова! Ничего не хочу слушать, ничего не хочу знать. Я люблю тебя, Игнат, и хочу, чтобы ты меня просто любил!
Я провела языком по удивительным мягким губам возлюбленного и почувствовала, как моё тело затрепетало. Это было такое странное, но такое приятное чувство, чувство, которое заставляло забыть обо всём. Я не думала о прошлом и не тревожилась о будущим. В этот миг в этом мире существовало только два человека. А всё остальное отступило, растворилось, потеряло всякий смысл. Звуки ночи пропали, и только стук наших сердец, бившихся в унисон, разносился по квартире гулким эхом.
Руки Игната находились везде: спускались по моей спине, массировали ягодицы, обводили ореолы сосков, ласкали живот. В первый раз в жизни я почувствовала такое возбуждение, что была готова разрыдаться. Я наслаждалась каждым моментом, каждой секундой, желая продлить эту близость и одновременно моля об освобождении.
Игнат перевернул меня на спину, не прерывая поцелуй. Мягкий язык рисовал внутри меня замысловатые узоры. Разведя мои колени, он помедлил всего мгновение, и вошёл в меня мощным толчком. Что-то разорвалось внутри, задрожало, разлетелось на миллионы раскалённых осколков. Острая боль пронзила тело, но я не хотела, чтобы мой мужчина останавливался. Прижавшись ещё крепче, я обвила ногами его талию и, почувствовав ритм, начала двигаться навстречу. Мой мозг уже не понимал, что со мной творится. Боль, возбуждение и чувство неумолимо приближавшегося финала. И в тот момент, когда внутри меня всё пульсировало и бурлило, яркая молния разорвала тёмные небеса и осветила комнату. Я взглянула в лицо любимого и закричала. Надо мной склонился монстр.
Глава 24
Подпрыгнув на диване, я открыла глаза и лихорадочно огляделась. Сердце громко стучало, а дыхание оставалось частым и рваным. Приложив руку ко лбу, стёрла испарину. Всё в порядке. Я одна, в съёмной квартире, обутая и одетая, застёгнутая на все пуговицы. Сон. Это был всего лишь сон. Но такой реальный! Опустившись на подушку, я тихонько завыла. Кошмары не пугали. Пугало то, что именно Тулинов стал героем тех самых кошмаров.
События прошлого вечера заиграли новыми красками. Я разозлилась на себя. Какой же дурой надо быть, чтобы принять желаемое за действительное! Я влюбилась в Тулинова юной девчонкой и решила, что взрослый мужчина воспылает ответной страстью. Я свято верила в эту чушь. А ведь он ничего и не обещал, если разобраться. Ах, да, жениться на мне через энное количество лет. Вот только и ежу было понятно, что этого не случится. Да, он заботился, как мог, даже спас мою никчёмную жизнь. Но ведь Настя Максимова являлась дочерью близкого друга его отца, да и мой папа просил защитить единственного отпрыска. Но разве порядочно поступил чёртов Тулинов в итоге?
Я тяжело вздохнула. Сколько лет мы пытались найти его, нанимали людей, по крупицам собирали информацию! Но кто найдёт человека в бескрайней пустыне? Столько сил и средств было потрачено на это бесполезное дело! А в это самое время разлюбезнийший господин Сорви-Голова преспокойно жил у бедуинов. Мало того, успел жениться и родить троих детей!
На глазах вновь навернулись слёзы. Разорванное сердце кровоточило, доставляя неимоверные страдания. Взяв себя в руки, я вытерла сырость на щеках и пообещала, что больше никогда не буду плакать.
Времени осталось в обрез. Я успела принять душ, влить в себя кружку кофе и вызвать такси.
Что ж, пусть Тулинов живёт так, как ему хочет, но и я буду жить так, как считаю нужным.
Уже из машины позвонила в редакцию.
– Дениз Пуаре. Заместитель главного редактора.
Я улыбнулась.
– Привет, это Настя. Времени нет. Спешу сообщить, что вылетаю в Китай. Пусть шеф предупредит встречающие лица.
– О, милая! Ты рискнула вылететь несмотря ни на что? Я бы так не смогла. Я обязательно предупрежу босса, как только он закончит карательные мероприятия в своём кабинете. Думаю, оркестр и ковровую дорожку тебе организуют.
Я тяжело вздохнула.
– Не стоит. Не хочу, чтобы каждая собака узнавала моё лицо. Поверь, такая реклама мне совершенно не нужна, особенно сейчас.
– Понимаю, милая. Что ж, счастливой дороги!
Я смотрела в окно на мчавшиеся рядом автомобили и радовалась, что улетаю. В моём состоянии казалось очень важным сменить обстановку и погрузиться в работу с головой.
Глава 25
― Посмотри мне в глаза! ― монстр склонился надо мной так близко, что его дыхание обожгло шею.
Я не могла. Не могла заставить себя разжать веки. Это было выше моих сил.
И снова тёплая рука прошлась по моей щеке, заправляя за ухо выбившуюся прядь волос. Я выплыла из вязкого тумана призрачного счастья. Что за чертовщина творилась вокруг? Сделав усилие, открыла глаза. Нет, кошмар не пропал, не рассеялся. Передо мной стоял мужчина с телом атлета. Этот образ застыл в подсознании с юности, когда я впервые увидела Тулинова обнажённым в постели Елены. Он совершенно не изменился. Мощные мышцы бугрились под загорелой кожей, идеальные кубики на животе и изумительный бархатный член с блестящей головкой. Вот только лицо… Нет, это лицо не могло принадлежать Игнату. Чёрное, сморщенное. Оно казалось мёртвым и только глаза, живые, лучистые, да мягкие губы воскрешали мои воспоминания.
– Посмотри мне в глаза. ― Какого чёрта? Монстр подошёл ближе и принялся трясти меня.
Я вздрогнула и проснулась. Милая стюардесса убрала руку с моего плеча.
– Мадемуазель! Просыпайтесь и застегните ремень! Самолёт идёт на посадку.
Я с благодарностью взглянула на девушку. Кажется, кошмары вернулись и засели в моём подсознании надолго. Теперь каждая ночь неминуемо превратится в пытку, пока не произойдут события, к которым моя интуиция готовила меня столь странным образом. Я взглянула в иллюминатор. Самолёт плавно погрузился в белоснежные облака и помчался вниз, выпуская шасси.
Аэропорт Шоуду гудел, как улей. Я пробиралась сквозь толпу пассажиров, высматривая в толпе встречающих табличку со своим именем.
– Мадемуазель Максимова?
Обернувшись, увидела невысокого китайца лет тридцати.
– Здравствуйте. Я сразу Вас узнал. Чен Хван-Ян. Корреспондент «Peking Sensation». Вот моё удостоверение.
Удостоверение? А где же обещанный оркестр и ковровая дорожка, если я такая узнаваемая?
– Здравствуйте. Рада знакомству.
Мужчина забрал мой чемодан и двинулся к выходу, как ледокол. Я едва поспевала за ним.
– Наша редакция сняла для Вас номер в «Peking International Youth». Этот отель расположен в центре. Он небольшой, но уютный. Думаю, Вам понравится. Сегодня Вы переночуете там, а завтра с утра мы двинемся в путь.
Чен болтал без умолку. Я же так устала с дороги, что мечтала лишь о тишине и о горячей ванне.
Слава Богу, мы доехали довольно быстро. Проверив документы, администратор кивнула портье, и тот, схватив мои пожитки, засеменил в указанном направлении.
– Отдыхайте, мадемуазель. Утром я буду у Вас. ― Обходительный китаец протянул руку.
Я вошла в номер и щёлкнула выключателем. Чен не солгал. Комната, действительно, оказалась уютной. Из окна открывался потрясающий вид на ночной город. Но мне было не до него. Я не поленилась, заглянула под кровать, осмотрела ванну и туалет, распахнула дверцы шкафа и только тогда замкнула за собой дверь и задёрнула шторы. Упав в кресло, скинула с ног лёгкие мокасины и ослабила ремень на брюках. Никогда не думала, что в крошечном номере трёхзвёздочного отеля начнётся моя новая жизнь, жизнь без иллюзий, без прикрас и разочарований. За последние сутки я изменилась, сняла розовые очки, распрощалась с детскими мечтами и повзрослела. Рядом уже не было ни друзей, ни нянек, зато совсем близко, на расстоянии одного вздоха, бродил невидимый враг, который выжидал момент для того, чтобы нанести смертельный удар. Несмотря на усталость, сон не шёл. Да я и боялась засыпать. Осознание того, что кошмары неизбежно вернутся, заставляло мозг активно бороться с дрёмой.
