– Опять, ироды, дебош устраиваем? Опять, бескультурники, общественный порядок нарушаем?
– Уберись, бабка, пока я тебя не затоптал! – рявкнул Костик и потянулся в сторону любознательной старушенции. Та мгновенно захлопнула дверь и пискнула из-за нее:
– А я уже полицию вызвала, так что теперь тебя, родимый, непременно заберут!
– Ах ты, жаба старая! – завопил Костик и изо всех сил пнул соседскую дверь босой волосатой ногой.
– Костенька, уймись, тебе же нельзя! – голосила Оксана, пытаясь втащить своего разбушевавшегося дружка в квартиру.
Снизу по лестнице уже гремели шаги поднимающихся полицейских.
– Непременно заберут! – радостно верещала из укрытия старушка.
– Убью! – отвечал ей неугомонный Костик.
На площадку высыпали четверо полицейских, которые тут же облепили Костика, как собаки медведя.
– Ну, Сопрыкин, я знал, что тебе недолго на воле гулять! – пропыхтел один из них, судя по всему, старший, заламывая руки Костика за спину. – Трех дней не отгулял!
– Это все ты, шалава! – Костик с ненавистью глядел на свою подругу. – Все ты со своими хахалями!
– Да что ты, Костенька, – всхлипывала Оксана, утираясь полой халата, – говорю же тебе, первый раз этого мужчину вижу. – И она с явным интересом покосилась на Маркиза.
– Но явно не последний! – удовлетворенно проговорил полицейский, защелкивая на запястьях Костика наручники. – Так что не волнуйся, Сопрыкин, баба твоя скучать без тебя не будет, общественность не допустит!
– Убью! – заревел Костик, пытаясь вырваться из рук полиции, – Убью, козлы!
– Плюс оскорбление сотрудников полиции при исполнении, – обрадовался полицейский. – Это кроме нарушения режима, дебоша в общественном месте и рукоприкладства. Так что загремишь ты, Сопрыкин, на полную катушку…
– Гады! – стонал скованный уголовник.
– А у вас, гражданин, документы имеются? – полицейский повернулся к Маркизу.
– А как же! – Леня, в чьи планы совершенно не входило попасть в поле зрения полиции, с верноподданнической улыбкой протянул полицейскому новенькие водительские права на имя Василия Ивановича Чапаева. – Я только усы сбрил, – добавил он, умильно заглядывая в глаза полицейского.
– Зря, – неодобрительно заявил тот, возвращая Лене документ, – с усами вам лучше. На актера какого-то были похожи. Фамилию никак не могу вспомнить.
– Отращу! – пообещал Маркиз и едва удержался, чтобы не щелкнуть каблуками.
– Ну, это я не настаиваю, – покладисто разрешил полицейский. – Усы – это личное дело каждого.
Полицейские подхватили сопротивляющегося Костика под локти и поволокли его вниз по лестнице. Оксана еще несколько раз всхлипнула, запахнула халат и повернулась к Лене:
– Ну, заходи, что ли… его теперь не скоро выпустят…
– Ни стыда у некоторых, ни совести! – донесся из-за соседней двери визгливый голос настырной старухи. – Мужика еще увести не успели, а она уж другого заманивает! Тьфу, подсматривать противно!
– Уймись, крыса старая! – крикнула Оксана и запустила в дверь свалившимся с ноги тапком. – Уймись, пока тебя в унитаз не спустили! В самый раз пройдешь!
– Руки коротки! – взвизгнула соседка.
– Или кремировать тебя досрочно, в порядке поощрения! – добавила Оксана, закрепляя моральную победу. – Да вы не обращайте на нее внимания. – Она повернулась к Маркизу и кокетливо улыбнулась: – Что с нее взять, некультурная женщина!
Свежий синяк уже налился цветом спелой сливы, и лицо Оксаны приобрело законченную симметрию. В сочетании с призывной улыбкой это создавало неповторимый эффект.
– Культурная или не культурная, – продолжала бабка из-за двери, – а только я Костику все непременно передам! Как только он вернется, полностью поставлю в известность! У меня на тебя, шалаву, душа ярким пламенем горит!
– Да к тому времени, как он вернется, тебя уж давно схоронят! – ответила Оксана, подбирая тапок и впихивая в него крупную загорелую ногу.
– Верю в силу отечественной медицины! – убежденно прошамкала старуха, чтобы оставить за собой последнее слово.
Но на этом жизнеутверждающем заявлении дискуссия благополучно завершилась, поскольку Маркиз и его новая знакомая вошли в квартиру и закрыли за собой дверь.
– Зачем только таким личностям жилплощадь дают! – обиженно проговорила Оксана, проходя на кухню. – Ей квартира без надобности, ей давно в дурдом пора, в палату восьмиместную! Неужели и мы в ее возрасте такими же будем?
– Не будем о неприятном! – прервал ее Маркиз. – Как вы относитесь к немецким полусладким винам? – И он выставил на кухонный стол бутылку «Царевны-лягушки».
– Нормально отношусь, – заметно оживилась Оксана, – а к сладким еще лучше.
При этих словах она вполне естественным образом взглянула в зеркало и громко ахнула:
– Ну, Константин, зараза, надо же, как он меня на прощание разукрасил! Поделом его менты загребли! Подожди минутку, я сейчас… – И она скрылась в ванной комнате.
Воспользовавшись отсутствием хозяйки, Маркиз огляделся.
Обстановка не то что говорила, а громко кричала о весьма небольшом достатке и полном отсутствии вкуса обитателей квартиры. Пол был покрыт дешевым, кое-где протертым линолеумом грязно-зеленого цвета. Кухонная мебель, разрозненная и безнадежно устаревшая еще в прошлом столетии, явно была куплена где-то по случаю. С потолка свисали струпья облупившейся краски. Кухонный стол покрывала дешевая оранжевая клеенка, во многих местах прожженная сигаретами. Впрочем, несмотря ни на что, чувствовалось, что хозяйка квартиры – женщина, кое-как пытающаяся украсить свой быт. На подоконнике красовался горшок с розовой геранью, на вбитых в стенку гвоздях висели нарядные прихватки. Главным украшением кухни был приличный и довольно новый электрический чайник.
– Не успел еще продать, паразит, – беззлобно проговорила Оксана, появившись в дверях кухни и перехватив Ленин взгляд. Синяки на ее лице были кое-как запудрены, и рыжие волосы наскоро приведены в относительный порядок.
– Константин? – поинтересовался Леня.
– А кто ж еще-то? – Оксана усмехнулась. – Не успел из тюрьмы притащиться, как всю морду мне разукрасил и из дому вещи принялся таскать! А я-то, пока его не было, подзаработала да прикупила кое-чего в хозяйство – и печку эту… микроволновую, и кофеварку… все продал, вот только до чайника не успел, паразит, добраться!
С этими словами Оксана поставила на стол два бокала и полезла в холодильник за закуской.
– Гнала бы ты его, – проговорил Леня, разливая вино по бокалам, – на фиг он тебе нужен!
– Другого-то нет! – вздохнула Оксана, в два глотка высосав вино, и, подперев кулаком подбородок, задумчиво поглядела на Маркиза.
Леня поспешно наполнил ее бокал и продолжил:
– Ты женщина видная, молодая еще, опять же с квартирой… непременно найдется приличный человек!
– Приличный? – Оксана захохотала. – Да где ж его взять, приличного-то? Они на дороге не валяются! А которые попадаются, так те больше из-за жилплощади интерес проявляют, а мне хочется, чтоб они во мне женщину увидели! – и Оксана, торопливо допив вино, громко всхлипнула. – Я ведь женщина! Мне хочется, чтобы меня любили! А они только и норовят за чужой счет поживиться! Ты-то вот – женатый, или как?
– Или как, – ответил Леня и долил в Оксанин бокал остатки вина.
– Компот, – поморщилась та, допивая, – покрепче-то чего-нибудь нет?
– Найдется, – Маркиз выставил на стол бутылку молдавского портвейна.
– Вот то-то! – всхлипнула Оксана, которую снова обуяло слезливое настроение. – Все вы «или как»! А нам, женщинам, нужно настоящее большое чувство… только по телевизору и увидишь, как оно бывает… когда Хосе-Антонио делал предложение Анне-Марии…
– Кстати, о большом чувстве, – заторопился Маркиз, заметив, как мутнеют глаза его собеседницы, – к тебе вчера девушка не приезжала?
– Какая еще девушка? – Оксана насторожилась. – Так ты все-таки женатый?
– Да не женатый, не женатый! – успокоил ее Леня, откупоривая портвейн. – Сестра у меня куда-то пропала… сестренка младшая… вроде на рынок возле Удельной поехала, хотела там на работу устроиться, а оттуда к тебе направилась…
– За каким это бесом? – удивилась Оксана. – Чего ей от меня надо было?
– Да уж не знаю… короче, приезжала она к тебе вчера? Люся ее зовут, Люся Савушкина!
– Никто ко мне вчера не приезжал! – Оксана для верности помотала головой и едва не потеряла равновесие. – Ни Люся, ни Дуся, ни Пелагея! Сидела тут весь день, как сова в дупле! А куда с такой рожей выйдешь? – и она гордо продемонстрировала запудренные синяки. – А ты что, правда не женатый?
– Правда, – подтвердил Маркиз. – Честное пионерское. А что, имеются какие-то предложения?
– Имеются, – энергично кивнула Оксана. – Ты не гляди, что у меня так небогато да неказисто, мне тетка наследство оставила!
