Тот факт, что умные, чётко выражающие свои мысли и радикальные молодые люди противодействуют вербовке в своих школах и используют присутствие нацистов как возможность для своих товарищей принять участие и получить политинформацию о широких проблемах расизма и угнетения, должен приветствоваться, а не критиковаться. Тот факт, что многим из них присуще разочарование и недоверие к «традиционным» формам протеста и моделям политической организации, также должен быть поучителен для тех, кто желает слушать и учиться. К сожалению, недоверие к ленинистской партийной организации, презрение к бессмысленным линиям пикетов перед безликими зданиями и желание внести культурные элементы сопротивления в политическую работу бросает вызов нынешним левым иерархиям города, и многие предпочли отделаться от АРД на основании угрозы, которую подобная перспектива представляет для их собственных сравнительно авторитетных позиций. Слишком многие левые рассматривают молодёжь как пушечное мясо или как баранов, которых следует гнать в определённом направлении, а не как равных партнёров в политической борьбе, которые привносят в работу нужнейшие критику, анализ и энтузиазм.
Оспаривая проведение антирасистской работы, эти критики также неправильно поняли некоторые из самых основных принципов политической организации. Следует признавать, что люди эффективно организуются не из чувства вины, а благодаря пониманию собственной заинтересованности в переменах. Опять-таки, стоит процитировать Туре и Гамильтона: мы должны оставить позади лживое «представление о том, что политические коалиции могут поддерживаться только на моральной, дружественной, сентиментальной основе; на призывах к совести». Подобный подход ничего не делает для разоблачения и идентификации структур привилегий, и он слишком легко может привести к политическому разложению. Для Туре и Гамильтона жизнеспособные политические коалиции происходят от «признания сторонами соответствующих эгоистических интересов… [и]… взаимной веры в то, что каждая из сторон выиграет в достижении данных интересов от союза с другой или другими сторонами».
Белая молодёжь сейчас сталкивается с вербовкой, осуществляемой нацистскими группами, разбирается с нацистскими бандами в своих школах и местах, где происходит общение, и видит, как на их друзей, как белых, так и нет, нападают скинхеды. Таким образом, антинацистская организационная работа напрямую обращается к их жизненному опыту и политическим нуждам. Очевидно, что политическое образование и активизм не могут заканчиваться заботой о собственных нуждах, но начинать надо с этого. Рождение АРД предоставляет возможность вовлечь новое поколение активистов в антирасистскую работу и в радикальную политическую организационную деятельность. Это предоставляет политическую поддержку белой молодёжи из рабочего класса в том, чтобы она самоорганизовывалась по проблемам расизма и угнетения, что предоставляет возможность радикализовать целое поколение активистов. Это обещают такие группы, как АРД, и это долгосрочная перспектива, которую многие из левых критиков не желают замечать.
Лола, взято из «Arm The Spirit» № 16 (1993).
Единственный хороший фашист — это мёртвый фашист, как утверждает лозунг. Однако, как показывает эта статья бывшего нациста, жизнь после крайне правых группировок существует — и мы должны оспаривать фашизм ради людей, которых он хочет использовать. Эта статья отвечает с классовой точки зрения на вопросы, поднятые в критике АРД в журнале «Arsenal», такие, как «Является ли антифашизм всего лишь поводом для мордобоя?» и «Зачем в нашем движении нужны бывшие нацисты?
АРД отвечает [журналу] Fighting Talk
[извлечения]
Будучи бывшим нацистом, ставшим антифашистом, я работаю с АРД, поскольку это одна из немногих организаций, которая реалистично подходит к борьбе с фашизмом на уличном уровне. То есть АРД хватает смелости, чтобы стоять на своём и сражаться физически, если это необходимо. Однако «спрашивать, не привлекаются ли люди только по признаку способности к драке, а не из-за политического единомыслия», — попросту оскорбительно для таких, как я, бывших нацистов, которые вступили в ряды боевого антифашистского и анархистского движения.
То, что правые радикалы смогли завербовать меня — парня из рабочего класса, просто показывает бессилие либерализма и большинства «революционных» левацких групп, которым, в отличие от фашистов, не удаётся установить диалог с молодёжью из рабочего класса по касающимся их проблемам, таким, как безработица, падение зарплаты, стремительный рост стоимости жилья и в целом мрачные перспективы у рабочей молодёжи в сегодняшнем обществе.
Пожалуй, я бы позволил себе утверждение, что «признаваемый приток» бывших нацистов в боевые антифашистские группы является признаком того, что политика, стратегия и тактика этих групп кажутся эффективными людям, которые были их противниками.
Лично я больше верю в то, что надолго останутся в антифашистском движении люди, прошлое которых позволяет им понять, почему некоторые из представителей рабочей молодёжи рассматривают правых радикалов как жизнеспособную альтернативу нынешнему положению вещей, а не люди из среднего класса, которые являются «антифашистами» из альтруистических побуждений или потому что нацисты — «плохие».
Антифашизм не должен сводиться только к тому, чтобы физически не давать фашистам маршировать, митинговать и организовываться, он должен также участвовать в борьбе по реальным проблемам, которые затрагивают рабочую молодёжь, и представлять альтернативу существующему положению, дискредитированным левацким группам и фашистским организациям. На местном уровне у АРД установлены тесные рабочие отношения с Коалицией против нищеты провинции Онтарио, Комитетом акций защиты чернокожих и другими организациями, которые борются с нищетой, расизмом и полицейской жестокостью в Торонто.
Для меня и многих других участников АРД такой альтернативой является анархизм. Хотя АРД является широкой организацией, включающей целый ряд политических тенденций, без большого труда в АРД можно найти людей, которые участвуют в открыто анархических проектах, как правило, весьма боевитых. Прекрасным примером может служить Революционный антикапиталистический блок в Вашингтоне, округ Колумбия, в апреле прошлого года. Значительная часть тысячного блока анархистов состояла из групп доверия из отделений АРД. Децентрализованная и автономная структура сети АРД является ещё одним примером значительного участия анархистов в АРД. […]
С антифашистской и анархистской солидарностью,
МайкДонован, АРД Торонто.
Ещё одно объяснение того, почему анархисты могут и должны выступать против фашизма, от Северо-Восточной Федерации Анархо-Коммунистов (NEFAC) из Северной Америки. Оно важно для того, чтобы ещё раз заявить о том, почему мы боремся с фашизмом, но также и для того, чтобы глянуть шире: фашизм — это не единственный наш враг.
За мир без фашизма
Что такое фашизм?
Фашизм — это потерпевшее поражение движение, набирающее себе сторонников среди представителей мелкой буржуазии, которые боятся потери своих мелких привилегий во времена экономической неуверенности; среди предавших свой класс ментов и надзирателей и среди отчаявшихся безработных, которые верят в то, что их единственное спасение придёт через жестокое преследование других представителей рабочего класса. Фашизм куёт альянс представителей разных классов, чтобы начать извращённую атаку на существующее капиталистическое государство, не с тем, чтобы его отменить, а чтобы его захватить. Он насильственным образом реорганизует общество, чтобы оно служило новым государственным паразитическим классам воинов и администраторов. Он не ограничивается только простым захватом контроля над государством, но и пытается интегрировать вообще всю культуру и капитал в военную иерархию с расистской кастовой системой.
Фашизм перехватывает гнев против богатых и искажает его. Он восхваляет железный кулак военщины и высказывает презрение к бархатной перчатке корпоративных начальников и политиков. Гнев направляется против иммигрантов и женщин. Он питается завистью к богатым. Для фашистов власть должна основываться не на акциях и голосованиях, а на крови и огне.
Патриархат фашизма даёт новое определение женщинам — не собственность отдельных мужчин, а государственный ресурс на окраинах мужского общества. Правящий класс с презрением отвергается как мягкотелый, а патриархальное насилие и мачизм возводятся на пьедестал.
Его экономика движима империализмом: войной, мародёрством и порабощением. Он освобождает своих приверженцев от тяжёлого и нудного повседневного труда или от нищеты безработицы, вознося их наверх, в новый правящий класс угнетателей, одновременно с этим принуждая к труду женщин, лишённых свободы жителей колоний и рабов. Это крайняя форма капитализма, которая становится главной линией развития только в контексте кризиса капитализма и потери законности правящей элитой.
