А гибридная война отличается тем, что она позволяет противнику заниматься несколькими фазами в одно и то же время и выдвигает другой набор требований для вооруженных сил.
Рост гибридной войны не означает, что США должны отказаться от центрального принципа своей стратегии. Прошедшее десятилетие показывает, что асимметричные преимущества вооруженных сил США могут хорошо адаптироваться к задаче победы над врагами, которые представляют наступательные операции гибридной войны. Большая опасность заключается в доверии к стратегии значительных людских ресурсов, которая находит применение в борьбе с повстанцами, но может быть менее универсальной и менее эффективной, когда сопоставляется с требованиями гибридных сценариев войны.
Айшервуд также отмечает, что из государств потенциально гибридную войну могут вести Северная Корея и Иран.
Далее он резюмирует, что сложный характер гибридной войны требует от боевых военачальников и гражданских лидеров изысканного осознания своей операционной среды или, как говорят в Морской пехоте, «чувства боевого пространства». Они пытаются понять планирование, размещение сил, операции и потенциально смертельные угрозы, которые возникают в их операционной среде. Информация должна быть получена на фоне динамичной и сложной социальной, городской и информационной местности, а также голых гор и густых джунглей.
В этих средах гибридный противник может скрываться среди гражданского населения, быть не похожим на типичного врага и использовать «электронное убежище», созданное глобальным телекоммуникационным рынком.
Натан Фрейер из Центра стратегических и международных исследований, который также является одним из авторов термина «гибридная война», считает, что в будущем США столкнутся с угрозами четырех видов – это традиционная война, иррегулярная, катастрофический терроризм и подрывная деятельность. По версии Фрейера, гибридная угроза возникает, когда любой актор использует конфликты двух или более упомянутых видов.
Нужно отметить, что словосочетание «гибридные угрозы» использовалось и в трех последних четырехлетних обзорах по обороне, вышедших в 2006, 2010 и 2014 годах соответственно. Следовательно, это тщательно проработанная концептуальная модель, которая фактически внедрена в военную доктрину США и их партнеров по НАТО. И вооруженные силы этой страны уже применяют ее на практике там, где это им необходимо: от неприветливых гор Гиндукуша и мексиканской границы – до социальных сетей в киберпространстве.
Асимметричная война
Асимметричной войной, как правило, называется конфликт, в котором ресурсы двух воюющих сторон существенно различаются, а во время борьбы они пытаются использовать характерные недостатки друг друга.[80]
Термин стал известен после выхода в свет в 1975 году статьи Эндрю Мэка «Почему большие нации проигрывают малые войны», где автор описывал диспропорцию силы между противоположными сторонами конфликта. Тем не менее в академической и военной среде интерес к данной концепции появился только в начале 2000-х годов.
Сегодня асимметрия чаще всего ассоциируется с повстанческими движениями и войной против нерегулярных военных формирований. Современные теории стратегии противоборства с повстанческими движениями также подразумевают создание эффективной асимметрии в борьбе с так называемым «асимметричным противником». В отличие от создания конвенциональных асимметрий, многие из которых имеют тенденцию быть ориентированными на действия в пределах определенных районов, современная теория борьбы с повстанцами сосредотачивается на асимметрии в аспекте поддержки со стороны местного населения – посредством использования мер безопасности и прочих служб, включая сюда и эффективное управление.
В контексте контрповстанческих операций автором этой теории часто называют Дэвида Галулу. Предлагаемый им стратегический план действий только начинается с уничтожения либо вытеснения повстанцев как организованной боевой единицы, но заканчивается – после формирования эффективной и самодостаточной местной политической структуры – полным уничтожением всех сил повстанцев.[81]
Асимметрией также называют стратегию, основанную на совокупном эффекте мелких боевых действий и ухода от прямого столкновения в целях не допустить установления оперативного контроля за военной ситуацией, что создает для противоборствующей стороны серьезные проблемы и трудности.[82]
По мнению Роджера Барнетта, асимметричные ситуации возникают в том случае, когда противник пользуется большей свободой действий либо располагает таким вооружением или такой военной техникой, какими не располагает другая сторона. Преступники создают ситуации, при которых их противник не может использовать свои сильные стороны, а также стремятся быть непредсказуемыми. Они используют свое преимущество, следуя определенным методам ведения боевых действий либо применяя такие приемы, которые не могут быть предсказаны заранее и с которыми невозможно эффективно бороться.[83]
Армия США признает, что даже постоянные противники, скорее, полагаются на «асимметричные способы» для того, чтобы «смягчить их относительные недостатки».[84]
В связи с этим возникает необходимость всестороннего анализа данной проблематики. В определенной мере этой тематикой занимался Отдел специальных действий ЦРУ. На базе ВМС США в 1999 году был организован Центр по асимметричной войне. Группа по асимметричной войне Армии США, созданная в 2004 году, также занимается разработкой всевозможных концепций и методологий, которые могли бы быть применены против противника с особыми характеристиками.
Например, в работе, посвященной радикализации политических группировок в свете соответствующих социальных и психологических теорий, которую подготовила лаборатория прикладной физики Университета Джона Гопкинса для группы по асимметричной войне Армии США, указано, что для анализа применялись теория относительной депривации, теория социальных сетей, теория социального движения, символическое взаимодействие, теория групповой динамики, теория социального обучения, теория социальной идентичности, теория менеджмента террором, теория неопределенности, теория идентичности, теория нарциссизма, теория паранойи, теория абсолютизма/апокалиптизма, антисоциальная теория, теория поиска инноваций, теория унижения и мести.[85] Это указывает на широту тем и глубину социальных исследований, которые проводятся для изучения действий радикальных группировок и поиска возможных решений по их дерадикализации, изоляции и уничтожения.
Спецоперации
Силы специальных операций (ССО) на сегодняшний день являются мощным и оперативным инструментом США для решения самых разных вопросов во всех уголках мира. Бойцы этих подразделений убили Усаму бен Ладена, неоднократно проводили секретные рейды в джунглях Латинской Америки, были обнаружены на территории Ливии и Сирии. Недавно они произвели жуткий переполох на Филиппинах, пытаясь обезвредить одну повстанческую группировку, но вызвали своими действиями международный скандал, который сейчас тщательно скрывают.
Но спецназовцы – это не только стрельба на поражение, но еще и информационно-психологическая война, разведка, научные исследования и разработки, внедрение новых методов противоборства.
Как пишет американский исследователь в области военных кампаний США Ник Турс, количество военнослужащих сил специальных операций с 2001 по 2014 годы возросло с 33 тысяч до 72 тысяч человек личного состава, а бюджет вырос с 2,3 млрд долл. до 10,4 млрд долл. соответственно. На 2013 год войска ССО были размещены в 134 странах.[86]
Очевидно, что далеко не во всех этих странах идут войны или критическая ситуация. Зачем тогда нужно размещать там спецназ? Дело в том, что эти войска являются многопрофильными и выполняют самые разные задачи.
По данным Департамента обороны, «USSOCOM организует, тренирует и оснащает ССО для проведения основной деятельности специальных операций… и других подобных мероприятий, которые могут быть определены президентом и/или министром обороны. Эти основные виды деятельности отражают коллективные возможности всех объединенных ССО, а не тех, которые выполняет одна служба или подразделение.
Известны следующие виды деятельности ССО.
1. Прямое действие. Кратковременные атаки в чужом, вражеском или дипломатически чувствительном окружении для захвата, уничтожения, пленения, эксплуатации, восстановления или уничтожения назначенных целей.
2. Специальное наблюдение. Разведка и наблюдение, обычно проводимые в подпольной или скрытой форме для сбора и проверки информации стратегической или оперативной значимости, с применением военных возможностей, которых обычно нет в стандартных вооруженных силах.
3. Операции по противодействию оружию массового поражения. Поддержка, оказанная в рамках технического опыта, материальных средств, а также специальных команд по поиску и отслеживанию оружия массового поражения и/или проведение акций прямого действия для предотвращения использования ОМП или оказания помощи в его нейтрализации или восстановления.
