чего мужчины засмеялись, но не зло — чужеземка это почувствовала. «Вот хохмачи, все-то им весело». Дина было хотела опять выступить, но сдержалась.
Кормчий бросил короткий приказ, и сбоку от женщин возник воин в годах, жестом позвавший за собой. Он довел напарниц сначала до лесочка, потом до укрытой зарослями осоки заводи, и только после всех дел — к навалу из веток и травы чуть в стороне, но в зоне видимости и с корабля, и от костров. Ирина опять поклонилась в знак благодарности, воин изобразил пантомиму «Спите» и удалился.
— Какой кавалер внимательный…А ты, Дина, перестань дуться и шарахаться. Не тронут нас, уверена.
— Да я понимаю, да только уж больно их много и здоровые все…Смущаюсь я, паненка — и нянька потупилась! — Я ж нигде не была, чужих мужиков не видала, а уж таких-то — кивнула она в сторону — и подавно…А нам с ними скольки дён плыть…
Ирина не сдержалась и рассмеялась.
— Дина, так ты бы присмотрелась! Хорошие же мужики-то! Глядишь, и сладиться с кем!
Дуэнья всплеснула возмущенно руками:
— Паненка, да что ты буробишь? Как додумалась-то? Стыд какой..
Дина запыхтела и начала укладываться, попаданка хмыкнула и тоже легла на не слишком удобное ложе. Нянька накрыла ее и себя покрывалом, и женщины, пригревшись, вскоре уплыли в царство сновидений.
Глава 18
Утро у путешественниц началось, как у пенсионеров — когда проснулись. Ирина, открыв глаза, потянулась, распрямляя конечности и вытягивая затекшую от лежания на грубом ложе спину, и села, оглядываясь. Вокруг так же споро, как вечером, сновали норды, горели костры, слышались громкие разговоры на отрывистом северном наречии. Дина уже сидела на постели, а к ним подбежал Миколка.
— Паненка, тетка, утречка! Пойдемте, я вас умыться отведу. Завтрак вам отложили, но мы немного постоим тута, капитан отправил воев на охоту.
— Почему вдруг не торопимся? — вставая на ноги, задала вопрос Ирина.
— Не знаю, вроде, должон вскорости ветер подняться и дуть будет аж пару дней, так норды хотят без стоянок идти, пока возможность есть. Вот и запасаются снедью. Ротмистр с охотниками ушел, меня при вас оставил, ну и в помощь кашеварам. Я сушняк из лесу таскал, воду..
Воодушевленный парень трещал по дороге к заводи об оружии и навыках воинов, которые на рассвете тренировались, а он видел, потом о предчувствиях капитана, об устройстве драккара, на который уже успел залезть.
— Ух, они такие! — закатывал глаза Микола. — Я бы с ними пошел на север, посмотреть, где они живут и как, да только ротмистр велел вас беречь и пока до имения не доедем, не бегать по мечтам своим. А там он меня драться научит и языку нордскому, а следующей весной…
Тут Дина охнула и залепила племяннику подзатыльник.
— Ишь, чего задумал, окаянный! Только из дому сбежал, уже и в неведомые земли собрался! Вот посмей только, места живого за заднице не останется. Я тебя…
За разговорами и перебранкой женщины привели себя в порядок, потом Миколка принес им холодную жареную на костре рыбу, хлеб и дамы поели. Солнце светило ярко, легкий ветерок шевелил волосы и овевал лицо. Намеков на его усиление Ирина не ощущала. «Может, здесь свой Гидрометцентр есть, и тоже врет?» — лениво думала женщина, наблюдая за возвращением охотников, к которым навстречу поспешил конюх.
Отделившись от группы, к спутницам подошел ротмистр.
— Доброе утро, панны! Как спалось на природе? Микола уже, небось, поведал о планах капитана?
Ирина кивнула, а Дина озабоченно нахмурилась и спросила:
— Пан Збышек, это, и ночью плыть будем? И откель им известно о ветре-то? Вона, небо чистое, тихо вроде…
Бывший военный пожал плечами.
— Я в морском деле не сведущ, но раз опытные люди сказали, нам-то куда лезть? Быстрее доберемся, нам же лучше. А едой — мотнул он головой в сторону костров — за пару часов запасемся. Не переживайте, панны, герр Густафссон, действительно, хорош в своем деле. Доверимся ему и его команде. Вы пока наслаждайтесь видами.
***
Прогноз норда сбылся, и следующие дни на берег водоплаватели не сходили, зато расстояние до цели покрывали успешно: караван двигался уверенно и ходко, поскольку наполненные крепким ветром паруса не опадали и даже ночью. Команда явно наслаждалась такой ситуацией, не проявляя раздражения или недовольства отсутствием горячей пищи или невозможностью пройтись по твердой земле.
А вот женщины страдали. Дину внезапно одолела «морская болезнь»: она лежала под одеялами на палубе, постанывая и жалуясь на всех и все. Валиева особо качки не ощущала (не море), но от постоянно дующего ветра стала уставать. Она вообще к ветру, тем более, к сильному, настойчивому и долгому относилась отрицательно: он ее раздражал, вызывал тревогу и желание спрятаться. А куда денешься с подводной лодки, как говориться?
Приходилось терпеть, как и нытье Дины, бодрых до отвращения северян, устраивающих не только шутливые потасовки посередине летящего по воде кнорра, сопровождаемые смехом и громкими разговорами, но и ночные концерты: мужики ХРАПЕЛИ! Дружно и мощно, иногда, до кучи, еще и составляли конкуренцию ветру, пуская свои собственные…
Норды были весьма непосредственны в человеческих проявлениях: рыгали, сплевывали, зевали с шумом, пер…ли, даже справляли нужду прямо с бортов. Ирина сначала оторопела от таких демаршей, а потом поняла: для мужчин, проводящих большую часть жизни на реке или море среди себе подобных, такое — норма, и места стеснению тут нет. Не будешь же прибиваться к берегу каждый раз, когда кому-то приспичит облегчиться?
«Что естественно, то небезобразно, воистину. — Думала Ирина, в очередной раз закрывая глаза на пристраивающегося у борта викинга. — Хорошо, что Дина почти в отключке. В обморок бы упала от сих видений».
***
И все же попаданка получала удовольствие от плавания! Если исключить смущающие обстоятельства, путешествие по широкой полноводной реке, мимо полей, лесов, деревенек, под высоким голубым небом и сияющими крупными звездами было восхитительным. Ирина не давала себе послаблений в части размышлений о концах и началах, сосредоточившись на природе, погоде и компании. Ну и заботе о несчастной кормилице, которую приходилось обтирать, поить водой глоками, сопровождать до интимного закута, успокаивать и утешать.
Микола перешел на передний драккар, ротмистр «скорешился» с капитаном и, в основном, находился рядом с ним на носу кнорра. К устроенным в углу под навесом из парусины женщинам он подходил несколько раз — проверить самочувствие или принести сухарей, воды и жаренного мяса (какая-то дичина, что отловили и срочно пожарили на кострах перед гонкой). Ирина видела его неловкость в связи с нездоровьем
