Однажды я придумала проект про мечты. Нужно было писать мне письма о своих не сбывшихся по разным причинам мечтах, и о самых вкусных я рассказывала бы своим читателям, и мы бы их исполняли, как говорится, всем миром.
Люди писали разное. Просили айфоны, вставить зубы, новое платье. Многие просили помочь со сбором денег на лекарство. Были те, кто мечтал о чем-то милом, например о партнере по танцам (в группе, где занимались одни женщины) или о том, чтобы ребенку, мечтающему о лошадях, разрешили помогать в конюшне на добровольных началах.
ПРАВИЛА ПРИДУМАНЫ ЛЮДЬМИ, А ЗНАЧИТ, ОНИ НЕСОВЕРШЕННЫ.
Саша написал мне о своей мечте. Но написал не как остальные. Я сразу заметила его письмо, потому что вместо «хочу жену» он написал «хочу о ком-то заботиться». Хочу прибивать полки, чинить диван и вкручивать лампочки. Для кого-то! Хочу, чтобы какая-то девушка говорила подруге, с которой заболталась по телефону: «Ну, я пошла, а то скоро мой придет».
У Саши простая и милая мечта – он хочет быть «чьим-то». А пока Саша – свой собственный.
В русском языке есть притяжательные местоимения, они указывают на принадлежность предмета и отвечают на вопрос: «Чей?»
Вот Саша мечтал найти ответ на этот вопрос. Чей ты, Саша? Понятно, что мамин, но в сорок лет хочется быть чьим-то еще.
Я написала в блоге про Сашину мечту и про то, что мечтаю провести его свадьбу. И каждый год я прилетаю летом в Калининград и спрашиваю у Саши: «Ну что?»
А он отвечает: «Пока нет».
В этом году мы с ним пили кофе, и он сказал грустно:
– Мне кажется, моя судьба – быть холостяком.
Просто мне уже за 40, а по внутреннему настрою мне лет 20. И я застрял в этой молодости, увяз в ней, а надо стареть и матереть.
– Кому надо, Саш?
– Ну, это как бы правило.
– Саш, ну ты же исключение из правил! Любые правила придуманы людьми, а значит, они несовершенны. Нельзя повернуть время вспять, нельзя не замечать свой ДЦП, нельзя жить неограниченной жизнью, если ты ограничен в возможностях.
Но «нельзя» – это просто слово, слово-шлагбаум, которое придумали люди, чтобы оправдать свои непокоренные вершины. А если ты о нем не знаешь, то живешь так, будто шлагбаумов не существует, и идешь покорять свои вершины, пока не покоришь…
Поэтому Саша не отчаивается и ищет ту, которая не заметит Сашиного диагноза, но заметит его глаза и жажду жизни. Ту, которая готова сесть в его поезд и ехать с ним на край света. Даже туда, где пока нет рельсов. Ту, которая скажет подруге: «Что-то мы заболтались, я пошла, а то мой скоро придет»
Эверест
Наступили такие времена, когда модно быть успешным. Успех в тренде. Он стал товаром, который можно продать.
Простите, у вас есть успех? Дорого? А то мне тоже надо. Меня часто приглашают выступать на различных мероприятиях. Организаторы пишут примерно так: «Вы успешный автор, расскажите, как удалось…», «Ваш блог популярен, расскажите, как…», «Вы счастливая успешная мама, поделитесь секретами…».
Всем нужен успех, победа, триумф. Никто не зовет выступить неудачников.
Однажды я с треском провалилась на краудфандинговой платформе со своим проектом. Не собрала и 20 % от заявленной суммы. Это был громкий и отчаянный провал, несмотря на громоздкую подготовку, долгую и тщательную модерацию и последующий месяц отчаянных попыток собрать деньги на пределе возможностей.
Итог – проект не успешен. Я была подавлена. Ходила по мероприятиям, где выступали те, кто смог собрать сумму. Успешные люди. Не то, что я. Я слушала их, хотела понять, что я сделала не так. И знаете что? Все ответы на «что я сделала не так?» крылись исключительно в моем личном опыте. Только там. Никто из стоящих на сцене и излучающих успех людей не сказал мне ничего такого, чего бы я сама не понимала, пройдя свой путь провала. Даже наоборот. Они весело рассказывали о легкости, везении, о том, что люди р-р-раз – и поверили в их проект. Создавалось впечатление, что найти деньги на проект легко. Найди. Реализуй. И вот так же будешь стоять на сцене.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я поняла важное: чужой успех может мотивировать, но им нельзя поделиться. Твой путь индивидуален, и на каком этапе случится успех у тебя, не знает никто.
Это как с родами. Ты можешь вдохновиться чужим материнством, мечтать о нем, смотреть фильмы, слушать рассказы молодых мамочек, но рожать тебе самой, растить и воспитывать – тебе самой, и насколько вдохновенно и эффективно получится это у тебя – уже твоя личная история.
Однажды после очередной лекции, где спикер эмоционально вещал о том, как успех свалился на него в одну ночь, мы вышли в холл и на кофе-брейке я спросила мальчика, сидевшего на стуле рядом со мной: «Ты что-то понял?»
– Да, – сказал он. – Надо пробовать, и все получится.
Я поняла, что он не понял ничего. Что он в самом начале пути, на той точке, на которой на платформу входила я. Мне захотелось рассказать ему о своем опыте, рассказать, как это сложно и трудоемко, в чем ловушки, что нужно сделать до того, как придешь на платформу искать деньги.
– Хочешь? – спросила я мальчика. – Хочешь расскажу?
– А ты в итоге собрала бабло? – спросил он.
– Нет, – сказала я.
– А, – сказал он. – Тогда не надо.
Я в его глазах была неудачница, и мой опыт провала примерять на себя никто не хотел.
Во время Второй мировой войны не все американские самолеты-бомбардировщики возвращались на базу. А на тех, что возвращались, всегда оставалось много следов пробоин от вражеских зениток и истребителей – в основном на фюзеляже.
СЕЙЧАС МОДНО БЫТЬ УСПЕШНЫМ. ВСЕМ НУЖЕН УСПЕХ.
Первое, что приходит на ум, – как-то укрепить этот фюзеляж, добавить на него брони. Но венгерский математик Абрахам Вальд, перед которым стояла задача снизить число гибнущих самолетов, сказал: «Нет, все наоборот. Самолет, получивший пробоины в данных местах, на фюзеляже, еще может вернуться на базу. И возвращается. Укреплять надо самые «чистые» места. Мы никогда не видели самолетов с проблемами в этих местах. Потому что попадание именно в них, по сути, «убивает» самолет, и он уже не возвращается на базу».
Это явление получило название «систематическая ошибка выжившего», оно сейчас в тренде, о нем много говорят. Ну, например, есть много рассказов о том, как дельфины спасали человека, толкая тонущего к берегу. Отсюда пошла убежденность в том, что дельфины – добрые, животные-спасатели. Так как информации о тех, кого дельфины толкали от берега, в самую глубину, убивая тонущего человека, не существует по понятным причинам – выживших нет, мы анализируем лишь статистику выживших. А по сути, там о погибших, если вдруг они существуют (а вдруг?), очень много ценной информации, которую мы никогда не узнаем.
Если взять этот чудный образ и переложить на обычную жизнь, то получается, что все истории успеха, счастливых браков, карьерных высот – это лишь одна сторона медали. Ее тоже, безусловно, полезно анализировать, но без данных о «погибших» – о тех, кто развелся, кто прогорел, кто сошел с дистанции, – эта информация однобока и малоинформативна.
«НАДО ПРОБОВАТЬ, И ВСЕ ПОЛУЧИТСЯ».
Она не дает ответов, которые можно было бы расценивать как руководство к действию. Сейчас полно мероприятий, куда приглашают успешных людей делиться опытом успеха. А «неудачников» не зовут. А между тем именно неудачники с анализом своих неудач уравновесят эти причесанные истории про победы.
Именно «погибшие» могут рассказать, где стоит укреплять брак, бизнес, дом, чтобы не было пробоин. И неудачи стоит изучать наравне с удачами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Одно время я периодически писала в своем блоге рассказы про свободных мужчин. Аудитория у меня в основном женская, и посты заходили хорошо. Я встречалась с ними и интервьюировала их. Про кого-то писала с радостно, про кого-то с опаской, про кого-то… вообще не писала.
Одного из неслучившихся героев звали Максим. Мы очень долго не могли с ним встретиться: он жил в Подмосковье и после работы всегда спешил домой («Мне два часа ехать!») отдыхать, а в выходной «тащиться опять в Москву? Да ни за что!» Я никого не уговариваю стать моим героем, поэтому сказала «ок» и решила, что ему не надо. А потом он вдруг позвонил, резко назначил встречу там, где мне было удобно, пришел, сияющий.
