квартиру.
На кладбище он приехал, когда все уже разъехались. Долго стоял у её могилы, пытаясь осмыслить, что его Яры больше нет. Он никогда больше не увидит её, не услышит её смех, не поцелует её мягких губ… И никогда не сможет сказать, как сильно её любит.
Не замечая, как слезы текут по его лицу, он все стоял возле могилы Ани, вспоминая минуты их близости. Очнулся он, только почувствовав прикосновения руки к его плечу. Он медленно обернулся и увидел Олега, своего лучшего друга. Слава даже не удивился внезапному появлению Олега, хотя он должен быть сейчас в Москве.
– Я знал, что ты в любом случае придешь сюда, – сказал он, обняв его за плечи.
– Я не верю, что её больше нет, – с трудом выдавил он из себя.
В этот вечер напивался он уже не в одиночестве. Слава рассказал Олегу во всех подробностях случившееся. Потом просто начал вспоминать Аню, проведенное вместе время. За разговорами они засиделись допоздна. Слава не мог вспомнить, как добрался до кровати. Телефон все разрывался. Слава с трудом разлепил веки и посмотрел на дисплей: незнакомый номер. Кому понадобилось звонить ему в три часа ночи? Может, кто-то из родственников или друзей Ани? Решили высказать ему все, что о нем думают?
– Да, – пробормотал он, нажав на прием.
Яра с трудом сдержала испуганный возглас. Прикусив губу, она лихорадочно искала выход из положения. Она не могла, не имела права вообще звонить ему. Может, утром он забудет этот разговор? Или подумает, что ему приснилось? Нет! Она не имеет права так рисковать. Слава же недоуменно повторил:
– Да! Говорите!
Яра сглотнула, не зная, что предпринять. Маркин взорвался:
– Ну же, скажите, какой я ублюдок! Какой я подлец! Скажите, что это я убил вашу Аню! Говорите, черт возьми! Не молчите!
У Яры перехватило дыхание от боли. Столько ярости было в его словах и ни капли раскаяния! Она опустила трубку и нажала отбой, не услышав последних слов, полных тоски и безысходности:
– Я и так это знаю… – прошептал Слава, не в силах больше скрывать свою боль, но в ответ в трубке раздались только гудки. Сначала он хотел перезвонить, но почти мгновенно понял, что это не имеет смысла.
Яра свернулась клубочком на постели, пытаясь сдержать крик отчаяния, рвущийся из её груди. Да, она получила ответ на интересующий её вопрос. Ему действительно было на неё наплевать. Боль тугим узелком свернулась в её груди, не давая возможности дышать. Слезы заливали её лицо, полустон-полувсхлип вырвался у неё. И плотину прорвало: рыдания сотрясали все её тело. Боль была невыносимой, но слезы приносили облегчение. Она не знала, сколько прошло времен, когда она начала наконец успокаиваться. Боже! Она лишилась всего из-за Славы! Всего! Друзей, семьи, своей жизни, себя! Только потому, что встречалась с ним! Ведь если бы она не была его девушкой, никто из врагов Маркиных не заинтересовался бы ею! Ну а он? Почему он встречался с ней, если ничего к ней не испытывал? Наверное, ему нравилось её слепое обожание!
Яра заставила себя встать с постели и пойти умыться. Освежившись холодной водой, она почувствовала себя немного лучше. Подойдя к окну, девушка уставилась в темноту. Боль ещё не отпустила её, но рассуждать она могла трезво. И в темноте ночи дала себе клятву, глядя в звездное небо:
– Клянусь, я отомщу тебе, Слава! Не знаю, как, не знаю, когда, но отомщу так, что ты захочешь выть на луну от боли! – прислонившись лбом к стеклу, Яра прикрыла глаза и прошептала: – Так же как я сейчас…
На следующий день Ане сделали операцию. Очнулась от наркоза она уже ближе к вечеру и первое время не понимала, где она находится. Лицо её было забинтовано, что вызывало в ней неприятное чувство своей ущербности. Ненадолго заглянула медсестра, справилась о её состоянии. Получив ответы на вопросы, она покинула палату. Яра оказалась в полном одиночестве. Не в силах выносить давящую тишину, девушка включила телевизор. Пощелкав пультом, она выбрала какую-то романтическую комедию. Походив по комнате кругами, она снова легла на кровать. Потрогала губы и убедилась, что они и правда стали объемнее. К зеркалу она старалась не подходить, боясь, что испугается своего отражения. Под равномерное бормотание телевизора девушка не заметила, как задремала. Разбудил её сотовый.
– Да, – пробормотала она.
Звонил Дима, интересовался её самочувствием. Убедившись, что все в порядке, он пообещал перезвонить завтра. Но перед тем как положить трубку, спросил уже совершенно другим, не деловым как прежде, а обеспокоенным тоном:
– Как ты там? Как переносишь одиночество?
– Я же сказала – все нормально, – раздраженно ответила Яра.
– Держись, я скоро вернусь, – с улыбкой сказал Дима, уловив все-таки её настроение. Яра удивилась, но не показала этого и просто сказала:
– Пока! – нажала она отбой и, перевернувшись на другой бок, вскоре снова заснула. Правда, предварительно выключила свет и телевизор.
На следующий день после обхода врачей и смены повязок девушка решила прогуляться по больнице и, захватив телефон, вышла в холл. Позавчера она не обратила особого внимания на окружающую обстановку. Как оказалось, здесь было и правда как в дорогой гостинице. Да, и других пациентов было много. У кого были повязки на носу, или на ушах, кто-то просто с трудом передвигался, были и такие же, как она, с полностью забинтованным лицом. Слоняясь без цели, она набрела на столовую, выглядевшую ничем не хуже дорогого ресторана. Неожиданно почувствовав голод, Яра решила позавтракать. Она устроилась в уголке, чтобы не обращать на себя внимание. Вскоре подошла приятная девушка и спросила, что она хочет на завтрак. Минут через пять принесли заказ.
– Привет! – раздалось откуда-то из-за спины.
Аня обернулась и увидела симпатичную девушку, повязка на носу нисколько не портила впечатление. Она так заразительно улыбалась, что Яра не смогла сдержать ответной улыбки.
– Привет…
– Не против, если я присоединюсь? – Яра пожала плечами, и девушка присела на соседний стул. – Ты новенькая? – Аня кивнула, немного раздосадованная болтливостью соседки. Та же, не замечая её недовольства, продолжала: – А я скоро уже выписываюсь. И слава Богу, а то я так устала от однообразной жизни в этой клинике! Я Алёна. А тебя как зовут?
– Ан… – начала Яра и осеклась. Попыталась вспомнить, как её зовут по поддельным документам, но не смогла. Она сделала вид, что поперхнулась, после чего сказала первое пришедшее в голову имя: – Анжелика.
– Анжелика, а что ты себе подправляла? – теперь Аня действительно поперхнулась чаем. А Алена как ни в чем ни бывало
