Ему - только страшно.
- Почему?
- Разве это имеет значение?
- Для меня имеет. Огромное значение. Это не имело бы значения, если бы это было в нашей постели. Мы никогда не говорили раньше, Донна. Скажи... ты хочешь развестись со мной?
- Посмотри на меня, Вик.
Сделав над собой усилие, он поднял голову. Она увидела, как глубоко он потрясен. Даже то, что его агентство стоит на краю банкротства, не произвело на него такое впечатление, как крах их супружества. Ей захотелось обнять его, приласкать, успокоить...
- Я не хочу развода, - вслух сказала она. - Я люблю тебя. За последние несколько недель я вновь поняла это.
На мгновение ей показалось, что он поверил. Он отвернулся к окну, потом вновь зашагал по комнате. Затем поднял на нее глаза:
- Почему? И тогда зачем ты изменила мне?
"Почему? - вот чисто мужской вопрос. - Я хочу знать, почему ты так поступила".
- Не знаю, смогу ли я объяснить. Боюсь, что любое мое объяснение прозвучит глупо и тривиально.
- И все же попытайся. Это... - к горлу Вика подкатился комок, и он на мгновение запнулся. - Я не удовлетворял тебя?
- Нет, не поэтому.
- Тогда почему? - беспомощно настаивал он. - Во имя Господа, почему?
"Ладно... ты сам этого хотел".
- Страх, - сказала она. - Думаю, что причиной здесь был страх.
- Страх?
- Когда Тед стал посещать детский сад, мне стало просто страшно оставаться одной. Он все еще много времени проводил дома, а когда уходил... это был такой контраст... - она посмотрела на Вика. - Тишина, оказывается, угнетает. И тогда я стала уходить из дома. Тебе не знакомо это чувство пустоты, Вик. Ты мужчина, занятой мужчина. Ты не знаешь, что может померещиться одинокой женщине в пустой квартире, тебе не известно это чувство, когда вздрагиваешь от каждого шороха...
Вик пристально смотрел на нее, и она почувствовала, как неубедительны ее доводы.
- Все это эмоции, милый, я сейчас не говорю о фактах.
- Да, но почему...
- Я пытаюсь тебе объяснить, почему! Я пытаюсь объяснить тебе, что когда надолго остаешься дома одна и видишь в зеркале, как изменяется твое лицо, как безвозвратно уходит молодость, становится страшно.
- Ты хочешь сказать, что обзавелась любовником, потому что почувствовала, что стареешь? - он удивленно смотрел на нее. Именно за это она и любила его: он все правильно понимал. Стив Кемп находил ее привлекательной и был недалек от истины. Но у них был флирт, и не более того.
Она взяла мужа за руку:
- Не только. Самая ужасная вещь для женщины - это чувство, что она уже не способна нравиться. Конечно, то, что есть муж - прекрасно. Но муж уходит на работу, и жена остается одна. А годы идут, и с каждым годом шансы женщины уменьшаются. Мужчины всегда знают, каково их место в жизни. У них всегда есть цель, есть идеал, к которому они стремятся. В их жизни возраст играет совершенно ничтожную роль. У женщин все совсем не так. Сколько ужасов мерещилось мне вначале, когда я стала оставаться дома сама! Сколько всякого я передумала! Из будущего можно убежать только в одно место - в прошлое. И я... я начала флиртовать с ним, - она опустила голову и закрыла лицо руками. Теперь ее голос зазвучал глуше, но Вик отчетливо слышал каждое слово. - Это было забавно. Как будто вновь очутилась в колледже. Это походило на сон. На безумный сон. Флирт был забавен. Секс с ним... это было не так хорошо. Я достигала оргазма, но с большим трудом. Я не могу объяснить, почему так, разве что потому, что все еще люблю тебя и мне никуда от этого не деться... - она подняла на него глаза, по ее щекам текли слезы. - Стив тоже пытался убежать от себя. Он поэт... во всяком случае, считает себя таковым. Он пацифист, игрок. Вот почему, очевидно, я выбрала именно его. Вот сейчас ты знаешь все.
- С каким наслаждением я выпустил бы ему кишки! - сказал Вик. Думаю, тогда мне стало бы лучше.
Она принужденно улыбнулась:
- Он уехал. Мы с Тедом проезжали мимо его дома - на нем висит табличка: "ПРОДАЕТСЯ". Я же говорю тебе, он игрок. Игрок и бродяга.
- В его письме ничего не указывает на то, что он поэт, - угрюмо сказал Вик. Он внимательно посмотрел на Донну и затем опустил глаза. Она коснулась рукой его лица, и Вик слегка отпрянул. Это глубоко задело ее, но она не заплакала. Она подумала, что, очевидно, теперь очень долго не сможет плакать. Слишком велик шок.
- Вик, - сказала она, - прости за то, что я причинила тебе эту боль.
- Когда ты порвала с ним?
Она рассказала ему про день, когда, приехав домой, обнаружила Стива, поджидающего ее в их доме.
- Значит, он решил отомстить тебе...
Она кивнула, сгорая от стыда:
- Думаю, именно так.
- Пошли спать, - внезапно сказал Вик. - Уже поздно. Мы оба устали.
- Ты хочешь, чтобы мы занялись любовью?
Он медленно покачал головой:
- Не сегодня.
- Ладно.
Они поднимались по ступенькам, когда Донна вдруг спросила:
- А что будет дальше, Вик?
Он покачал головой:
- Не знаю.
- Что же мне делать? Написать пятьсот раз "Я обещаю больше этого не делать"? И тогда мы все забудем? И никогда не будем говорить об этом? Так? - с ней началась истерика. Ей было до смерти стыдно за себя, и сейчас она скорее ненавидела мужа, который будто нарочно заставлял ее выпить до дна эту постыдную чашу.
- Думаю, мы вместе попытаемся проделать это, - ответил он, но она почувствовала, что он говорит это не ей, а скорее себе самому. - Это... его вдруг осенило: - Он был один, правда?
Это был единственный вопрос, который он не имел права задавать. Она как фурия взлетела наверх и, пока они укладывались спать, не сказала больше ему ни единого слова.
Правда, они мало спали этой ночью. И Вик совершенно забыл, что должен был позвонить Джо Камберу и попросить посмотреть "пинто" Донны.
А Джо Камбер в это время сидел в баре с Гарри Первиром. Они пили водку из высоких граненых стаканов при свете звезд. После дневной жары ночь выдалась на удивление прохладная.
Кадж, знавший, где искать хозяина, пришел около часа назад и теперь неподвижно лежал между мужчинами, чувствуя, как ломит все косточки, и думая, какие же еще неприятности ожидают в его собачьей жизни. Потом он уснул, и ему стали сниться странные сны. В одном из них он откусывал голову МАЛЬЧИКУ и разрывал на части его тело... Кадж, подвывая, проснулся.
Ему хотелось пить, но он не мог заставить себя подойти к миске с водой, а вода, как ему казалось, имела очень странный металлический привкус. От воды у него начинали болеть зубы.
Он лежал в траве, прислушиваясь к голосам двух МУЖЧИН и чувствуя себя несчастным и одиноким.
- Бостон! - восторженно повторил Гарри Первир. - Бостон! И что же ты собираешься делать в этом чертовом Бостоне? Я вот никогда не бывал дальше Портсмута.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
