После окончания перевязки мы выпили кофе, и я сказал Миранде, что мне пора уходить. Она предложила пообедать вместе сегодня часов в девять вечера. Вот это меня вполне устраивало!
Я быстро распрощался, так как Миранда зевала с риском свернуть себе челюсть, сказав ей, что она хорошо сделает, если отдохнет как следует.
Горничная проводила меня до двери, прошла по коридору и вызвала лифт.
Я посмотрел на нее.
— Скажите мне, малышка, вам уже говорили, что вы очаровательны?
Она улыбнулась.
— Мне кажется, я вспоминаю, что один парень говорил что — то подобное, но это его нисколько не продвинуло в ухаживании.
— Очень жаль — ответил я. — Надо будет серьезно заняться этим вопросом. А что, если мы с вами отправимся в Чоп — Сиу? /Специализированные китайские рестораны/.
— Почему бы нет? Я ведь ничем не рискую — улыбнулась она.
— Ну тогда решено, условимся о встрече. У вас есть выходные дни?
— Завтра вечером я свободна. Мисс ван Зелден обедает с друзьями.
— Отлично.
Я условился о встрече с ней в одном из ресторанов на Грин — стрит, который был мне знаком, и удалился.
Я шел по Пел Мел, потом по Сент Джеймс — стрит и, дойдя до Джермен-стрит, стал обозревать окрестности. Никакого сомнения. Напротив дома, в котором я живу, я заметил парня, который с непринужденным видом курил сигарету. Я понял, что это один из людей Сигеллы, которому поручено наблюдать за моим жилищем, чтобы знать, не потерялся ли я где-нибудь. Это доказывало, что Сигелла до сих пор не чувствует ко мне полного доверия.
Войдя к себе, я выпил стакан бурбона, потом сел, чтобы спокойно все обдумать.
По — моему, все устраивается как нельзя лучше, но Мак Фи, разрешив себя убить, отнюдь не облегчил мою задачу, и это мне не совсем нравится.
Но, наконец, я решил, что бесполезно сейчас ломать голову… Рука моя болела, и я решил лечь в постель. Это действительно прекрасное изобретение — кровать. Существует немало парней, которым не вредно было бы это понять и проводить в постели побольше времени вместо того, чтобы все время бегать туда и сюда.
Было уже шесть часов вечера, когда лакей, обслуживающий мой этаж, вошел и сказал, что некий мистер Сигелла хочет меня видеть. Я попросил принести кофе и виски и пригласить Сигеллу.
Спустя минуту он принес то, что я просил. Вслед за ним вошел Сигелла, который был изысканно одет и выглядел отлично. Я сел в кровати и зевнул.
— Итак, что нового, Сигелла?
Он сел и из платинового портсигара достал сигарету. Его тонкие губы раздвинулись в улыбке. У меня такое чувство, что Сигелла из тех людей, которые улыбаются только губами, и никогда не улыбаются глазами, которые у них всегда остаются холодными и жестокими, похожими на маленькие кусочки голубого льда. У многих гангстеров его типа такие же глаза. Он закурил, несколько раз затянулся, потом посмотрел на меня.
— Знаешь, Лемми, я снимаю перед тобой шляпу. Ты действительно был вчера на высоте на этой «Принцессе Кристобаль». Ты очень ловок, когда принимаешься за дело.
— Согласен, но там ничего сверхособенного не произошло, и нечего об этой истории много говорить. Это было совсем нетрудно. Да и кто он такой, этот Гояц?
Он засмеялся и выпустил большую струю дыма.
— Мне кажется, что Гояц никого не сможет больше обвести, — сказал он и посмотрел мне прямо в глаза.
— Что ты хочешь этим сказать, Сигелла?
— Я хочу сказать, что это была отличная работа, Лемми. Этому парню лучше быть там, где он сейчас находится, чем стоять у нас на дороге. Я рад, что ты свел с ним счеты.
— Ты шутишь? Откуда ты знаешь, что я свел с ним счеты?
Он засмеялся. У него очень красивые зубы.
— А что, по твоему я делал вчера вечером, Лемми? Когда Констанция позвонила мне и сказала, что Гояц увез Миранду на свое судно, а ты повздорил на Бейкер-стрит с Лотти и другими парнями из окружения Гояца, я немедленно отправился в путь. Ты ничего не знал, но вчера вечером в течение трех часов я с шестью парнями находился в лодке поблизости от «Принцессы Кристобаль» на тот случай, если ты сделаешь фальшивый маневр. И лишь после того, как мы увидели, как ты расправился с Гояцем и вышвырнул его за борт, проделав это на высшем уровне, я сказал себе, что теперь можно возвращаться обратно.
— Что поделаешь? Такие вещи случаются. Гояц становился слишком нахальным.
Он согласно кивнул головой.
— Ты неплохо распорядился вчера вечером, Лемми! Ты вернул десять тысяч долларов мисс ван Зелден? Те, что она потеряла там?
— Еще бы, конечно, я отдал ей ее монеты. Кроме того, я и себя вознаградил десятью тысячами долларов, которые отнял у Гояца. Не отдавать же эти деньги Миранде, ведь совершенно ни к чему, чтобы она еще и заработала на этом деле.
— Согласен, — сказал он. — Ну что ж, ты очень везуч, старина Лемми. Получил от меня на дело десять тысяч, потом столько же от Гояца, да еще имел удовольствие его уничтожить… Что, тебе нравится подобное везение?
— Пока мне действительно везло, и я от души поздравил себя с этим, будь уверен.
Он опять рассмеялся и налил себе немного виски.
— Ну что же, надеюсь, что и впредь будет также, Лемми. Я люблю видеть вокруг себя довольных людей. Должен признать, что ты храбрый человек, и хорошо выполняешь свою работу. И чтобы доказать тебе, что я не зря говорю это, и чтобы ты чувствовал себя еще более довольным, вот тебе еще пять тысяч долларов.
Он положил на стол пять билетов и с улыбкой посмотрел на меня.
— Это тебе за твою руку. Знаешь, Лемми, у меня целая куча проектов относительно нашей совместной работы… У меня вот какая идея: после того, как мы осуществим похищение Миранды, и шум, вызванный этим, утихнет, мы с тобой вернемся в США и приберем к своим рукам все организации страны.
Я рассмеялся.
— Мой старый Сигелла! Когда я получу свою часть выкупа за Миранду, у меня будет дело, не имеющее отношения к гангстерам. Мне не нужно будет этим заниматься. Двести пятьдесят тысяч долларов — этого для меня достаточно.
— Что же ты будешь делать, Лемми? — поинтересовался он.
— О! Я точно еще не знаю. Но мне все же хочется попытаться разводить кур.
Я не мог оторвать взгляд от его белых длинных пальцев. Если можно сказать о руках, что они жестокие, то я гарантирую вам, что у этого типа самые жестокие руки на свете…
— Я так представляю себе, как ты разводишь кур, Лемми. Вместо утренней зарядки ты сворачиваешь им шеи, чтобы не потерять сноровку… — Ну, а теперь, вернемся к нашей овечке..
Он передвинул к кровати стул и закурил следующую сигарету. Я тоже закурил и стал смотреть на него сквозь дым.
— Надо будет закончить дело на этой неделе, считая и уик-энд, Лемми. Сегодня у нас среда. Я нанял небольшой домик, и к четвергу все будет готово. Он называется «Брендес Энд», совсем близко от Темзы. Там очень неплохо. Я привезу туда около тридцати пар. Это все милые и очень корректные люди, я знаком с ними много лет. Ну, а ты придумай причину, чтобы залучить туда Миранду.
— Это легко сделать. Миранда сейчас очень заинтересовалась мной после истории на «Принцессе Кристобаль». Я сегодня вечером обедаю с ней, но пока насчет уик-энда ничего ей не скажу.
А попозже наговорю ей кучу глупостей о том, что я сам попал в грязную историю, и она может помочь мне, если согласится поехать в «Брендес Энд», и дело это настолько личное и конфиденциальное, что никто не должен знать, куда она поехала. Между нами говоря, я уже два раза вызволял ее из очень неприятных ситуаций, и думаю, что полностью заслужил ее доверие, которое не позволит ей мне отказать.
Сигелла улыбнулся, потом провел языком по губам. Такая у него привычка.
— Хорошо придумано, Лемми. Привези ее в субботу вечером, и твоя работа будет почти закончена.
— А после этого?
— О, совсем немного дела. Ты вернешься в Лондон в воскресенье и позвонишь одному типу, номер телефона я сообщу тебе позже. Он устроит так, что в понедельник утром у тебя будет разговор со стариком ван Зелденом, и ты сразу изложишь ему суть дела.
Скажи, что его дочь похищена, и что через три дня ее в Англии уже не будет, и что ему дается три дня на то, чтобы подумать, и неделя на то, чтобы он выложил три миллиона долларов и перевел их на мой счет в Голландском банке в Роттердаме. Если он этого не сделает, — Сигелла снова рассмеялся, — ты скажешь ему, что нам пришла в голову потрясающая мысль. Спросишь, узнает ли он зубы своей дочери, ибо за каждую неделю промедления, на другой день мы будем присылать ему один из ее зубов по почте. И не забудь передать, что зубы у нее будут выдергивать без наркоза.
Он встал.
— Я ухожу, Лемми. Есть еще только одна маленькая вещь, которую я хочу сказать тебе. Ты человек смелый и решительный, но не вздумай сыграть со мной какую-нибудь шутку. Не забывай, что ты ничего не можешь предпринять без того, чтобы каждый твой шаг не стал бы мне известен тут же. И это не потому, что я доверяю тебе, просто я никогда не надеюсь на случай. И если ты попытаешься меня надуть, я узнаю об этом раньше, чем ты это сделаешь.
