все так же неподвижно стоял, упираясь губами в ее ухо и позволяя слышать каждый быстрый вдох и выдох. Вика боялась даже пошевелиться. Вокруг пропало все, кроме ее чувств и его близости, такой необходимой и такой пугающей. Секунды томительного ожидания превратились в вечность…
Но тут Андрей толкнул ее к стене, и упираясь в нее же руками, прижался к Вике своим телом – руки по-прежнему были где угодно, но только не на ней. Зато нос прошелся по щеке и уперся в висок. Вика задрожала, радуясь тому, что стена служила ей опорой, иначе уже рухнула бы на пол, будучи не в состоянии стоять на ослабевших ногах.
– Зачем ты отстригла волосы? – тихо спросил Андрей.
– Не знаю. Просто… надоело вспоминать, что тебе они нравились.
– Не делай так больше, – попросил он.
– Хорошо… – нервно сглотнув, ответила она.
Вика подняла руку к его лицу, но он перехватил, так и не дав коснуться, и крепко зажав ее ладонь в своей. Рука в руке, кожа к коже, и во всем теле закричали тысячи голодных нервных окончаний – как же она соскучилась по его прикосновениям…
Андрей немного повернул голову и опустил взгляд на ее губы, на которые следом лег большой палец его левой руки, нежно погладил, надавил сильнее. В груди Вики что-то сжалось в тугой комок, мешая нормально дышать. И обхватив рукой ее подбородок, Андрей накрыл губы Вики своими, властно и требовательно, почти грубо, почти болезненно. В одну секунду у Вики перевернулся весь ее маленький мир от такой резкой встряски ощущений. Три года она не знала его ласк, три года изнывала по ним, вытаскивая воспоминания из самых укромных уголков сознания, и уже почти забыла, почти смирилась с их отсутствием…
Свободная рука Вики будто сама собой потянулась к его лицу, ведь ей так хотелось дотронуться до него, ведь она так давно мечтала об этом… Но только ее пальцы коснулись его кожи, как резко прервав поцелуй, Андрей хрипло прошипел:
– Не трогай меня.
А в его глазах по-прежнему стояла злость, которую он быстро спрятал, опустив взгляд и упираясь в ее лоб своим. Вика ничего не могла понять в его поведении. И что вообще сейчас происходит? Прижимая ее к стене, Андрей стоял неподвижно, только дрожал, едва уловимо, но так странно.
– Почему ты уехала? – неожиданно тихо спросил он.
На мгновение Вика растерялась от такого вопроса. Казалось, что благодаря повисшей между ними недосказанности трех лет как и не было. И отвечать решила честно:
– Не смогла больше смотреть на твои «веселые похождения».
Ее ответ его чем-то рассмешил, и от звука этого низкого хрипловатого смеха Вика едва не заныла от отчаяния – как же она скучала по этому смеху, по его голосу, способному красиво петь и так же красиво шептать самые приятные слова на свете.
– Значит, я должен был смотреть на твои «веселые похождения», а ты мои выдержать не смогла?
– Не сравнивай…
– Вот именно, не сравнивай, – резко оборвал он ее, заглядывая в глаза. – Что ты видела? Максимум, это то, как я обнимаю или целую какую-то козу? Да это полная фигня по сравнению с тем, что видел я. И когда? Когда еще можно было все исправить, спокойно решить все ссоры? Почему ты пошла к кому-то другому, а не ко мне?
Схватив Вику за плечи, Андрей уже почти кричал:
– Почему ты вообще это сделала?!
Андрей встряхнул ее, но это было полной ерундой по сравнению с тем, как больно били его слова по истерзанным нервам, как больно было смотреть в его глаза, полные той же боли, злости и осуждения, всего того, что она видела три года назад.
Но вдруг, этажом выше открылась входная дверь, и послышался смех и громкие голоса.
– Ну где он там? – спросил чей-то мужской голос.
– Не знаю. Сказал же, что курить пошел, – произнес мелодичный женский. – Андрей!
– Сейчас иду! – бросил он через плечо.
– Ну иди уже к нам, хватит курить, – снова сказала девушка, и Вике даже не нужно было гадать, чтобы узнать, кем она была и как выглядела.
– Я же сказал, что иду!
С небольшим запозданием у Вики внутри проснулась ответная злость, резкая и сильно недовольная – как он смеет требовать от нее каких-то объяснений, когда сам проводит время рядом с другой, в ее же доме, практически за стенкой! И совершенно ничего не скрывает, будто намеренно хочет принизить, обидеть, так жестоко наступая на «больную мозоль».
– Отойди от меня, – прошипела она, и в ярости начала проявлять попытки оттолкнуть его, стараясь ударить побольнее, и не важно куда.
Увертываясь от ее кулаков, Андрей отошел на пару шагов назад, стараясь поймать мечущиеся по его телу руки, и позволяя ей выдать новый номер – неожиданно для нее же, ладонь Вики звонко ударила по его щеке… За то, что он заставил ее так страдать, пусть даже в отместку, за то, что так некрасиво к ней относится, пусть даже она это заслужила, и за то, что она все еще любит. И пока Андрей приходил в себя, потирая щеку, Вика быстро залетела в свою квартиру, хлопнув дверью и повернув замок. И уже не было сил держать в себе столько эмоций, столько переживаний, терпеть их, да и просто стоять на ногах – съехав спиной вниз по двери, Вика отпустила слезы. Зачем он так с ней? И почему она не может просто ничего не чувствовать?
– Вика? – подошла к ней сестра. – Ну хватит уже, родная. – Света опустилась к ней и обняла. – Хватит так себя мучить.
И снова рыдая на плече у сестры, Вика ощущала какое-то неприятно дежавю – все повторяется, как три года назад. Но ведь сейчас сестре совсем не лучше, чем ей. И она вернулась не за тем, чтобы та снова утешала и переживала из-за нее. Светке самой сейчас нужна была поддержка. Так что же она за сестра такая эгоистичная?
– Прости меня, Свет. Прости.
– Все хорошо, милая. Успокойся. У нас все обязательно будет хорошо, – сказала сестра, целуя ее в макушку. – Мужики совершенно не стоят наших слез, поверь мне.
* * *
– Андрей, что случилось? – спросила стоящая за его спиной Алена. – Что ты делаешь?
Упираясь лбом в Викину дверь, и опираясь о нее руками, Андрей и сам не знал, что сейчас делает. Он просто дернулся за Викой, да только слишком неуверенно, позволив ей закрыть эту самую дверь перед его носом. А смелости постучать в нее совсем не было.
– Ничего. Иди
