Неудивительно, что так поплохело.
Слезящиеся глаза моргнули. Неподалеку от альдареи море вспучивается. Кок зажмурился, протер веки кулаками – вспучивание никуда не исчезло. Наоборот – горб растет, с него сходят водяные потоки, а из-под них проступает что-то огромное, темно-серое…
Обомлевший кок пискнул, падая на широченную задницу. О бунте в желудке он мгновенно позабыл. Над альдареей нависла гора. Громадные ладони ухватились за пирс, вытаскивая эту чудовищную тушу из гавани. Доски затрещали, крошась в мелкую щепу.
– Кто здесь?! – истошно крикнул с пристани какой-то капитан-колдун. Кончики пальцев засветились серебристым – аэромант приготовился шарахнуть молнией. – Ты что такое?!
Каменное лицо смерило крохотного человечка презрительным взглядом. Пемзовая кожа быстро подсыхала, приобретая более светлый оттенок.
Громадные пальцы сжались в громадные кулаки. Толстенные губищи медленно разомкнулись, и колоссальный силикоид оглушительно прогрохотал:
– Я СУЛТАН ЗЕМЛИ!
– А зачем ты… здесь?! – потребовал ответа колдун.
– ЧТОБЫ ТОПТАТЬ И КРУШИТЬ!
Коцебу, до половины врывшийся в землю, светится электрическим светом. Внутри шумно переговариваются – идет заседание генерального штаба.
Сегодня рокушские войска подошли вплотную к ларийской границе и остановились. На другой стороне уже поджидают войска серых, возглавляемые сразу тремя членами Совета Двенадцати. Здесь, на огромной южной равнине, состоится решающее сражение, которое определит – рокушцы ли пойдут освобождать Ларию, или же серые нанесут повторный удар по Рокушу.
Какое-то время маршал Хобокен обдумывал вариант прямого прорыва к столице. Избежать баталии, обойти неприятеля другой дорогой – благо рокушцы превосходят серых в мобильности – и ударить сразу по Симбаларю. Но по зрелому размышлению отказался от этой мысли. Такой вариант был бы хорош, если бы противником были ларийцы – когда столица взята, победа практически в кармане.
Но серые в Ларии – захватчики. Симбаларь им не столица, а всего лишь центровая база. С ее потерей они отнюдь не проиграют. В то же время маршал Астрамарий при таком раскладе запросто может поступить аналогичным образом – ударить всеми силами по беззащитной Владеке.
То-то смешная будет победа – Промонцери Альбра взята, но родной Рокуш в руинах…
Креол сидит недовольный, с трудом скрывая нетерпение. Он только что сверялся с магическим зеркалом – его ученица все еще в трехстах километрах к северо-востоку. Автоматы Гора благополучно форсировали Готиленсе, переправившись прямо по дну, но даже при самой максимальной скорости будут здесь только завтра, во второй половине дня.
Однако всем ясно – дождаться подкрепления не получится. Битва – кровь из носу – должна состояться как можно скорее. Разведка выяснила, что серые не нападают первыми только потому, что к ним самим постоянно стягиваются новые силы. Армия Руорка и Квиллиона растет, как на дрожжах. Промедлить, упустить момент – непростительная ошибка.
– Так значит, это и есть меч Астрамария?.. – задумчиво произнес Креол, разглядывая длинный «пламенеющий» клинок.
– Да, – наклонил голову Обелезнэ Первый. – Барон Джориан заставил его расстаться с ним, прежде чем…
– Так вот он какой – убийца лода Нэйгавеца… – погладил бородку лод Гвэйдеон. – Необычная ковка… И веет от него чем-то нехорошим… Я чувствую в нем Тьму, святой Креол…
– Да, я тоже, – согласился маг. – Не может быть сомнений – это помнящий артефакт.
– Помнящий?.. – не понял король. – Что вы имеете в виду, герцог?
Маг поморщился. Одно время он читал Ванессе лекцию по артефакторике и сейчас в голове пронеслась та часть, которая отвечает заданному вопросу. О том, что кроме обычных артефактов, творимых руками магов, существуют и другие их разновидности, никем специально не создаваемые. Например, стихийные, родившиеся благодаря природному магическому выплеску. Или одушевленные – в которые по доброй воле вселяется некая астральная сущность. Или священные – предметы, озаренные божественным благословением. Есть и другие варианты.
Но этот меч – несомненно, артефакт помнящий. Так называют очень личный предмет, которым долгое время пользовалась некая незаурядная персона. Совсем не обязательно маг – это может быть великий правитель, воин, ученый, даже просто талантливый ремесленник. После многих лет владения на таком предмете остается своеобразный отпечаток души хозяина, тень его дарования, его знаний и умений. И простой предмет превращается в артефакт – помнящий артефакт.
Помнящим артефактом часто становится оружие, доспехи, любимая одежда или украшение. Это может быть рабочий инструмент – перо великого поэта, кисть великого художника, скрипка великого музыканта, даже отвертка великого механика. Нечто, многие годы верой и правдой служившее владельцу.
Именно таков Белый Меч лода Гвэйдеона – он принадлежал лоду Каббасу, основателю Ордена Серебряных Рыцарей. Частица огромной духовной силы первого из паладинов перешла в клинок, придав ему удивительную прочность, остроту, смертоносность для нечисти и этот чистый белый свет.
Свойства и возможности помнящих артефактов крайне трудно предсказать. В отличие от рукотворного артефакта, о котором обычно все известно – работает так-то и так-то, способен на то-то и то-то, – помнящие частенько хранят скрытые сюрпризы.
Одни проявляют себя лишь в определенных ситуациях. Другие являют силу только в руках, достойных прежнего хозяина. Многие действуют по собственному разумению, и их желания совсем не обязательно совпадают с желаниями нынешнего владельца.
Все это пронеслось в голове Креола. А заодно – мысль о том, что нет никакого смысла читать тут лекцию. Только тратить драгоценное время на удовлетворение бессмысленного любопытства.
– Предметы накапливают память, – коротко ответил королю Креол. – Они помнят все, что ими делали. Помнят людей, события. И если предметом творили великие дела… он сам приобретает величие.
– Великие? – нахмурился лод Гвэйдеон. – Я бы не назвал творимое этим палачом великим.
– Есть великие герои, а есть великие злодеи, – отмахнулся Креол. – Они отличаются только знаком – плюс или минус. И чем более велик был владелец – тем более великим будет помнящий артефакт.
– Значит, это очень сильное шаманство? – попытался перевести в знакомые термины Хабум Молот.
– Говорю же – зависит от того, кем был владелец! – повысил голос Креол. – Шаманство… ну, пусть шаманство… Шаманство помнящего артефакта может быть слабым… а может быть и сильным. Иногда – даже чересчур сильным…
– Даже чересчур?..
– Не так давно мне… отрубили голову, – неохотно признался Креол. – Прорезали насквозь все защитные поля. Именно таким вот помнящим артефактом – мечом по имени Зу-л-Факар. Он принадлежал одному из величайших пророков моего родного мира… и сила его духа, его воли, его веры осталась в мече и сумела превозмочь мою магию…
– А кому же принадлежал этот меч? – кивнул на волнистый клинок Обелезнэ.
– Да, кому же принадлежал этот меч? – задумчиво покивал Креол.
– А вы не можете этого узнать, герцог?
– А как? – покривился маг. – Не могу, конечно… Но этот меч… Он сказал мне свое имя…
– Меч?.. Имя?.. Сказал?..
– Да… Сказал… в некотором роде. Как правило, у помнящих артефактов есть собственный разум – точнее, некое подобие разума. Своего рода тень, отражение души прежнего владельца… Очень слабая тень… или, наоборот, очень сильная… По-разному… Порой это даже самая настоящая душа, почти как человеческая… Именно поэтому у помнящих артефактов, в отличие от искусственных, всегда есть собственное имя, как у человека…
– Вы хотите сказать, что этот меч… думает?!
– Да нет… – поморщился Креол. – Здесь этот разум… эта тень… расплывчатая. Очень смутная, туманная, едва обозначенная. Он не думает, а… желает, что ли. Хочет чего-то, стремится к чему-то. На уровне животных инстинктов. Но имя у этого меча все равно есть, и я сумел его услышать.
– Так как же его зовут?
– Очень необычно… – усмехнулся Креол. – Этот меч зовут Рука Казнящая. Насколько я понял, он испытывает страстную привязанность к казням – не к убийствам, а именно к казням, к казням через отрубание головы…
– Согласно этикету большинства королевств и султанатов… – медленно заговорил Обелезнэ, – …мечи для казней не используют. Простолюдинам голов вообще не рубят – их чаще всего вешают. Головы отрубают преступникам благородного происхождения – но топором, а не мечом. Единственное исключение…
– …королевские особы, – угрюмо закончил Хобокен. – Лиц королевской крови положено казнить только мечом…
Все взгляды скрестились на мрачно чернеющем клинке Астрамария. Нет, Рука Казнящая явно не собирается выдавать свои секреты…
