Кронверк Петропавловской крепости. Слева стоят солдаты. Справа стоят солдаты. Помост. Два столба. Перекладина. В красной рубахе палач. Пять верёвок, как змеи, петлей свисают.
Идут декабристы. Двадцать шагов до смерти... десять... последних пять.
Генерал-адъютант Чернышёв, он старший и тут - при казни, сидит верхом на коне, смотрит на обречённых. В руках у генерала лорнет. То поднесёт он его к глазам, то на секунду опять опустит.
Ждёт генерал-адъютант Чернышёв, не дрогнет ли кто-нибудь из осуждённых. Не раздастся ли стон, не сорвётся ли крик.
Четыре шага до смерти. Идут декабристы. Открытый, бесстрашный взгляд. Три шага. Два. Последний предсмертный шаг.
- Начинай! - закричал Чернышёв.
Накинул палач на осуждённых петли. Затянул. Перепроверил. Из-под ног ловким ударом выбил скамейки.
Натянулись верёвки-змеи, превратились в тугие струны.
Снова поднёс к глазам генерал-адъютант Чернышёв лорнет.
И вдруг... Оборвался Рылеев.
И вдруг... Оборвался Сергей Муравьёв-Апостол.
И вдруг... Оборвался Каховский.
Солдаты, присутствовавшие при казни, замерли. Кто-то быстро перекрестился, зашептал:
- Помиловал господь, помиловал.
В старину существовал обычай, по которому человека, который срывался с виселицы, второй раз не казнили - миловали.
Растерялся и сам палач. Повернулся он к Чернышёву.
Махнул генерал рукой. Не понял палач, замешкался.
- Вешай! - закричал Чернышёв.
Похоронили казнённых на острове Голодай - тайно. Где - неизвестно. Могилы их до сих пор не найдены.
Глава VI
ПОНРАВИЛСЯ ЧЕМ-ТО СОЛДАТ ГОСУДАРЮ
ПЫЛЬ И ПАЛКИ
Свистят, надрываются, плачут флейты. Нескончаемо бьют барабаны.
Жах, жах! - взлетают над строем и опускаются палки.
- Братцы, помилосердствуйте!
Солдаты стоят двумя рядами. Ряд перед рядом. Лицом друг к другу. В узком проходе идёт человек. Он оголён до пояса. Пригнулся, едва ступает. Взлетают палки над головами солдат, ударяют по оголённой спине несчастного.
Разносится в воздухе: жах, жах!
Бьют барабаны. Надрываются флейты.
- Братцы, помилосердствуйте!
На плацу перед казармами идёт экзекуция. Солдат, принявших участие в восстании декабристов, прогоняют сквозь строй. Гонят их в Московском гвардейском, и в гвардейском морском экипаже, за Невой на Аптекарской улице в лейб-гренадерском полку. Гонят на Украине в полках Черниговском, Тамбовском, Саратовском. Гонят в других полках.
Жах, жах!
Бьют барабаны. Надрываются флейты.
- Братцы помилосердствуйте!
Ещё до того как окончилось следствие по делу декабристов-офицеров, специальные военные суды огласили приговор солдатам восставших полков. Погнали виновных под палки. Называлось это - шпицрутены. Солдаты получали по четыре, шесть, восемь и даже двенадцать тысяч ударов. Не все из них вынесли столько шпицрутенов, не все из них выжили.
Но это лишь часть наказания.
Что заклубилось там вдалеке?
Пыль, пыль, пыль...
Чей громыхает голос?
- Левой! Левой!
Чей раздаётся шаг?
Это идут солдаты.
Солнце палит. Идут солдаты. Непогода, град. Идут солдаты. Развезло от дождей дороги. Идут, месят солдаты грязь.
- Левой! Левой!
- Живей, скоты!
- Живее!
Приказал царь Николай I отправить восставших солдат на войну, на Кавказ. В ссылку идут солдаты.
ПОПУТАЛ БЕС
- С тебя всё началось! - кричал при допросе на Михея Шутова командир Черниговского полка полковник Гебель. - Когда бы не ты, не быть на свободе злодею! (Гебель "злодеем" называл Сергея Муравьёва-Апостола). Не возмутить бы злодею Черниговский полк!
Не отпирался Шутов в своей вине:
- Ваша правда, ваше высокоблагородие, ваша правда. Так ведь попутал бес.
В канун восстания Черниговского полка подполковник Сергей Муравьёв-Апостол был схвачен и арестован. Сидел он под караулом в селе Трилесы. Начальником караула был фельдфебель Михей Шутов. Вскоре в Трилесах появились офицеры-декабристы. Шутов с караулом примкнул к восставшим. Сергей Муравьёв-Апостол был освобождён и стал во главе восстания.
- Когда бы не ты, - продолжает полковник Гебель, - из караула никто не посмел бы команды моей ослушаться. (Полковник Гебель призывал тогда солдат сохранить верность царю.)
Не отпирался Шутов в своей вине.
- Ваша правда, ваше высокородие, ваша правда. Так ведь попутал бес.
- Ты чуть не убил меня, - наседает полковник Гебель.
И это правда. Бросились тогда солдаты с ружьями на полковника Гебеля. Еле полковник спасся.
Не отрицает Шутов и здесь вины.
- Ваша правда, ваше высокородие, ваша правда. Не убил. В живых вы остались. Так ведь попутал бес.
- Дурак! - закричал полковник.
- Так точно - дурак, - согласился Шутов. - Оно же, конечно, раз поднял ружьё, так что же тут думать - коли без промаха.
Взвизгнул полковник Гебель, хватанул по щекам гренадера.
Михея Шутова двенадцать раз провели сквозь тысячный строй солдат, а затем погнали в Сибирь на вечную каторгу.
НЕОЖИДАННЫЙ ПОВОРОТ
Когда войска стояли на Сенатской площади, Николай I подсылал к восставшим разных лазутчиков. Интересно было ему узнать, какие речи ведут декабристы, кого ожидают к себе на помощь, кто старший у них над войсками, много ль вообще солдат, что говорят в народе, забившем Сенатскую площадь.
Подходили лазутчики то тихо, осторожно, через соседние улицы, крадучись, то словно свои - в открытую, заводили беседы разные. Затем возвращались опять к царю, доносили о том, что видели.
Были посланцы в чинах и званиях, просто жандармы были, появлялись люди в партикулярном - гражданском - платье. А тут подошёл подпоручик гвардейский, совсем молодой, кудрявый.
Покрутился подпоручик возле народа, потом поравнялся с солдатской цепью, завёл разговор с солдатами. Вначале осторожно, издалека: мол, погода сегодня неважная, мол, пробирает насквозь мороз. Гренадеры стояли в одних мундирах.
Какой-то усач поддакнул:
- Ваше благородие, как есть, всё равно. Аж холодит внутри. Оно, конечно, в казармах лучше.
- Да и дело как раз к обеду, - обронил невзначай подпоручик.
Забурчало в гренадерских желудках от этих слов. Представились каша и щи солдатские. Кто-то слюну глотнул. Сожалеючи кто-то вздохнул:
- Как раз в эту пору к еде команда.
Смотрит подпоручик - народ податливый. Решает, пора о главном. Глянул быстро по сторонам, нет ли из восставших офицеров кого поблизости. Голос до тихого сбавил:
- Покайтесь. Простит государь. Покайтесь!
Не ожидали солдаты таких речей. Ясно теперь гренадерам кто перед ними такой и зачем он сюда пожаловал.
- Покайтесь. Простит государь. Покайтесь!
Всколыхнулся солдатский ряд:
- Да что тут слушать. Бей ты его, кудрявого!
- Прикладом его, прикладом!
- А ну придави штыком!
Избили солдаты лазутчика. На четвереньках едва отполз.
Потом на допросах, когда задавали вопрос - кто же избил подпоручика, все отпирались: не знаем, не ведаем, и в глаза-то не видели, и слыхом не слыхивали. И вдруг:
- Я!
- Я!
- Я!
Десять, двадцать уже назвалось. Признаются всё новые, новые. Оказалось, что солдатами был избит подпоручик Яков Ростовцев. Тот самый предатель, выдавший план декабристов царю Николаю I.
Узнали солдаты, кого они били. Проснулась солдатская гордость. Каждому хочется, чтобы знали теперь другие, что и он колотил предателя. Вот и стали они признаваться. Даже нашлись такие, которые и близко к месту тому не стояли да и вообще о том, что кого-то когда-то побили, впервые сейчас услышали, однако и эти теперь кричали:
- Я тоже его хватил!
- Я тоже по роже смазал!
Вот ведь поворот неожиданный.
Хоть и пришибли тогда на Сенатской солдаты изрядно Ростовцева, но нужно сказать, что ему повезло, конечно. Не знали солдаты в лицо предателя. Если бы знали, вовсе не встал бы с земли Ростовцев.
ПРОСТИ
Лежал он побитым. Без стонов и вздохов. Сил не хватало на стоны. Лежал в казарме, на полу, на соломе. Спина превратилась в кровавое месиво.
Два солдата пришли к несчастному. Ступали тихо, не по-солдатски, словно по пуху шли.
- Дядька Андрей!
Поднял тот веки, повёл глазами.
- Дядька Андрей, прости!
Опустились они на колени, пригнули солдатские головы.
Олимпий Лазыкин и Аким Петухов были из тех, кто не примкнул к восставшим. Служили они в лейб-гренадерском полку с дядькой Андреем в одном полувзводе. Дядька Андрей из бывалых солдат бывалый. Двадцатый год на солдатской службе. Петухов и Лазыкин почти новички - первых мундиров ещё не сносили. 14-го декабря вместе со всеми восстал полувзвод. Дядька Андрей, как и все, ушёл на Сенатскую площадь. Петухов и Лазыкин в казармах остались. Разошлись их солдатские судьбы. Бывалый пошёл под палки. За верность царю молодые добились чести. Только честь вот им какая выпала палками бить своих.
Началась в лейб-гренадерском полку экзекуция. В два длинных ряда стоят солдаты. Это те, кто будет виновных бить. Среди них Петухов и Лазыкин. Друг против друга. Держат в руках шомпола.
