— Я не ошибаюсь, — настаивала она. — Я и не подозревала, что у диджея есть такая песня в его музыкальной коллекции.
— На самом деле песни «Американка» у него нет. Но у него есть другая песня из репертуара Каммингса.
Она прищурилась:
— Какая? — Заиграла музыка, и Хлоя произнесла: — Это — «Будь выше».
Баллада о человеке, который тоскует о потерянной любви. Голос Каммингса был безупречен, мелодия красива, однако песня совсем не подходила для свадебного торжества. На самом деле она была сейчас совершенно неуместна.
— Саймон, неужели ты уговорил диджея поставить эту песню?
— Ну и что? — Он невинно пожал плечами. — Я люблю эту песню. И тебе она нравится.
— Я бы не сказала, что она мне нравится, — пробормотала Хлоя. По правде говоря, она слушала ее только после того, как расставалась с парнями и заедала горе мороженым.
— И мелодия неторопливая, — говорил он. — Ты сказала, что хочешь со мной потанцевать. Я даже готов защитить тебя от гнева невесты, раз ты не хочешь надевать туфли.
Он протянул ей руку. Его улыбка была дьявольской, но манящей. Улыбка Саймона говорила: «Я сегодня слишком долго вел себя хорошо».
Разве она могла устоять? Хлоя сочла заманчивым не только тот факт, что эта песня больше подходила для поминок, чем для свадебной вечеринки, а также то, что, как только она и Саймон оказались на танцполе и он обнял ее, их тела соприкоснулись. Они отстранились друг от друга на достаточно большое расстояние. В конце концов они постепенно сблизились, но их тела все равно не соприкасались.
Сестра Хлои называла такое расстояние между танцующими «целомудренным пробелом». Фрэнни утверждала: если мужчина заинтересован в женщине либо романтически, либо сексуально, то он избавится от этого «пробела», не оставляя сомнений в своих намерениях. Вне сомнения, Фрэнни до замужества часто танцевала с мужчинами почти в обнимку. Тем не менее она права. Если мужчина хочет женщину, он прижмет ее к себе в танце. Хлоя подумала не о Саймоне, а об одном парне, с которым встречалась прежде. Несмотря на то что она ходила к нему на свидания целых четыре месяца, он не демонстрировал никаких намерений избавиться от «целомудренного пробела». «Может, он слишком тебя уважает», — предположил тогда Саймон.
Версия Саймона понравилась Хлое больше, чем версия Фрэнни. Сестра заявила, что единственная причина, по которой он встречается с Хлоей, — ее помощь в дизайне рекламы для бизнеса, который он начинал. Хлоя сделала для него семь рекламных брошюр и листовок. А еще она разработала логотип и слоган для его компании. И еще благодаря Хлое он получил большие скидки в местной типографии. А потом она свела его с веб‑дизайнером, который разработал для него качественный сайт по вполне приемлемой цене…
Хм… Хлоя вспомнила, что этот парень бросил ее сразу же, как только был запущен интернет‑сайт.
— Ты хмуришься, — заметил Саймон. — Как твои ноги?
«Мои ноги страдают, но не так сильно, как моя гордость».
Хлоя улыбнулась:
— Сейчас, когда я без туфель, лучше.
Теперь, когда на Хлое не было туфель на высоких каблуках, ее глаза оказались на уровне подбородка Саймона. Она увидела шрам чуть ниже его подбородка — результат химического опыта, проведенного в шестом классе школы. Саймону повезло, что взрыв летучих смесей, над которыми он работал, не привел к еще большему ущербу для него и для квартиры, когда лопнула колба. Шрам был виден только под определенным углом.
— Кажется, папа только что меня поприветствовал. — Саймон нахмурился.
— Что? — Она посмотрела вокруг.
Мистер Форд сидел во главе стола, широко улыбаясь. Рядом с ним находилась не слишком довольная невеста. Мистер Форд поднес руку к голове, шутливо салютуя. На этот раз его приветствие было обращено к Хлое.
— Думаю, он оценил то, что тебе удалось так хорошо себя вести.
Песня закончилась, заиграла другая медленная мелодия. Саймон и Хлоя оставались на танцполе. Большинство молодых танцоров испарились. Эта мелодия была почти старинной — она исполнялась во времена Фрэнка Синатры.
Хлоя задумалась.
— Сколько, по‑твоему, потребуется уроков бальных танцев, чтобы научиться основным движениям? — спросила она Саймона.
— Не знаю. Зачем тебе?
— Для вечера встречи выпускников. Думаю, будет здорово не просто кружиться на месте, а танцевать по‑настоящему.
Брови Саймона взлетели вверх.
— Тебе не нравится, как я танцую?
— Я не это имела в виду. Кроме того, на вечер встречи выпускников я пойду не с тобой.
Уголки рта Саймона поползли вниз.
— Ты не знаешь наверняка, пойдет ли с тобой Тревор. Предположим, что он с тобой пойдет. Он хорошо танцует бальные танцы.
— Отлично.
— Я до сих пор обижен, между прочим. — Он хмыкнул. — Ты поставила под сомнение мои танцевальные навыки.
— Я говорила не о тебе. — Она кашлянула. — Не непосредственно, так или иначе.
— Ну, все! — Он крепче обнял ее за талию.
— Что?
— Приготовься к тому, что у тебя захватит дух. — Упершись рукой в ее бедро, он слегка оттолкнул ее от себя, продолжая удерживать другой рукой.
Хлоя отскочила от него на несколько шагов, затем снова оказалась прижатой к его телу.
— Саймон?
— Заткнись и следуй за мной.
Танец Саймона был не похож ни на медленный вальс, ни на сальсу, однако все его движения были выверены и не случайны. Каждый его шаг был безупречен. Хлоя совсем забыла о «целомудренном пробеле» между ними.
— Ты от меня многое скрываешь. Когда ты научился так танцевать? — спросила она, когда он заставил ее повернуться вокруг. Хлоя запыхалась, но не от ритмичного танца.
— Некоторое время назад. Марго любила танцы.
Ах, его бывшая подружка Марго. Высокая, худая, с черными как смоль волосами и экзотическими зелеными глазами. Она была актрисой второго состава в бродвейском мюзикле. Помимо стройного, как у балерины, тела, она обладала голосом ангела. Хлоя по‑прежнему не знала наверняка, за что так ненавидела Марго. Хотя, если на то пошло, Марго и Хлоя не понравились друг другу с самого начала.
— Приготовься… — На губах Саймона снова появилась дьявольская, манящая улыбка.
— К чему‑у‑у‑у‑у? — В конце фразы Хлоя взвизгнула, ибо ничего не могла с собой поделать — всего секунду назад она находилась в вертикальном положении. В следующее мгновение она отклонилась назад с такой силой, что увидела перед собой серебряный, искрящийся, вращающийся шар на потолке. А потом, в нескольких дюймах от ее лица, появилось лицо Саймона.
Они оба запыхались. Но от танцев ли? Хлоя не могла точно ответить на этот вопрос. Саймон не улыбался. Хотя уголок его рта приподнялся в самодовольной усмешке. Хлоя знала — он доволен собой. Однако он хмурился, между его бровями залегла складка. Казалось, Саймон пребывает в замешательстве.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
