Весело пировали Русские князья в завоеванной земле и в неприятельских шатрах; гордо говорили: «Что скажут теперь князья и наши братья? Они победили Половцев у себя, дома, и не смели идти в их землю; а мы уже в ней, скоро будем и за Доном, где никогда еще не были наши отцы; истребим всех поганых[62] и достанем себе вечную славу».
Такая гордость, такое ненасытное желание прославиться истреблением невинных людей никогда не остаются без наказания. Это случилось и с Игорем. Он хотел истребить всех Половцев, а между тем они собрали свои силы и на берегах реки Каялы истребили почти все Русское войско! Некому было даже принести в Отечество известие об их несчастье: все оставшиеся в живых были уведены в плен, в том числе князь Игорь и его брат Всеволод.
К счастью, случилось в это время проезжать по Каяле каким-то купцам: им Половцы поручили сказать в Киеве, что теперь они могут обменяться со Святославом пленниками.
Получив это известие, все князья опечалились; Святослав Киевский даже плакал; но никто не пошел выручать князей из плена, боясь такой же участи. Однако Игорь вскоре возвратился сам. Один крещеный Половчанин помог ему убежать от хана Кончака, который, несмотря на свое жестокое сердце, уважал храброго Игоря и не обижал его во время плена, а позволил ему жить, как князю, иметь у себя слуг, священника и забавляться ястребиной охотой. Поэтому Игорь не сразу согласился бежать от своего благородного неприятеля: только сильное желание увидеть печальную супругу, детей и свой народ заставило его решиться на такой поступок, который он всегда называл постыдным.
В.М. Васнецов. После побоища Игоря Святославича с половцами. (Фрагмент). 1880 г.Кончак не рассердился за это на Игоря, но, как сказано в «Слове о полку Игореве», упустив сокола, хотел опутать соколенка. Дело в том, что у Игоря был молоденький сын, Владимир, такой же храбрый, как и отец. Он был с ним в этом походе и не отставал от отца ни в каких опасностях. Вместе с ним попался и он в плен. Это и был тот соколенок, которого хотел опутать хан Кончак. Такими словами сочинитель нашей первой поэмы хотел сказать, что благородный Кончак желал привязать к себе молодого Владимира любовью и благодарностью и сделал это, выдав за него свою прекрасную дочь. Два года прожил молодой князь в своем новом семействе; на третий стал просить тестя отпустить его на родину, и добрый Кончак согласился: Владимир уехал из земли Половецкой вместе со своей женой.
Вот этот несчастный поход и плен Игоря описаны в «Слове о полку Игореве». Чтобы оценить все его достоинства, надо хорошо понимать старинный язык наших предков, а вы видели из нескольких строк в начале этой главы, что это еще для вас невозможно, мои читатели. Итак, подождите, пока будете постарше: тогда вы верно поймете, в чем состоит его поэтическое достоинство. А до тех пор будьте довольны теми немногими строками, которые прочли здесь. Я постараюсь сделать их более понятными для вас. В них описывается горесть супруги Игоря, которая узнала, что он в плену у Половцев.
«Ярославна плачет рано поутру,смотря с городской стены Путивля в чистое поле:„О ветер сильный!Для чего легкими крыльями своиминаносишь ты стрелы ханские на воинов моего друга!Разве мало для тебя веять на горах подоблачных и лелеять корабли на синем море?..Для чего, о сильный, развеял ты веселье мое?..О Днепр Славный!Ты пробил горы каменные, стремясь в землю Половецкую;ты лелеял на себе ладьи Святославовы до стана Кобякова: принеси же и ко мне друга милого,чтобы не посылала я к нему рано утром слез моих в синее море!“»
Ливония и немецкие рыцари от 1185 до 1202 года
На берегах Балтийского моря, на северо-западе России, жили в XII веке Латыши и Чудские народы, или просто Чудь. Хотите ли вы знать, как попали к нам Немецкие рыцари? Послушайте.
В то время все Европейские народы, принявшие христианскую веру, очень заботились о том, чтобы не было нигде идолопоклонников. Почти в каждом государстве были люди, которые, чувствуя истину христианской веры, так усердно желали обратить всех в веру христианскую, что собирались по несколько человек вместе и старались всеми силами крестить всех неверных, где бы они ни жили, и защищать церковь Божью от всех ее врагов. Такие люди разъезжали по всем странам, где думали найти идолопоклонников, и часто даже силой заставляли их быть христианами.
Чудские народы и Латыши еще не имели никакого понятия об истинном Боге, и вот христиане разных государств задумали просвещать их. Чаще всего приходили к ним Шведы, Датчане и Немцы. Бедные народы много терпели от своих просветителей: учили их не с той кротостью, пример которой показал нам наш Спаситель, но с жестокостью, можно сказать, даже со злодейством. Просветители даже убивали тех, кто не слушал их, и, завладев землями убитых, селились сами в их жилищах. В 1186 году один из просветителей по имени Мейнгард построил первую Латинскую церковь в городе Икскуле на реке Двине. Римский папа[63] был так доволен усердием этого Мейнгарда, что сделал его епископом Ливонским, и с тех пор Немцы получили большую власть в Ливонской земле. Эта власть еще больше увеличилась в 1197 году, когда после смерти Мейнгарда приехал из Германии епископом Ливонским Алберт фон Буксгевден. Он привез с собой множество своих родственников, Немецких купцов и воинов, чтобы поселить их в своем епископстве, и для этого заложил в 1200 году город Ригу. Алберт был очень умен и хитер: чтобы еще больше утвердиться в Ливонии[64], он выпросил у Папы позволение учредить военный и духовный орден рыцарей, которые бы защищали Ливонскую церковь, покоряли земли неверных и крестили их. Этих рыцарей называли Меченосцами[65], или Рыцарями святой Марии (1202 г.). Последнее название они получили оттого, что церковь, которую им нужно было защищать, была во имя Пресвятой Богородицы. Они так усердно помогали своему епископу, что бедные Латыши и Чудь боялись их как огня! Из страха к проповедникам они тотчас соглашались креститься и быть подданными епископа. Чтобы заставить их отдать все, что было у них самого лучшего, стоило только надеть белый плащ с красным крестом рыцаря! Завидев издали эту страшную одежду, идолопоклонники прятались, куда только могли; многие убегали в дремучие леса и оставались там жить. Если кто-нибудь из них умирал, они плакали над ним, клали в гроб его пищу, питье, топор, немного денег и говорили: «Ступай, бедняк, в лучший мир, где не тебе Немцы, но ты Немцам будешь приказывать». По этому можно судить, как во зло употребляли имя Божие эти жестокие рыцари-меченосцы и даже сам епископ!
При такой силе и при таких злодеяниях не удивительно, что владения Рижского епископа беспрестанно увеличивались, и скоро нападения рыцарей с Ливонцами на соседние с ними Полоцкие, Псковские и Новгородские земли стали страшными для нашего бедного Отечества, и без того разоряемого ссорами собственных удельных князей и нерешительностью, даже можно сказать, слабостью великого князя Всеволода Юрьевича, который, продолжая спокойно княжить в северных Русских областях, казалось, мало заботился о южных и совсем не думал, что Россия счастлива только тогда, когда зависит от одного государя. Вместо того, чтобы держать в страхе южных удельных князей, он позволял им настолько своевольничать, что, наконец, они полностью по своей воле распоряжались своими владениями и беспрестанно отнимали их друг у друга. Самым смелым, сильным, хитрым и жестоким из них был Роман Мстиславич Волынский, правнук Мстислава Великого. История о его делах так велика, что надо рассказать ее в особой главе.
Роман Волынский и княжество Галицкое от 1198 до 1212 года
Ярослав Владимиркович, сын первого Галицкого князя Владимирка Володаревича, был достоин своего знаменитого отца, которого мои читатели, конечно, помнят, потому что он был племянником ослепленного Василька и основателем Галича в княжение Всеволода II. Ярослав Владимиркович увеличил еще больше это новое княжество и сделал его страшным для своих соседей, Венгерцев и Поляков. Но зато его единственный сын Владимир вовсе не походил ни на своего отца, ни на деда. Причиной этого было баловство матери, которая сначала позволяла ему всевозможные шалости, а потом уже не могла унять избалованного сына!
Русский шлем-шишак XII века Русское оружие XII векаНельзя описать всех беспорядков, которые были при Владимире, когда после смерти отца он стал Галицким государем. Вместо того, чтобы заниматься делами, он предавался невоздержанию, веселился, как безумный. После этого вы можете представить себе, что при таком государе бояре могли делать все, что хотели. Бедный народ терпел ужасные притеснения, начал роптать и, наконец, взбунтовался. Но надо сказать к чести нашего простого народа, что сам он никогда не забывает почтения к своему государю, а всегда какие-нибудь дурные люди могут его этому научить. Так случилось и в Галиче. Самым близким соседом Галичан был Роман Мстиславич Волынский, князь гордый, хитрый, властолюбивый. Беспрестанно слыша о беспорядках Владимира, он знал, что будет нетрудно взбунтовать недовольный народ и заставить его изгнать слабого государя. Он надеялся также, что Галичане, сделав это, непременно изберут его своим князем.
