дамы в шелках и бриллиантах поднимались по высокой лестнице в холл здания, тут они оставляли свои шубы услужливым гардеробщикам и проходили в зал.
Кристофер с Кошкой тоже поспешил в зал.
Теперь Кошка не сопротивлялась. Она с интересом следовала за Кристофером. Ведь там, за высокими белыми дверями с позолотой, был совсем другой мир.
Глава 14
Бал был в самом разгаре. Вокруг скользили люди, Кошка жалась к ногам хозяина. Пышные платья, высокие каблуки, начищенные ботинки мелькали перед мордочкой Амалии, именно сейчас она понимала, как она мала и хрупка. Затопчут и не заметят.
Кристофер же чувствовал себя в «своей тарелке». Дамы кружились вокруг него, как мухи возле …отходов жизнедеятельности человека. Они старались коснуться его рукой, кончиком своего платья или чмокнуть в щечку. Дамы без устали сыпали ему комплименты, щебетали, у Кошки запершило в носу от запаха их духов, и она громко чихнула.
— Ой, Кристофер, что за красивое создание рядом с тобой? — взвизгнула одна из дамочек, а Кошка поморщилась, неприятный голос незнакомки резанул по тонкому слуху Кошки.
— Это девушка, которая меня вдохновляет, — улыбнулся Кристофер и вытолкнул ногой Кошку в центр кружка, что образовали его почитательницы.
— Какая милая, — скривив рожу, сказала блондинка.
— Да, очень милое создание, а можно ее погладить? — брюнеточка уже наклонилась и протянула руку, как эльф ее отстранил.
— Она не любит чужих людей, становится злой и кусачей, сущая ведьма, — пропел елейным голосом Кристофер.
— Так уж и ведьма? — хихикнула рыженькая.
— Всем ведьмам ведьма, даже моя домработница ее боится, — понизив голос до шёпота, сказал Эльф.
— Вот трепло, — про себя подумала Амалия, а Кристофер покосился на нее. Она уже и забыла, что Эльф слышит ее мысли, понимает ее и может даже мысленно говорить с ней. Между ними словно существовала какая-то незримая связь. Уж не договор ли в этом поучаствовал, все ж драконья кровь имеет сильную власть над существами.
— Трепись, трепись, вдруг заманишь кого-нибудь из этих дурочек к себе в постель, — зло подумала Кошка.
— Эти дурочки у же побывали в моей постели, — в ответ кинул ей Кристофер.
— И почему они на тебя ведутся? — удивилась Кошка.
— Королевская кровь, — в ответ послал ей мысль Кристофер.
— Серьезно…
Кошка с удивлением посмотрела на него. Нет, тут не было сомнений, Кристофер действительно был красив. Белокурые вьющиеся волосы, уложенные лучшим парикмахером, были прямые у корней и завивались локонами, доходя до его плеч. Огромные голубые глаза столь прозрачные, что хотелось смотреть в них, не отрывая глаз, с пушистыми черными ресницами. Темные брови лишь подчеркивали эту красоту. Тонкие черты лица придавали ему аристократичность. При всем этом у Эльфа была по-мужски красивая фигура. Он действительно мог нравиться девушкам, но степень их влюбленности в Эльфа росла в геометрической прогрессии, когда он находился рядом. Казалось, что они готовы выпрыгнуть из трусов, чтобы привлечь его внимание.
Пока Кошка рассматривала Эльфа, девушки все щебетали и щебетали, их становилось все больше и больше. В конце-концов, Кошка бросила Эльфу: Я погуляю… И отчалила, как корабль, уходящий от пристани. Она понимала, что вокруг слишком много народа, а она маленькая и хрупкая, поэтому приняла решение держаться ближе к стенам зала. Тем более, что концы портьер ложились на пол красивыми складками, пробираться за ними было намного проще, чем лавировать между ног танцующих кавалеров и дам.
Она бежала вдоль стен, проскальзывала между ногами официантов, обегала большие толпы людей, а затем попала в полутемный коридор. Из выходивших в него дверей несло вонью, столь чувствительный кошачий нос засвербело. Здесь располагались туалетные комнаты и курительные залы.
— Боже, как разит от людишек, — пробормотала Кошка.
Когда мимо нее прошуршали платья двух матрон, до нее долетел тяжелый запах духов и пота.
— Как противно они воняют, — подумала Кошка и, уже было хотела побежать дальше, как до нее долетели обрывки речи, ей стало интересно, и она остановилась возле курительной комнаты.
Внутри сидели двое, они чадили в потолок, головы их были склонены к друг другу на максимально малое расстояние, человек бы не услышал, о чём говорили эти двое, но не Кошка. Тонкий кошачий слух даже напрягать не пришлось, ведь Кошка даже слышала, как скребется мышь под полом курительной комнаты.
— Мэр объявит о конкурсе на следующей неделе, издаст декрет, он будет подписан королем, нам это на руку, — говорил ужасно толстый господин в зеленых штанах.
— Это очень интересно, говорят, что первый приз даст возможность стать королевским ландшафтным дизайнером, хотел бы я поработать в королевских садах, — голос второго Кошке был явно знаком. Она чуть напрягла свой мозг. Эврика! Это же небезызвестный Ван Антверпен. Как его там? Йохем!
Интересно, интересно, о чём они таком судачат?
— Нельзя допускать этого зарвавшегося садовника Криса, сделай так, чтобы он не вышел в финал конкурса, — бубнил Йохем.
— Всего делов то, я ему подкину дюжину горячих шлюх, да найду собутыльника, — заржали Зеленые Штаны, их хозяин закашлялся, втянул в себя больше дыма, выпуская тот в потолок. — Этот садовник еще не выиграл ни одного конкурса, хоть и талантлив был по началу.
— Он вор, он украл у меня черную Орхидею, — зло выплюнул Йохем. — А его кошка разгромила мою оранжерею, так что с ним у меня личные счеты. Когда я его размажу по асфальту, его кошку я освежую, а кожу натяну на рамку.
Чем больше говорил Йохем, тем все больший огонь разгорался в его глазах.
— Зачем тебе кошачья шкура, лучше притравливай ей собак, — заржал хозяин зеленых штанов.
— Точно, пусть мои псы отгрызут ей все конечности, — с долей садизма ответил Йохем.
— Ох, и выдумщик же ты, — про себя подумала Кошка.
Спустить столь агрессивный выпот в свою сторону она не смогла, не в Кошкином характере это было. И как только двое толстяков начали подниматься с кресел, чтобы прошествовать в зал, Кошка щелкнула алмазными когтями. Десяток искорок взметнулось в темноте.
— Провод коротит, надо хозяину сказать, так и до пожара недалеко, — сказал хозяин зеленых штанов, а потом вдруг испустил очень неприятный звук, и еще более неприятный запах.
— Ох, что-то вас пучит, мой дорогой, — сказал было Йохан, но неудачно повернулся, и его штаны на самом выпуклом месте
